Обратный отсчет: Равнина - Токацин

он, беззвучно шевеля губами, и привалился спиной к сломанному агрегату. «Не упасть бы. Шуму будет…»

— Реактор, приём, — прошептал Гедимин, и его губы дёрнулись в ухмылке. Он крепко зажмурился. Пара секунд — и перед глазами, как наяву, встала давняя картинка — то ли круглый реактор, утыканный твэлами, то ли свернувшийся шипастый зверь. Зелёный огонь обжёг сетчатку, кровь застучала в ушах, и сармат судорожно сглотнул.

— Знаешь, как это всё работает? — он сосредоточился, представляя себе печь-колонну. — Знаешь, как устроено? Должен знать. Тебе всё видно. Видел, как строили, как чинили…

Зал с печами — древний литейный цех — встал перед глазами, пронзительно-чёткий. Гедимин «дорисовал» кольца красного света над печами — и ещё одно, мигающее и гаснущее.

— Эта штука, за моей спиной, — беззвучно прошептал он, представляя, как кольцо снова вспыхивает — и разгорается, и горит ровно, меняя цвет на жёлтый. — Неисправна. Что повреждено? Как чинить? Ты должен знать. Это твои штуки. Покажи. Я сделаю. Только покажи…

Руку обожгло резкой болью. Гедимин, открыв глаза, шарахнулся от печи, развернулся к ней — и увидел, как из едва заметного стыка в обшивке сочится дымок. Изумлённо мигнув, сармат всадил три когтя в стык, напряг руку, — пластина отъехала, вплетаясь в соседний орнамент, будто всегда там была. Под ней тоже были какие-то «орнаменты» со смещённой симметрией — и фрагмент, по форме похожий на плашку с двумя перекладинами, дымясь, оплывал, превращаясь в пар. Ещё секунда — и деталь испарилась, оставив пустое место чётко по форме.

— Уран и торий… — Гедимин сунул коготь в проём и тут же отдёрнул — ипрон громко заскрежетал. — Так, понял. Эта маленькая штука. С ней было не так. Теперь нужна замена…

Он огляделся по сторонам. Скогны всё ещё возились с печью. «Оставь Скогнов,» — одёрнул себя Гедимин. «Чем они помогут? Этого материала у них нет. Что есть у тебя? Рэссена? Ипрон?.. Has-sulu…»

Он, быстро оглянувшись через плечо, выдрал из бедра ипроновый щиток. «По толщине подходит. По форме… Режь быстро, пока дикари не видят!»

Золотистая дымящаяся плашка легла в проём. Гедимин вогнал её до упора и довольно хмыкнул. «Точно, как деталь в мозаику. Надеюсь, прочности ей хватит.»

Он упёрся двумя руками в обшивку — где-то там среди орнамента маскировалась отъехавшая заслонка — и едва не упал — белая пластина лёгким движением встала на место. На потолке вспыхнуло красное кольцо.

— Работает, — выдохнул Гедимин, чувствуя, как по спине стекает пот. Руки дрожали. Что-то обожгло висок — будто по коже провели когтистой лапой.

— Спасибо, — прошептал сармат. Со всех сторон наплывал чёрный туман; из него ещё раз выступил чёткий силуэт Куэннской печи, сверкнул и растаял.

…«Ладно бы исчезали только образцы. Но они ведь с собой контейнеры прихватывают,» — Гедимин тронул ладонью белесую воду и откинулся на бортик бассейна, чувствуя, как кожу легонько покалывает. «Контейнеров не напасёшься. Не буду брать эту жидкость. Пусть её Куэнны анализируют.»

— Ну что, легче? — хмуро спросил Айзек. Он сидел у бассейна с миской ягод и неспешно их поедал. Его скафандр — и броня Гедимина — свисали со стены, подвешенные к торчащим шипам — остаткам какого-то неисправного механизма.

— Мне и так было нормально, — буркнул ремонтник, потирая висок. Странно было, что пальцы не натыкаются на следы когтей — до сих пор казалось, что кожа располосована.

— Все видели, как тебе нормально, — хмыкнул Айзек, разглядывая очередную ягоду. — Я очень просил Шесека молчать хотя бы до вечера. Но он там не один, да и он не железный. У нас час на то, чтобы удрать из города. Иначе божеством станет уже не реактор, а ты лично. И тогда от благословений не отвертишься.

Гедимин сердито фыркнул.

— Почему я-то⁈ Это всё Пламя. Я только сделал, что он сказал, и всё. Любой Скогн так сможет. Пусть они спросят, как запустить остальные печи. Он знает. Он хорошо понимает картинки. Пусть спросят про каждую отдельно. Ипрон у них есть, модель вылепить несложно…

Айзек щёлкнул его пальцем по лбу, и Гедимин от неожиданности замолчал.

— Пламя ни с кем не говорило неизвестно сколько лет! А от попытки с ним поболтать у местных кости обуглятся. Да и за твой череп я опасаюсь. Придержи ремонтный рефлекс. Хватит с нас одного починенного механизма Куэннов! Эти-то последствия не знаешь, как разгрести…

Чьи-то когти процокали по полу.

— Мастер Айсиек? — молодой Бронн остановился у бассейна, с опаской глядя на сарматов. — Мальгес ждёт у ворот. Мастер Дим-мин может идти — или лучше привязать его к Кейланну?

Айзек покачал головой.

— Думаю, дойдём. Гедимин, выбирайся. Пойдём с передышками. Только рот держи закрытым!

…Над долиной с двух сторон нависали слоистые обрывы. Гедимин машинально пересчитал тёмные прослойки — на всех видимых скалах их было поровну. У каменной «стены» громоздились друг на друга деревья-валуны, их полусвёрнутые перистые листья качались, несмотря на полный штиль. Взгляд сармата наткнулся на блестящие от воды «чаши» туманников — они, как и в долине Элид, врастали в гравий поодаль друг от друга. «Сфен Земли, какой-то его участок близко к Сердцу,» — Гедимин со слабой досадой покосился на отдыхающего Мальгеса. «Мог бы остановиться в другом Сфене — хотя бы Воды, он вроде из безопасных…»

— Для первого благословения выбрали Тогот, — сообщил Айзек, нарушив наконец молчание. Гедимин сдержанно хмыкнул, вспомнив, откуда родом Шесек, старейшина Скогнов.

— Долго выбирали, наверное.

Айзек досадливо сощурился.

— Тогот на особом счету, Гедимин. И не из-за литейщиков. Но нас давние дела не касаются. Через пару дней мне привезут из Тогота зелёную краску, и мы поедем его благословлять. План прежний — я говорю, ты молчишь и торжественно машешь реактором.

— Если им так уж надо, — хмуро сказал Гедимин, — могли бы не терять времени. Краска тебе для рисования значков? Так набрал бы её прямо в Тоготе.

Айзек хмыкнул.

— А как тогда я освящу