Чёрный, как тайна, синий, как смерть - Елена Бриолле

– Добрый день, мадемуазель Деспрэ, я тоже рад застать вас в прекрасной форме.

– Что ты сказал? Ты вчера меня спас… Я…

– Гм… Вчера вам оказал неоценимую помощь Энрико Барди, за что я ему бесконечно благодарен…

– Да, он настоящий…

Но Габриэль не дал ей договорить.

– Он беспринципный раздолбай будущего! Вот он кто! А теперь давайте перейдём к делу, у меня мало времени.

Пока Николь с удивлением смотрела на своего сыщика, тот сухо изложил официальную причину своего внезапного появления в редакции газеты, и они вместе прошли в архив.

– Как, ты сказал, зовут этого доктора?.. – Девушке хотелось ещё поговорить с сыщиком. С каждым вопросом она словно закидывала удочку, надеясь уловить чувствительные нотки в голосе полицейского, но Габриэль отвечал односложно и только о фактах, и крючок Николь всплывал пустым и одиноким.

– Казимир Отто.

– А почему ты решил, что это он? – спросила девушка.

– Мне доставили анализы крови Софии фон Шён из Института Пастера. Их русский профессор…

– Илья Мечников?

– Ты его знаешь?.. – удивился Габриэль. С тех пор как он появился в редакции, это было его первое искреннее проявление чувств.

– Илью Ильича Мечникова в Париже знают все русские. Он не просто работает в Институте Пастера, он там заведует одним из пяти департаментов, а ещё активно развивает здесь Русскую школу.

– Вот как?.. Он дал очень любопытное заключение об анализах крови Софии. С его слов, после фильтрации образца в фильтре остались молекулы, которые по своему строению и реакциям напоминают цепочки молекул вируса.

– Ты хочешь сказать, что София умерла от вирусной инфекции? – спросила Николь. Нахлынувшие на неё с утра мечтательность и романтичность словно рукой сняло. Носик девушки снова учуял интересный материал для газеты…

– Мы знаем, что у Софии был туберкулёз, но вскрытия не проводилось, и у девушки были посиневшие ногти на пальцах.

– И что это значит?

– Твой русский профессор объясняет это тем, что у некоторых больных с сердечной недостаточностью под влиянием вирусной инфекции может случиться цианоз, то есть посинение кожи и слизистых.

– Я всё равно ничего не понимаю. – Николь достала подшивки главных парижских газет за сентябрь и октябрь 1911 года и бухнула их одну за другой на письменный стол перед Габриэлем.

– Я полицейский, а не врач, поэтому мне сложно объяснить тебе всё подробно, но профессор пишет, что это связано с кислородным голоданием, а значит, вирус атаковал в первую очередь лёгкие.

– То есть София фон Шён умерла от воспаления лёгких? От пневмонии?..

– Вполне возможно.

– А при чём здесь Казимир Отто?

– Мечников советует обратиться за консультацией к специалистам, которые разрабатывают вакцину против туберкулёза. Теперь вопрос: много ли во Франции таких специалистов?

– Наверное, немного…

– Ты права, Николь. Двое из них работают в Институте Пастера в Лилле, к ним-то мне и советует обратиться Мечников за консультацией. Но до Лилля далеко, а в Париже, я знаю, полгода назад поиском вакцины против туберкулёза занимался Казимир Отто.

– Откуда ты это знаешь?

– Это уже мои личные источники… Проблема в том, что имя этого доктора в последних справочниках жителей Парижа и окрестностей не числится.

– И ты думаешь, что он числится у нас в архивах?

– Да, о его работе должны были писать в прессе, поскольку в результате первых исследований этого доктора погибли все его лабораторные животные, в том числе семья шимпанзе… И уж если не о вакцине, то о гибели шимпанзе ваша братия точно бы упомянула…

– Значит, вот какого мнения ты придерживаешься о журналистах?.. – спросила Николь, но Габриэль уже углубился в чтение газет.

Николь, помедлив, села напротив полицейского. Сегодня он казался ей таким чужим, словно их действительно связывали только деловые отношения. Какая же муха его укусила? Почему он даже не спросил про Барди и про то, как она себя чувствует? Или его на самом деле интересует только работа? Николь опустила голову. Когда нет никакой личной жизни, работа всегда занимает первое место. Но у Габриэля же есть Николь? Или уже нет?..

Тут полицейский стукнул по столу костяшками пальцев, и девушка пришла в себя.

– Кажется, у нас есть первое упоминание! Тринадцатого сентября газета Le Petit Journal пишет: «Термином «туберкулёзная среда» врачи называют организмы с дефицитом жизнеспособности. Речь не идёт о настоящих больных, поскольку их органы не поражены болезнью, речь идёт о разного рода анемичных, депрессирующих, страдающих от постоянного воздействия того, что англичане называют словом stress, питающихся на ходу и неспособных на долгосрочное усилие людях, которые вечно чувствуют себя уставшими, легко простужаются и страдают всю зиму от затяжных бронхитов. Именно ряды таких людей и подкашивает в первую очередь палочка Коха». Хм… Далее речь идет о профилактике образования «туберкулёзной среды»… Много двигаться, дышать свежим воздухом, особое внимание уделять своим пищеварительным органам… «Вот уже не первое десятилетие доктора ищут средство против этой опасной болезни, но, к сожалению, пока их попытки не дают убедительных результатов…» Ага, вот тут: «Профессор Казимир Отто уже три года разрабатывает вакцину против туберкулёза. В своих опытах он продвинулся до такой степени, что решил испытать свою новую сыворотку на двух шимпанзе, купленных за три тысячи двести пятьдесят франков у американской семьи Х. К сожалению, деньги эти были потрачены зря: после введения сыворотки ни одна из обезьян не прожила дольше четырех дней. После этой неудачи Казимир Отто будет продолжать исследования. Вот только кто теперь даст ему необходимую сумму для покупки новых жертв науки? Сколько ещё должно погибнуть невинных животных, чтобы учёные одержали окончательную победу над этой страшной болезнью?..»

– Он использовал для опытов шимпанзе? Бедные зверюшки… – задумчиво прошептала Николь.

– Тебе жаль обезьян, а миллионы людей, умирающих от туберкулёза, тебе не жаль?

– Жаль, но люди ведь сами создают себе «туберкулёзную среду», а обезьяны ни в чём не виноваты… – В Николь начало просыпаться её обычное стремление к противоречию. Габриэль сегодня не обращал на неё внимания, поэтому и любезничать с ним больше не хотелось. К тому же в качестве первого источника полицейский выбрал главного конкурента её газеты, что тоже её слегка задевало. Решив, что она лучше разбирается в периодических изданиях, она взяла подшивку Le Petit Parisien, а также подшивку сатирической газеты Le Rire. После этого они с Габриэлем продолжили молча шуршать большими листами, взаимно игнорируя присутствие друг друга.

Через тридцать минут Николь снова подняла глаза на Габриэля. На этот раз статью о Казимире Отто нашла она. Девушка молча перевернула газету и показала карандашом, куда следовало смотреть. Газета Le Rire, как всегда, пестрела карикатурами и шаржами. Под одной из картинок важный господин в смокинге обращался к пожилому профессору