Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Айзек раздражённо вздохнул.

— Только без литеен. Гедимин…

— Я отведу Дим-мина в литейню, — раздался из-под ног голос Шесека, и сарматы изумлённо мигнули. — Иди к Кайшу, мастер Айсиек. Мы выбрали первый город.

Сбоку послышалось фырканье — там стоял, так же незаметно для сарматов подобравшись к ним почти вплотную, старейшина Кайри. Шесек оскалил острые зубы в ухмылке.

— Литейня Куэннов для равного Куэннам! Это тебе не листья и ягоды. Пойдём, Дим-мин. Много разговоров — мало дела! Если бы Хранимое Сердце было нашей крови…

Гедимин мигнул.

— А чьей она… крови? — спросил он, быстро оглянувшись на ворота. Шесек уже вёл его пустыми коридорами, в которых угадывались производственные линии, демонтированные до последнего болта — если, конечно, Куэнны пользовались болтами. Сармат нагнал литейщика и попытался приноровиться к его шагу. «Литейни,» — пульсировало в мозгу, наконец-то спасённом от бреда со всех сторон. «Давно я не видел этих литеен».

Шесек оглянулся на него и распушил вибриссы.

— Ты спрашиваешь? Тебе не сказали? Ни Кайри, ни… все остальные? Даже не знаю, как им это удалось. У них ведь это с языка не сходит!

— Что? — Гедимин недовольно сощурился.

— Кайшу — Бронн.

…До Куэннских литеен Гедимин дошёл молча — и внутри, буркнув что-то благодарное, устроился у стены. «Огромная светящаяся линза — Бронн. Что же это надо было сделать с Бронном…»

Рабочие уставились было на сармата, но Шесек наверещал на них, и все кинулись по своим местам — к конвейеру загрузки уже тащили волокушу с рудой. Гедимин покосился на сканер, увидел экран, залитый рябью, и опустил руку. «Ну тут и фон. Может, из-за него у местных мозги плавятся?»

— Белый червь говорит с печами, — услышал он тихий голос Шесека. Мастер, раздав указания, отошёл к сармату и теперь, запрокинув голову, смотрел на потолок. Гедимин поднял взгляд, — над изжелта-белыми колоннами, увешанными красными лентами, загорались световые кольца. Одно из них горело вполсилы; сармат сначала подумал, что оно не разожглось как следует — но оно мигнуло, став немного ярче, и снова потускнело. Рабочие заверещали, показывая на него пальцами, потом повернулись к Шесеку и заверещали уже ему. Литейщик схватился за древний ключ — подвеску из странного белого вещества — но красное кольцо над печью уже погасло. Несколько секунд все молча на неё смотрели, потом с отчаянным визгом рухнули на колени и уткнулись лицами в пол.

Шесек медленно, будто его не держали ноги, двинулся к погасшей печи. Гедимин шагнул за ним. Ловить падающего Скогна не пришлось — он добрался до установки и дрожащим когтем тронул какую-то створку в нижней части колонны. Она чуть отодвинулась и замерла. Шесек ткнул в проём зажатой в кулаке подвеской, потом ещё раз, дёрнул другую заслонку, коротко взвыл и уткнулся в погасшую печь макушкой. Его плечи часто вздрагивали.

Гедимин оглянулся — над одной из печей красное свечение сменилось жёлтым, и вдоль её корпуса уже растянулись разноцветные кольца — аппарат проанализировал состав руды и показывал его операторам. Кто-то из Скогнов сквозь прижатые к лицу ладони это заметил — и, приподняв голову, неуверенно пискнул. Шесек, отодвинувшись от сломанной печи, ответил коротким возгласом. Говорить ему было сложно.

Скогны, подбадривая друг друга приглушёнными попискиваниями, разошлись по рабочим местам, Шесек открыл «пульт управления» в нижней части печи, выбрал нужный цвет… Гедимин следил за ним вполглаза. Он так и стоял у агрегата, вышедшего из строя. Ладонь, приложенная к резной обшивке, чувствовала странную податливость — как будто при желании сверхпрочный материал, не берущийся плазмой, можно было продавить пальцем.

«Ещё одна вышла из строя,» — Гедимин окинул взглядом неисправные печи, увешанные белыми лентами. «Чинить их, по-видимому, никто не умеет. Они даже не ждали поломки… видимо, внутрь механизма давно никто не лезет. С тех пор, как ушли Куэнны.»

— Я уйду в Тогот, если так прикажет Кайшу, — услышал он срывающийся шёпот Шесека. Скогн остановился рядом с сарматом и смотрел на его руку, по-прежнему прижатую к холодной обшивке.

— У двух мастеров ни одна печь не гасла, — прошептал Шесек, поймав его взгляд. — Я был только третьим. Если меня отошлют в Тогот…

— Ты-то тут при чём⁈ — не выдержал Гедимин. — Кто-то, кроме Куэннов, умеет это чинить? Кто-то мог позвать Куэннских ремонтников в литейню? Нет⁈ Ну и что они от тебя хотят⁈

Он ударил ладонью по обшивке. Белое вещество не дрогнуло, не загудело, не прогнулось — оно было невероятно прочным… и всё же Гедимин чувствовал податливость.

— Если бы знать, как это чинить… — прошептал он, глядя на технологические узлы, прикидывающиеся орнаментом. — Оно же не взорвалось, не расплавилось. Может, там ремонта на две минуты…

— Дим-мин, — Шесек, встав на когти, дотянулся до его ладони. — Не мучай себя. Ты — равный Куэннам, но всё же не Куэнн. Если печь погасла — уже не разгорится.

На другом краю помещения загудела дудка, и Шесек, отвернувшись, что-то крикнул и быстро пошёл к механизму загрузки. В литейню притащили ещё одну гружёную волокушу. «Параллельные процессы,» — подумал Гедимин и криво ухмыльнулся. В голове была гулкая пустота. Он, подняв взгляд к потолку, смотрел, как загораются красные кольца, как одно из них желтеет, а остальные гаснут… Со слабой надеждой сармат взглянул на потолок над собой. «Ничего. Видимо, уже не включится…»

Он попытался поддеть когтем одну «деталь орнамента», другую, — прочный ипрон тихонько заскрежетал, и сармат оставил попытки. «Так скорее когти поломаешь,» — думал он, с досадой щурясь на неисправную печь. «Как эта штука устроена? Ничего не вижу, никакой структуры — как у тех несканируемых тварей. Будто слеплены три монолита и навалены друг на друга. Что у этой штуки внутри? Что в ней могло сломаться?»

Что-то блеснуло на запястье. Гедимин покосился на дозиметр — экран горел ровным светом, фиксируя мощное сигма-излучение. Сармат быстро оглянулся на Скогнов — они настраивали загруженную печь — и поднял руку к височной пластине.

— Эй, в реакторе, — произнёс