Чёрный, как тайна, синий, как смерть - Елена Бриолле

Parisien. Кажется, там речь шла о каком-то зверинце, верно? – нахмурился Дюрок.

– Не совсем… Но сейчас я не об этом. Мне удалось достать их счётную книгу, вот посмотри. – Ленуар положил перед дядей коричневый томик.

Дюрок открыл его и, пробежав глазами первые две страницы, озадаченно спросил:

– Ты имеешь в виду статьи об этих сказочных духах? Кобольдах?.. Ты прав, такой забавной отчётности мне за всю мою практику ещё не попадалось…

– Нет, вот посмотри: я сделал предварительные подсчёты за январь. – Габриэль вытащил из кармана бумажную салфетку и развернул её перед Дюроком.

– Что ты хочешь, чтобы я увидел? Кроме того, что ты недавно обедал в Café de la Paix?..

– Картина складывается такая. Штрих первый: доходы Клуба равны расходам. Штрих второй: самые крупные суммы уходят на расходную статью, помеченную «CO». Вот посчитай сам. Что ты думаешь о подобном управлении деньгами?

Дюрок вздохнул. Габриэль прекрасно знал своего дядю. Он обожал разные бухгалтерские ребусы и попытки представить реальность в цифрах не такой, какой она была в действительности. Блеск в глазах племянника говорил, что данная книга тоже содержала в себе загадку. Дюрок взял чистый лист бумаги с его вензелем наверху и проделал несколько расчётов.

– Так… Мне этот «Клуб кобальта» напоминает… Хм, если бы я не знал, что речь идёт об ассоциации художников, то подумал бы, что это какая-то ассоциация помощи инвалидам войны… Обрати внимание, что доходная статья вообще довольно пухлая. Столько денег люди обычно готовы платить не за картины, а перечислять на благотворительные дела, причём с обязательным упоминанием своих имён… Даже не представляю, кто готов выложить даже тысячу франков за современную живопись! Ты видел эту мазню, Габриэль? Никакого уважения к форме! Никаких тайн, никакой истории, одни эмоции!

– Дядя, не все готовы, как ты, всю жизнь инвестировать в потускневшие жанровые сценки голландских художников XVII века…

– И очень зря! Впрочем, я даже рад, потому что чем меньше конкурентов, тем выгоднее цены… Так, но мы отвлеклись: что это за аббревиатуры в расходной части?

– По-моему, это сокращенные названия красок: «TI» – это «титановые белила» или «оксид титана», «CO» – это «кобальт»…

– «СО» – это «кобальт»? И их клуб называется «Клуб кобальта»? Так почему тебя смущает, что они бóльшую часть денег тратят на эту краску? По-моему, здесь всё довольно логично. Часть из доходов художники забирают себе в карман, как делают многие члены Правления ассоциациями… Кстати, тебе следует проверить, кто из этих художников живёт на широкую ногу… Кто много тратит на свою репутацию?

– Из семи художников на широкую ногу живут только двое: русский и итальянец… Но у них есть богатые папеньки, которые исправно перечисляют деньги одному на учёбу, а второму на развитие представительства семейной конторы, – сказал Ленуар.

– Ну, богатые папеньки для этого и нужны, Габриэль! К тому же у тебя самого есть я, вполне состоятельный дядюшка, – заметил Дюрок. – И если бы ты в своё время выбрал нормальный образ жизни и продолжил работать в банке, то тоже мог бы жить припеваючи…

– Если я не расследую это дело в течение двух суток, то, возможно, мне придётся вернуться под твоё крыло, дядя, и наконец-то встать на путь истинный… Во всяком случае, Лепин выдвинул мне именно такой ультиматум.

– Сам Луи Лепин?.. – вскинул брови Дюрок. – Я всегда его уважал, Габриэль. Это человек слова. Что ж, если захочешь вернуться, я всегда найду для тебя приличную работу…

– Дядя! Я не для того уходил из банка, чтобы снова и снова сюда возвращаться!

– Тем не менее я рад, что ты не забыл дорожку, ведущую в мой кабинет…

Ленуар тем временем вытащил из кармана конверт, полученный утром из Института Пастера, и достал оттуда письмо.

– Леон, как, ты сказал, звали того сумасшедшего профессора, который приходил просить тебя выделить ему кредит на вакцину от туберкулёза? Отто или Оттон?.. – напряжённо спросил Ленуар.

– Ну откуда же я помню?

– Проверь свою записную книжку, когда он к тебе приходил? Кажется, полгода назад? В октябре?

– Так, так… Хорошо, давай посмотрим. – Дюрок открыл ключом ящик стола и вытащил оттуда книжку, куда записывал все свои встречи за прошлый год. – Первое октября, пятое… Нет… Так… Тринадцатое… Девятнадцатое… Вот здесь. Он приходил ко мне в четверг девятнадцатого октября.

– Как его звали?

– Доктор Отто. Казимир Отто.

Ленуар нагнулся и заглянул дяде через плечо. В книжке было написано мелким, но очень аккуратным почерком «Casimir Otto». А рядом – дополнительное замечание: «Сумасшедший старик. Гнать взашей».

– Дядя, может, это покажется тебе безумием, но выходит, что Casimir Otto – это и есть… У вас в банке не найдётся последнего «Справочника жителей Парижа и его окрестностей»?

– Габриэль, погоди, не спеши… Справочник вон там, на полке справа. Но сначала объясни мне, при чём тут этот Казимир Отто?

– У меня осталось меньше двух суток, дядя! Надо спешить. Возможно, Казимир Отто – это и есть главная статья расходов Клуба кобальта…

Ленуар просмотрел список всех Отто, проживавших в Париже и в его окрестностях, но среди них не значилось ни одного Казимира…

Глава 41

Шелест листьев и листов

Работа сегодня не задалась с самого утра. В комнате было ужасно душно, а главный редактор, господин Альберт Готье, требовал новый материал. Но не описывать же, как на неё вчера напал художник-кубист, а после этого ещё и Барди? Или описывать?.. «Насколько опасно для жизни современное искусство?», «Творцы будущего – убийцы настоящего?..» В голове Николь пронеслись сразу несколько заголовков, которые бы удачно смотрелись на первой полосе Le Petit Parisien… Если бы не мысли о Габриэле, Николь бы точно поддалась искушению и написала прекрасную, острую статью на злобу дня. Но она обещала ему не писать больше о деле… Вот так и заканчиваются перспективные карьеры женщин-журналисток.

Николь снова вспомнила о том, как мужественно Габриэль бросился вчера её защищать. Глаза опустились на перебинтованную руку. Ах, теперь они оба будут хранить воспоминания друг о друге всю жизнь: и у того, и у другого останутся на руках шрамы… Как это романтично и как это в духе времени! Девушка мечтательно зажмурилась, пытаясь представить, как они с Габриэлем начинают новое расследование, как она героически добывает для него ключевую информацию, рискуя жизнью и даже честью, как он снова и снова, как ангел-хранитель, спасает ей жизнь… Николь улыбнулась, открыла глаза и не сразу поняла, что ангел-хранитель из её грез стоит перед ней во плоти. Пожалуй, для существа небесного у Габриэля был слишком помятый и мрачный вид. Ленуар… Нет, с такой фамилией на небеса путь точно закрыт.

– Габриэль, как я рада,