Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд

Она попыталась улыбнуться.

— Вот здорово… Ну и как работа?

Тихий вздох.

— Справляемся.

— И все? Да ладно, мам. Ты же там по двенадцать часов вдень торчишь. Тебе же, наверное, есть что рассказать… — Джессика пожалаплечами. — Как там ваша посадочная полоса?

Ее мама подняла глаза, слегка озадаченно.

— Посадочная полоса?

— Ну да, разве ты не состоишь в каком-то тамкомитете? — Джессика старалась придать голосу небрежный тон, будто всегдатолько и говорила, что об аварийных взлетно-посадочных полосах. — У нас вшколе говорят, — продолжала она, не слишком покривив душой, — что кто-тов городе против ее строительства.

Мама устало кивнула, потом откинулась назад, прислонившисьзатылком к стене кухни.

— Уже и в школе говорят? Боже мой… Я весь день с этимвозилась. Ни с того ни с сего весь город из-за нее спятил. А я думала, когдасостоишь в комитете, то просто сидишь и считаешь ворон.

— А что это за полоса-то?

— Э… — Мама нахмурилась. — Я же, кажется,рассказывала тебе про пневмореверс?

— Да, сразу после птичек и пчелок,[25] —вставила Бет.

— Конечно, мам, — ответила Джессика, пропустивзамечание сестры мимо ушей. — Это когда сразу после приземления раздаетсяжуткий гул — самолет, чтобы остановиться, запускает двигатели на реверс, тоесть турбины гонят воздух наоборот.

— Совершенно верно. Ну, пусть тебя это не пугает,потому что такого почти никогда не происходит…

— Безопаснее, чем водить машину, да, мам?

Мама не обратила внимания на Бет.

— …Но иногда механизм пневмореверса ломается прямо ввоздухе. В кабине экипажа загорается лампочка, чтобы пилоты узнали онеисправности до приземления. В таких случаях приходится направлять самолет наспециальную посадочную полосу, очень-очень длинную. Такие полосы строят по всейстране, но чаще — в центральных штатах. А теперь строят еще больше, потому чтодополнительные полосы необходимы на случай… если придется посадить все самолетыв стране сразу. Поняла?

— Да, мам, — уверенно ответила Джессика. — Мыс Бет знаем про мальчишек, про наркотики и знаем про терроризм.

Ее мама устало улыбнулась.

— Вот и славно. Покуда всему этому ты говоришь «нет».

— Двум из трех, — пробурчала Бет.

Джесс метнула взгляд в ее сторону, но тут кастрюля закипела,и шорох вынимаемых из коробки спагетти внушил надежду, что в ближайшуюминуту-другую Бет будет занята. И Джесс снова повернулась к маме.

— Так почему кто-то возражает против этого?

— Никто и не возражал. А тут появились эти статьи вжурнале. Мы думаем, все это дело рук нефтяной династии из Броукен Эрроу,которая хочет поставить здесь буровую вышку. Хотя они, наверное, не в своемуме. — Она пнула рабочий портфель, лежащий у ног. — Наш геологговорит, что в соляных долинах не то что бурить, смотреть не на что.

Глаза Джессики скользнули в сторону портфеля.

— Там отчеты геолога? Круто.

— Что-что?

— Ну, э… их, наверное, интересно почитать, —попыталась вывернуться она.

Может, обычному человеку и не очень, но вот Десс жизньотдаст за клочок чего-нибудь, хоть отдаленно похожего на карту или чертеж сциферками, если они имеют отношение к посадочной полосе. Джессика с Джонатаноммогут слетать туда сегодня, и у Десс будет целых полчаса, чтобы проглотитьданные целиком.

— Просто все в школе об этом только и говорят. Может, ябы сделала доклад какой-нибудь?

Ее мама рассмеялась и еще раз презрительно пнула портфель.

— Ну держи, развлекайся. Но Грейфуты не спешатпризнаваться, что это связано с нефтью. Они нашептали в мэрии про звуковыеудары[26] и крэш-тесты, якобы мы строим полосу для тестированиятрансорбиталей или еще чего-то в этом роде.

— Да, я, кажется, об этом тоже слыхала. Э-э…трансорбитали? — тихо переспросила Джессика, загибая пальцы.

Ее мать кивнула.

— Да, я тебе говорила о них. Это когда самолеты выходятна низкую орбиту. Они могут перелететь из Нью-Йорка в Токио всего за…

— Тринадцать!

— Что?

Ликующая улыбка на лице Джессики увяла, и она увидела, чтоБет обернулась и вместе с мамой изумленно уставилась на нее.

— Просто… в слове «трансорбиталь» э-э… тринадцать букв.

— Что? — хором переспросили обе.

— Потрясающий запах! — пробасил Дональд Дэй издверей кухни и с лязгом бросил на пол свою сумку с клюшками для гольфа.

— Я накрою на стол, — поспешно вызваласьДжессика. — Давай уберу это, чтобы не мешало.

Она подняла с пола тяжелый портфель и поволокла в гостиную.Там она поставила его рядом с отправленными в ссылку и не имеющими никакогоотношения к спагетти овощами. При этом Джессика засекла точное местоположениедокументов для дальнейшей разведывательной операции, надеясь, что мама нестанет работать дома в ознаменование первых оклахомских «Спагетти от Бетти».

— Ада, — произнесла Десс.

Она увидела, как уходит знание. Сначала обветшалый домикочаровывал ее, обещая что-то, интригуя всем своим таинственным видом. Несколькосекунд спустя это был просто обычный дом, и его занавешенные окна ничего необещали, как десятки других полуразрушенных местечек, мимо которых онапроезжала по пути, даже не удостаивая повторным взглядом.

Вот только, стоя там и не помня ничегошеньки, Десс все-такипосмотрела на него во второй раз. Точная геометрия его карнизов и просевшеекрыльцо спустили внутри нее какой-то курок. И появилось внезапное инеобъяснимое желание произнести имя вслух.

— Лавлейс, — прошептала она.

Дверь в ее разуме вновь распахнулась, и Десс приняласьраскачиваться на пятках. Тайная история Биксби снова влилась в ее мозг —похищенный следопыт и выжившие полуночники, скрывающиеся где-то, сумеречноеискажение и борьба, проигранная из-за кондиционеров, — вместе своспоминаниями о картах и схемах, которые она изучала здесь, вместе со всем,что она узнала из тайного архива. А из этого потока знаний поднималосьудовольствие от того, что все это было открыто ей, лишь ей одной.

Десс улыбнулась. Открывать и закрывать двери в собственныйразум было так клево. Может, еще разок…