Обратный отсчет: Равнина - Токацин

вес лучше было распределить равномерно. «Почти куб,» — Гедимин выпрямился, посмотрел под ноги — ступня заметно погрузилась в пепел. «Ну естественно — вес же удвоился.»

— Ядро Сатурна! — Вепуат, взглянув на него и посмотрев на глубокие следы в пепле, звонко щёлкнул себя когтем по броне. — Сколько ты натаскал⁈ Давай сюда, надорвёшься же!

Гедимин качнул головой.

— Неси всё остальное, — сказал он. — Не хочу нарушать равновесие. Трудно будет подняться.

…На окраине застучал костяной барабан, и коротко рявкнула труба. «Неужели приехало подкрепление?» — Гедимин покосился на «дверь». «Да нет, навряд ли. Какой-нибудь караван. Может, образцы привезли…»

Он снял с брони последний мешок камней. Подходящего контейнера для такого объёма «образцов» у Гедимина не было — пришлось высыпать всё на сшитые подстилки и прикрыть защитным полем. «Завтра доберу остатки,» — думал он, прислушиваясь к звукам с окраины. «На четыре печи хватит. Надеюсь, Текк’ты с этим сырьём справятся, распределят равномерно. Если нет — придётся резать пластины. Нудное занятие…»

За спиной весело хмыкнул Вепуат.

— Тесно у тебя в шатре, — заметил он, попытавшись пройти к столу мимо Гедимина и россыпи красно-жёлтого камня. — Интересно, можно его растянуть? Побольше подпорок поставить, кожух расшить…

Гедимин недовольно сощурился.

— На окраине был? Кто там приехал?

— А, какой-то груз для Айзека, — махнул рукой Вепуат. — Трубки запечатанные. Гварза всё забрал, я и не рассмотрел. Никаких солдат, разумеется. И никаких постов. Одни филки, бедные, дежурят на периметре.

Гедимин тяжело вздохнул.

— Кочевников не слышно?

Вепуат пожал плечами.

— Сокол молчит. Его тоже никто не зовёт. То ли, и правда, отошли, то ли… — он, не договорив, снова пожал плечами.

…Айзек, завидев Гедимина, поднял с пола толстые закупоренные трубки — обрезки каких-то местных стеблей — и довольно ухмыльнулся.

— Вот краска, освящённая силой Пламени, — нараспев проговорил он, сгребая трубки под локоть. — Я вам с Вепуатом отсыпал пару граммов — проверите, что за штука.

— Отсыпал до освящения или после? — спросил Гедимин, глядя на монитор. Показатели были в норме — что бы ни происходило вокруг холма, на реакторе это не отражалось.

— Садись, — Айзек, уступив место, устроился на свёрнутом матрасе. — Завтра с первым светом выступаем в Тогот. За нами пришлют целых двух Кейланнов. На броне спрингера ты летал, тут ощущения будут похожие. Только без смещённой гравитации.

— Они меня поднимут? — спросил Гедимин, покосившись на свою броню. — Без скафандра я не полечу.

— Да кому ты нужен без священной брони, — ухмыльнулся Айзек. — Не бойся. С перерывами, но дотащат. Тёмный щиток на глаза… ну, и не болтай лишнего.

Гедимин поморщился.

— План Тогота у тебя есть?

— Там уже всё без нас распланировано, — отмахнулся Айзек. — Город на поверхности, рукотворный, с несколькими опорными точками. Освящать будем сверху вниз, по площадям. Ещё и быстрее управимся. Придётся задержаться на пир…

— Ксеноорганику я не ем, — перебил его Гедимин, снова помрачнев. — И тебе нечего.

Айзек усмехнулся.

— Там знают наши особенности. Выпьешь вина, сжуёшь пару ягод курруи — и свободен. Под респиратор тебе никто не полезет. В скафандр протолкнёшь, а там — найдёшь, где выкинуть. Совсем отказываться нельзя, запомнил?

Он поднялся с матраса, легонько надавил Гедимину на плечо и заглянул в глаза.

— Может, заглушить альнкит перед вылетом? Мне что-то неспокойно.

Гедимин положил свою руку поверх его ладони. Ему было не по себе.

— Заглушим. Я предупредил хранителя… Если что — он отобьётся.

Айзек перевёл взгляд на реактор и криво ухмыльнулся.

— Хотелось бы, чтобы ему не пришлось… отбиваться. «Трилобиты» молчат?

— С ночи сидят тихо, — ответил Гедимин. — Но ведь это — так себе индикатор. Я, если бы хотел подойти незаметно, тоже их заткнул бы.

Айзеку было не по себе; он странно дёрнул плечом у выхода, будто хотел оглянуться — но сдержался и только ускорил шаг. Каменная крышка со скрежетом запечатала туннель. Гедимин прижал ладонь к корпусу реактора. Тонкие волокна обвили пальцы и сплелись на запястье.

— Чем тебя вооружить-то? С каким механизмом ты справишься? На твою сигму ведь мало что реагирует…

Волокна слегка нагрелись, и Гедимин, ошалело мигнув, уставился на створку. Она шевельнулась, выползая из паза. Сармат схватился за неё. Это было странное ощущение — будто рука попала в область действия нескольких гравикомпенсаторов, и каждый «тянул» в свою сторону. Опомнившись, Гедимин загнал крышку в паз и подался назад, глядя на реактор с опаской. Сердце билось где-то под горлом.

— Знал бы я тогда, в Ураниуме, во что лезу… — пробормотал он, опускаясь на стул, и долго сидел так, глядя в одну точку. Мозг ощутимо искрил. «Контроль… гравитации? Это был действительно контроль гравитации? Или… вариант „лучевого крыла“?» — сармат покосился на дозиметр. Пульсацию, отображённую на экране, он видел впервые. Она угасла, и щупальца хранителя вместе с ней — существо будто свернулось клубком внутри реактора. Никакие предметы больше не двигались — внезапный «эксперимент» прекратился, и Гедимин не был уверен, что хочет повторить его.

…У лабораторного шатра сармат едва не столкнулся с филком. Тот шарахнулся, смерил его сердитым взглядом, громко фыркнул и прошёл мимо. Гедимин буркнул извинение, но, кажется, его уже не слушали.

В шатре Вепуат сидел за столом, у остывающей печи и поддона с очередными стекляшками, и рассматривал неровную лепёшку из жёлтого гзеша. Когда сармат растянул её меж пальцев, Гедимин увидел множество мелких дырок — не округлых, а будто прорезанных изнутри пласта.

— Альгот там тебя обфыркал? — спросил Вепуат, оглянувшись на Гедимина. — Он не в духе. И чего, спрашивается? Ну, не задался эксперимент…

Гедимин отобрал у него гзеш и услышал, как что-то микроскопическое проскрежетало по ладони. Пальцы нащупали внутри лепёшки жёсткие фрагменты.

— Я мял-мял это волокно… — Вепуат пожал плечами. —