Ледяной лес - Ха Чиын

бег, и мне стоило немалых усилий не отстать. Я то и дело спотыкался о камни и корни деревьев, а Баэлю все было нипочем – он бежал вперед, не обращая внимания ни на что вокруг. Я то нагонял его, то почти терял из виду, пока наконец он не замер на месте.

– Мы пришли? – спросил я, пытаясь отдышаться. – Ты снова будешь играть?

– Нет. Теперь в этом нет необходимости. Затуши фонарь, – попросил он, снимая с плеча футляр со скрипкой.

Я послушался. Щелкнул замок футляра, и в воздухе разлилось сияние. Это была Аврора.

Я вскрикнул. Скрипка вспыхнула, превратившись в ослепительный сгусток света. Глазам стало невыносимо больно, и я прикрыл их ладонью, а когда резь прошла и я снова смог видеть, у меня перехватило дыхание. Мы вернулись в Ледяной лес. Деревья стояли будто заиндевевшие, а на самом деле охваченные пламенем, и ветер тихо пел неведомую мелодию. Я бесшумно выдохнул, боясь разрушить музыку Леса. Дождавшись, пока песня ветра и деревьев растает в воздухе, я почти шепотом спросил у Баэля:

– Разве что-то изменилось?

Он не сразу ответил, с ужасом и удивлением пытался показать мне что-то вдалеке.

– Неужели ты не видишь?

Я вгляделся в темноту и вдруг понял, о чем он говорит. Одно дерево отличалось от остальных. Увидев его, я будто снова услышал свой голос, рассказывающий историю об основателе Эдена.

«Говорят, что незадолго до смерти Иксе сжег то дерево, о котором заботился всю жизнь».

Меня охватила дрожь. Такой знакомый и все же чужой голос продолжал:

«Но самое странное – оно не сгорело. А наоборот, остыло до такой степени, что покрылось льдом. Когда Иксе понял, что натворил, он бросился к дереву, вымаливая прощение. Но как только коснулся его ствола, истлел, превратившись в пепел».

Без сомнения, это было оно – дерево, давшее жизнь Ледяному лесу. То, которое основатель Эдена предал огню, хотя безумно любил, и, наверное, оно еще хранило в себе след Иксе.

– Оно существует. Дерево Иксе, – прошептал я, рассматривая ветви, пронзающие небо, но Баэль покачал головой и указал на ствол дрожащим пальцем.

– Присмотрись, вон там.

Я напряг зрение и постарался разглядеть то, о чем говорил Баэль. Темный силуэт, который сначала я принял за нарост на стволе. Слова застряли у меня в горле, когда я попытался объяснить самому себе, что увидел. Нет, нет, это невозможно. Мы спим и все вокруг лишь часть кошмара? В тот вечер, оказавшись в Ледяном лесу, мы будто покинули реальный мир и очутились в мире мистики и кошмаров.

– Коя, не подходи! – закричал Баэль, но я уже не мог остановиться.

Вот дерево стало ближе, его очертания приобрели форму. Как завороженный, я смотрел на него. Внутри что-то было.

– Ки…

Я закашлялся от испуга. Кашель был такой силы, что горло засаднило. Отдышавшись, я открыл глаза и снова увидел перед собой зловещую картину. Дерево словно поглощало человека целиком. Разметавшиеся волосы проникли в трещины коры, раскинутые руки стали ветвями, ноги – корнями. Распростертое тело было похоже на расплавленную восковую фигуру или распятую куклу, но я знал, кто там. Это кошмарный сон? Не верю, этого не может быть. Как она там оказалась?.. Кто сотворил с ней это?

– Кисэ.

Когда я наконец произнес ее имя, реальность обрушилась на меня, сбив с ног и лишив возможности дышать. Я подавил крик и замер, потрясенный.

Давно ли она убегала от меня, словно порхающая бабочка? Давно ли, как проворная водомерка, скрылась от меня в переулке? Я вспомнил ее смеющееся лицо, когда я спросил о конце света. Она была такой живой, когда шутила над моей застенчивостью и забавно шепелявила с набитым ртом.

– Кисэ… Кисэ… Кисэ… – повторял я как в трансе, вытянув руку, чтобы дотронуться до нее.

Лицо девушки было умиротворенным, и от этого становилось только хуже. Я не знал, жива она или нет, но был уверен, что должен спасти ее.

Но Баэль резко остановил меня:

– Не будь дураком! Если дотронешься до ствола, ты тоже…

– Но мы не можем ее бросить! Нужно позвать на помощь! Беги, Баэль, ты единственный знаешь дорогу. Быстрее!

Ветер усилился, в нем будто звучала вся ярость Леса, который только что весело щебетал на языке музыки.

Баэль нахмурился:

– У нас ничего не получится.

– Ты предлагаешь оставить ее здесь? Просто бросить и уйти?!

Баэль собирался ответить, но вдруг замер, прислушиваясь к разговору Леса и ветра. Он побледнел.

– Я вам не верю…

Не понимая, что он имеет в виду, я взял Антонио за плечи и с силой встряхнул.

– Что они говорят тебе?

Лес больше не казался сказочным. Он стал мрачным, пугающим, как мир духов. Мне было все равно, что скажет Баэль, я уже решил, что, как только попаду в Эден, тут же обращусь за помощью.

Антонио молчал, а затем хладнокровно ответил:

– Смирись с этим, Коя. Она знала, что это случится. Сама предсказала.

– Я не хочу в это верить!

Как Кисэ могла так беззаботно улыбаться, зная, какая судьба ей уготована?

– Нам лучше уйти, и как можно скорее. У этого места есть хозяин.

Баэль потянул меня за собой. Слова про хозяина Леса пробудили что-то в моей памяти. Кажется, граф Киёль предупреждал, чтобы я остерегался чудовища из Ледяного леса.

– Пусти, я готов встретиться с этим монстром! Все равно я следующий!

Боль от пощечины обожгла щеку. Баэль то сжимал, то разжимал ладонь.

– Хватит, – процедил он. – Она… принесла себя в жертву.

– Жертву? Как в легендах?

– Да, как в легендах. – Каждое слово Баэля было пропитано отчаянием. – Она стала жертвой вместо тебя.

Такого просто не могло произойти. Это неправда.

– Ты должен быть на ее месте. Я не хотел говорить тебе, боялся, что ты отреагируешь именно так. Возьми себя в руки. Нам нужно убираться из этого проклятого места, иначе ее жертва окажется напрасной.

Баэль схватил меня в охапку и потащил. Ноги отказывались слушаться. Принесла себя в жертву вместо меня – что это значит? Я попытался спросить, но Баэль настойчиво тянул меня за собой, делая вид, что не слышит. Снова обернувшись на распятую фигуру Кисэ, я ощутил почти физическую боль. В какой момент сказочный Лес превратился в ночной кошмар?

«Он разбудил чудовище в Ледяном лесу».

Здесь все проклято. Все вокруг – это наваждение и галлюцинации.

Шепот Леса уже не казался мне вечной музыкой, а деревья, танцующие вокруг, больше не были частью прекрасной легенды. Лес пугал. Все в нем превратилось в ложь и иллюзию, исказилось до неузнаваемости. Как я вообще мог поверить, что дерево,