Окно - Амелия Бранскилл

Под конец асфальт кончился, началась проселочная дорога, и машина закачалась на ухабах. И вот прекрасная старая мельница уже возвышалась над нами. Больше никаких построек тут не было, никакого отдельного музея, только старый деревянный ящик, в котором можно было оставить пожертвование на ремонт мельницы. И еще были ступеньки, которые поднимались почти до самого верха к маленькой платформе, где можно было посидеть.

– Великолепно, – произнес Ник. – Это… – Убрав одну руку с руля, он показал на мельницу.

– Да, – сказала я. – Именно.

Он припарковал машину на импровизированной парковке; мы вышли из машины и встали рядом, глядя на мельницу. Краска начала осыпаться со стен, и кое-где под ней проглядывало дерево, но само здание хорошо сохранилось и выглядело таким же надежным, как когда-то давно, когда его построили – больше ста лет назад.

– Хочешь подняться? – спросил он.

– Да.

Я пошла первой, медленно поднялась по ступенькам, а потом уселась на платформе, опираясь спиной на крепкие доски, согнув колени. Ник сел рядом со мной. Мы рассматривали простирающиеся внизу поля. Солнце было еще высоко над горизонтом, и повсюду виднелись фермы, а вдалеке – горы.

– Однажды я приезжала сюда с семьей. Анне понравился вид, – сказала я. – А мне понравился звук вращающихся лопастей, словно мы можем в любой момент подняться в воздух. Мы ведь не хотели сюда ехать, а в итоге просидели здесь больше часа, пока родители не заставили нас спуститься.

Я обернулась и ощупала доски у себя за спиной. Не сразу, но они нашлись. Наши инициалы. Мои и ее, рядом друг с другом, маленькие, но безошибочно узнаваемые буквы. Я повернулась обратно, не убирая ладони с этого места.

– Мы с ней хотели сюда вернуться. Это место стало для нас одним из тех, куда потом постоянно собираешься вернуться, понимаешь? Мельница не так уж и далеко, мы могли в любой момент попросить родителей свозить нас сюда, но так этого и не сделали. Ужасно глупо, что мы так и не собрались.

Я почувствовала, как у меня перехватывает дыхание.

– Вы думали, что у вас много времени, – тихо произнес он.

– Так и должно было быть. У нас должно было остаться еще так много времени.

Он молча кивнул. Идеальный ответ. Лучше всего было просто промолчать.

Закрыв глаза, я представила, будто Анна сидит рядом со мной, улыбаясь, а родители нетерпеливо прохаживаются внизу. Представила, что воздух теплее, чем сейчас, что заканчивается долгое жаркое лето. Представила, что мы снова проводим вместе каждую секунду; что не важно, носим ли мы одни и те же вещи; что Анне еще не приходится ничего от меня скрывать и держать меня на расстоянии.

Я понимала, что на самом деле наши отношения не были идеальными, я приукрашивала свои воспоминания, но меня это не беспокоило. Мне нужно было поверить: я не оттолкнула ее и она не отдалилась от меня. Поверить, что у нас были времена, когда мы и правда были близки.

Наконец тишину нарушило отчетливое урчание в моем животе.

– Думаю, я готова съесть свой батончик.

– Хорошо, – сказал он, повернулся и порылся в кармане куртки. Вытащив два батончика, он, словно официант, предложил мне десерт на выбор.

– Выбирай.

Я выбрала «Сникерс». Он слегка подтаял, и шоколад стал мягким. Ник развернул свой «Твикс», и мы принялись поедать батончики, сидя рядом. У нас за спиной скрипела мельница.

* * *

В машине, когда мы ехали обратно в город, пространство между нами казалось живым и дышащим. Но это был не злобный зверек, выпустивший когти, а словно какое-то доброе существо, вокруг которого то и дело крутились мои мысли. Я осознала, что не хочу возвращаться в город. Мне хотелось просто попросить Ника развернуться и ехать дальше – ехать, ехать и ехать, пока не сядет солнце и тишина не накроет весь мир.

Но потом впервые за долгое время я осознала, что, быть может, в этом городе у меня есть будущее. Быть может, я могу остаться здесь и во всем разобраться, придумать, что делать дальше. Перестать гнаться за Анной и пытаться выследить ее тень, раз за разом заходя в тупик. Сосредоточиться на собственной жизни.

Так что, когда мы приехали к моему дому и Ник остановил машину, чтобы высадить меня, я не стала выходить тут же, не потянулась к ремню безопасности, чтобы его отстегнуть.

– Думаю, приду на твою игру на следующей неделе, – сообщила я ему.

Он улыбнулся, подняв брови:

– Правда?

– Да. – Я аккуратно выбралась из машины. – Так что, может, нам стоит заглянуть куда-нибудь после. Купить поесть или чего-нибудь сладкого. Что-то в таком духе.

– Хороший план, – сказал Ник и добавил после короткой паузы: – Даже похоже на свидание.

И я улыбнулась, потому что я и правда хотела, чтобы мое предложение прозвучало именно так. Так что, помедлив лишь несколько секунд, я наклонилась к Нику и поцеловала его. И он ответил на поцелуй. Поцелуй оказался совсем не таким, каким я его представляла, но все случилось именно так, как я хотела. Поцелуй продлился пару секунд, которые, кажется, тянулись целую вечность. И в эти мгновения все ощущения тела словно сконцентрировались на губах, а на мое сознание снизошло умиротворение, какого я не чувствовала очень-очень давно.

Я стояла в темной кухне и делала сэндвич с индейкой, тихонько напевая себе под нос. С тех пор как я поцеловалась с Ником, я часто ловила себя на том, что что-то напеваю. И еще мне было приятно касаться босыми ногами холодного линолеума, тайком делая себе сэндвичи. Закончив, я упаковала сэндвич и спрятала его, как обычно, за огромной банкой маринованных огурчиков домашнего приготовления.

Когда я закрыла дверь холодильника, в дверном проеме появился папа в своей клетчатой пижаме. Верхняя пуговица его рубашки болталась на одной нитке.

– Дорогая, что ты делаешь?

Мне очень захотелось соврать, чтобы не подставлять маму. Но я устала врать и поэтому сказала ему правду:

– Делаю себе ланч на завтра.

Он удивленно моргнул и почесал шею:

– Разве не мама этим обычно занимается?

– Верно. Но временами она что-нибудь забывает.

Он заулыбался:

– Ах да, однажды мне самому достался сэндвич с парой листиков салата, а один раз пита, в которой не было ничего, кроме майонеза, представь себе. – Он изобразил, будто содрогнулся от отвращения.