Сирена морских глубин - Суми Хан

морем. Девушка плыла, держась за пустотелую тыкву, и заставляла себя вспоминать. Падение бомбы. Огненный демон. Крошечное тельце… И Суволь у колодца со струящимися из глаз черными каплями. Когда Чунчжа больше уже не могла этого выносить, она взвыла от ярости и горя, а потом нырнула под воду, к морскому святилищу.

Святилище – выступающий из морского дна черный вулканический риф – имело вид алтаря за завесой колышущихся водорослей. На его плоской поверхности в изобилии росли кораллы, напоминавшие приношения, составленные из экзотических продуктов. Над этим «столом» в медленно движущемся ореоле, образованном солнечными лучами, плавали разновеликие рыбы. Когда-то в святилище обитал угорь, столь огромный, что по обхвату он равнялся талии юной девушки, и столь древний, что сделался полупрозрачным – скорее духом, чем плотским созданием. Некоторые хэнё утверждали, что угорь в действительности и есть морской царь в одном из своих многочисленных обличий, поскольку это существо всегда сопровождали две большие креветки, которые шевелили усиками и потирали клешни, как горделивая королевская свита.

Когда Чунчжа, раскинув руки, погрузилась на дно, святилище, казалось, засияло. Она на мгновение остановилась возле каменного стола, зависнув в воде, после чего преклонила колени на песке. И положила свое приношение – большое морское ушко – рядом с огненно-красным кораллом. Когда девушка опустила голову и соединила ладони, у ее ноздрей скопились маленькие пузырьки.

Чунчжа молча повторяла слова, которым ее учили, слова, которые, как она всегда верила, доходят до богов, и те отзываются. На сей раз ее молитва была отягощена сомнением. Внимают ли ей боги? Не все ли им равно?

Ее внимание привлек неожиданный шорох в легких. Девушка весь день ныряла без происшествий, поэтому пренебрегла предостережением. Но как только она отмахнулась от этого ощущения, то осознала свою ошибку. Пытаясь справиться с паникой, Чунчжа оттолкнулась от дна и со всей возможной быстротой устремилась наверх.

На полпути ее телом овладело мрачное отчаяние. Сердце бешено застучало в ушах, глаза начала застилать чернота. Чунчжа помнила эти ощущения с самого первого из своих погружений. В тот ужасный день она выжила, а ее подруга – нет.

Как и тогда, на помощь ей пришел бабушкин голос: не поддавайся сомнениям. Продолжай двигаться, не останавливайся. Даже если потеряешь сознание, твое тело всплывет на поверхность, где тебя найдут другие.

Чунчжа сосредоточила внимание на рябящем солнце, которое звало ее обратно, в царство света, тепла и воздуха. Она вынырнула из воды и в этот самый миг лишилась чувств. Когда ее голова поднялась над водой, девушка не вскрикнула и не сделала судорожный вдох. Она заколыхалась на волнах, безмолвная, с откинувшейся головой и закатившимися глазами.

25

2001 год

На протяжении всей поездки, которая закончилась на подземной стоянке большого жилого комплекса, Донмин болтал о своей семье. У него было пятеро внуков: дети старшего сына Гончжу, тезки доктора Муна, – мальчик и две девочки, а также сыновья обеих дочерей.

Доктор Мун был удивлен печалью, которая охватила его при упоминании о внуках. Чунчжа никогда не стыдилась отсутствия у них сыновей – в этом смысле она была типичной уроженкой Чеджудо. Однако то, что обе их дочери не вышли замуж и не имели детей, беспокоило ее сильнее, чем она признавала.

– Прости, что я так тебя и не навестил, – грустно проговорил доктор Мун. – Пару раз мы планировали приехать, но всегда что-то мешало.

– Эй! – Донмин ударил друга кулаком по руке. – Я виноват не меньше! Ты составляешь длинный список всего, что намерен сделать, когда у тебя будут время и деньги… а потом не успеваешь оглянуться – и времени уже нет, пускай и деньги имеются! Я даже ни разу не был на Чеджудо с тех пор, как мы оттуда уехали. Сейчас это популярное место для свадебных путешествий. Корейские Гавайи. Не верится, да?

Пока мужчины прогуливались по территории, чтобы доктор Мун перед ужином подышал свежим воздухом, Донмин с гордостью расписывал ему все особенности комплекса, но доктор Мун реагировал с гораздо меньшим энтузиазмом, чем ожидал толстяк.

– Ты ничего тут не помнишь, да? – сощурился Донмин.

Доктор Мун еще раз посмотрел на здания, слишком новые, чтобы он мог их помнить. Потом устремил взгляд на большой холм вдали, который показался ему смутно знакомым.

– Что я, по-твоему, должен помнить?

– Это же место, где раньше был дом и сады моей матери! – Донмин указал на гигантский каштан, нависавший над одним из входов в комплекс. – Это дерево стояло посреди двора. Неужто не узнаешь?

Доктор Мун подошел к каштану и положил ладонь на заскорузлую кору, потрясенно озираясь по сторонам.

– Это Самсондон? Что произошло?

Доктор Мун вспомнил привольные поля и рощи, окружавшие немногочисленные здания и скромные домики. Доминантой района являлся буддийский храм.

– Мой старый район – теперь самая фешенебельная часть Каннама, – усмехнулся Донмин. – Добро пожаловать в корейский Беверли-Хиллз, дружище!

В последний раз доктор Мун прикасался к этому каштану, когда они с Чунчжой зашли к Донмину и Юнчже, чтобы теплым осенним вечером посидеть под его ветвями. На Гончжу был медицинский халат, а на Чунчже – платье, которое она сшила сама, когда работала в швейной мастерской его тети. Юнчжа и Донмин еще не успели снять фартуки, которые носили в ресторане, открытом на средства сестры Юнчжи, – та вместе со своим мужем, бывшим военным, управляла закусочной в Чикаго. Все четверо рассказывали друг другу о проведенном дне, любуясь зелеными шипастыми орехами и жалея, что те еще не дозрели и их нельзя обжарить.

Толстяк огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет.

– Мы придерживали участок до окончания Олимпиады, – тихо сказал он, наклонившись к доктору. – К той поре цены на землю уже были сумасшедшими, но после они выросли еще больше. Когда мы его продали, то в одночасье сделались миллионерами. – Донмин ласково похлопал по дереву. – Все мои дети и большинство внуков сейчас наверху, ждут встречи с тобой. Мы закатим в твою честь грандиозный пир. Я велел Юнчже приготовить все твои любимые блюда. Просто притворись, что они твои любимые, даже если это не так, ладно?

– Как она? – Доктор Мун вспомнил, как стойко держалась эта молодая женщина в американском госпитале в Пусане, где военные врачи сшили ее раздвоенную верхнюю губу.

– Поверишь ли, но с годами ее стряпня стала еще лучше! – Донмин похлопал себя по животу. – Посмотри на меня! Эта женщина и грязь приготовит так, что пальчики оближешь. Суп у нее теперь еще вкуснее – невероятно, правда?

Приготовленный Юнчжой суп с красными водорослями был бесподобнейшим любовным снадобьем. В свой первый вечер на Чеджудо,