Окно - Амелия Бранскилл

И все-таки вот оно – письмо. Ответы, спрятанные в тонком конверте. Я должна была его открыть. Я осторожно надорвала конверт сбоку, вытащила из него лист бумаги и собралась с духом.

Было тяжело читать этот отчет, написанный таким формальным языком. Ее травмы, их клиническое описание, характеристика ее самой – белая девушка, рост 157 см, глаза карие, волосы темные. Ее день рождения – мой день рождения. Будто ее тело раскрашивали по частям, как детский рисунок.

Я прочитала все от начала до конца, не зная, где искать результаты токсикологии. Где будет написано про алкоголь в ее крови. Я читала очень внимательно, чтобы не упустить мудреный термин или отметку в графе. Я хорошо умею читать, я всегда внимательна. Я никогда не упускаю важных деталей и фактов. Но сейчас это ничуть не помогло. Потому что в отчете не было ничего про токсикологию.

* * *

Женщина, которая ответила на мой звонок в токсикологическую лабораторию, была явно не рада меня слышать.

– Мы не можем предоставлять никакую информацию по телефону. Вам нужно сделать запрос на отчет, – произнесла она, делая паузы между словами. Она явно жевала жвачку, одновременно разговаривая. – Это можно сделать онлайн.

– Я уже запросила отчет. Он лежит прямо передо мной, – пояснила я. – Но у меня возник вопрос в связи с ним.

Она вздохнула:

– Если у вас уже есть отчет, вся нужная информация должна быть в нем.

– Да. Должна быть. Но мне кажется, что могла произойти ошибка.

– Это маловероятно, – сказала она. – У нас тут все по последнему слову техники.

– Не сомневаюсь, но дело не в том, что данные неправильные. Дело в том, что их вообще нет в отчете.

Она вздохнула еще раз, уже громче:

– Знаете что? Я переведу вас на доктора Трэверс. Уверена, она сможет ответить на все ваши вопросы.

Прежде чем я успела что-то сказать, заиграла музыка. Через несколько минут она выключилась, и в трубке зазвучал торопливый, несколько монотонный голос:

– Это доктор Трэверс. Как я поняла, у вас вопрос, связанный с одним из наших отчетов.

– Да, у меня…

– Не могли бы вы сообщить имя человека, отчет о вскрытии которого вас интересует?

– Анна Каттер.

– Минутку, я найду его в нашей системе.

До меня донесся едва слышный стук клавиш. За ним последовала пауза.

– Повторите, пожалуйста, фамилию по буквам.

– Хорошо, К – А – Т – Т – Е – Р.

– Ничего не находится. Когда проводился анализ?

Я попыталась посчитать:

– Вероятно, в начале декабря.

– Ясно, тогда возможно, что его еще не загрузили в нашу систему.

Я покачала головой, на мгновение забыв, что она не видит меня. Потому что мои родители рассказали мне об этом несколько недель назад, причем явно не сразу после того, как сами об этом узнали.

– О, он должен был быть обработан примерно месяц назад.

– Ну, это совершенно невозможно, – ответила она.

– Почему нет?

– Потому что у нас тут завал. Мы только на прошлой неделе начали разбираться с отчетами о токсикологических анализах с последней недели декабря. Знаете, это совсем не как в сериалах. На обработку подобных отчетов уходит много времени.

– Но нам сказали… – возразила я. – Моим… мне сказали, что результаты уже есть.

– Наверное, вы не так поняли, – сказала она. – Или вам что-то не так сформулировали.

Она говорила уверенно, словно в этом не было ничего удивительного. Я редко чего-то не понимала в этой жизни, и сейчас явно был не тот случай. На этот раз я была очень внимательна.

Вы должны мне кое-что объяснить, – сказала я.

Начальник полиции поднял взгляд от своих бумаг, занеся ручку над формой, которую заполнял. Он посмотрел на меня, а потом на офицера, стоявшего у меня за спиной. Потом он медленно опустил ручку и положил ее рядом с фотографией в рамке, стоявшей на столе.

– Что происходит? – спросил он, обращаясь не ко мне, а к полицейскому.

– Извините, – ответил тот. – Она потребовала встречи с вами, а потом, когда я попросил ее подождать минуту, просто ворвалась внутрь.

«Потребовала – сильно сказано, – подумала я. – Скорее попросила вежливо, но настойчиво. А вот ворвалась – это, пожалуй, довольно точная характеристика».

– Это касается дела моей сестры, – объяснила я начальнику полиции, не обращая внимания на офицера. – Вы же его ведете, верно? Вы звонили моим родителям насчет токсикологического анализа?

Шеф полиции кивнул.

– Звонил, верно. – Он обратился к офицеру: – Все в порядке. Я с ней поговорю.

– Извините, – повторил тот. – Она буквально прорвалась мимо меня. Я не мог ее остановить.

Начальник полиции поднял брови.

– Думаю, вы килограммов на сорок тяжелее нее, – сказал он. – Так что она не настолько неудержима, как вам кажется.

– Да, сэр, – ответил полицейский, краснея. – Мне оставить дверь открытой или закрыть?

– Лучше закройте, – ответил шеф полиции.

После того как дверь затворилась, он повернулся ко мне:

– Офицер Герон упоминала, что ты заходила несколько недель назад. Она переживала, что расстроила тебя.

– Я хочу поговорить о другом.

Он наклонил голову:

– Мне показалось, ты упомянула свою сестру и токсикологический анализ. Разве ты разговаривала с офицером Герон не об этом?

– Да, но у меня другой вопрос.

– Ладно, – сказал он, откинулся в своем кресле и скрестил руки на груди. – Может быть, тогда расскажешь мне, в чем дело?

– Анне не делали токсикологический анализ.

– Что ты имеешь в виду?

– Я запросила отчет о ее вскрытии, и там не было ничего о токсикологии. Я позвонила, и у них тоже не нашлось никаких данных.

– Ты запросила отчет о вскрытии своей сестры?

Вопрос прозвучал неожиданно серьезно. Он тяжело повис между нами, и я вспомнила, как мне пришлось подделать почерк отца и его подпись, чтобы сделать запрос.

– Ну то есть мой папа запросил его. Потому что я его попросила, – торопливо пояснила я, стараясь побыстрее проскочить момент с подделкой подписи. – Дело в том, что там не было ничего по токсикологии. Но родители сказали мне, что анализы показали алкоголь у нее в крови. Может, вы просто посмотрели не в тот отчет? Или вам прислали данные другого человека? Или родители что-то перепутали, а вы сделали вывод на основании тех бутылок в ее комнате?