Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Слишком внезапно предупредили. Так что старейшины решили — только сам город. Чтобы не вмешивать нас в свары и не дёргать попусту. Прими внушительный вид — жрец ты или нет⁈

— Я ремонтник, — буркнул Гедимин. Что Айзек понимает под внушительным видом, он не знал и спрашивать не собирался. Возможно, следовало поменьше вертеть головой — но вокруг был чужой город с кучей примитивных, но всё же незнакомых сармату технологий… и ксенофлора тут тоже была, и даже в избытке.

Дорога к истокам Угутту вела вдоль скалы, по относительно гладкому выступу двухметровой ширины. Гравий, насыпавшийся со скал, лежал ровным слоем внизу — дорогу регулярно расчищали. Гедимин скользнул взглядом по чёрным углублениям под обрывом, по косым канавкам, пробитым в скале, — этот город пережил много металлических ливней, и сармат плохо понимал, как ему это удалось. Дорога шла над жилыми кварталами — редкая башня по эту сторону реки поднималась значительно выше; внизу смыкались навесы, а за ними блестела вода. Фарватер был расчищен — ширины и глубины хватало, наверное, для долблёнок и небольших плотов — а с двух сторон от него из воды стеной торчали полуметровые побеги.

Ещё метр их длины находился под водой — там от стебля отходили то ли слои коры, то ли волокнистые листья, вытянутые по течению. Каждая палка заканчивалась бесформенным ярким комком, увешанным длинными волокнами. Они качались на ветру, почти касаясь воды.

Айзек еле слышно хмыкнул — звук почти потерялся в мерном стуке костяных барабанов и посвистывании дудок.

— Из реки торчит вот это, — он тронул пальцем прикреплённую к поясу полую трубку с краской. — Источник герметичных ёмкостей. Сейчас ещё и цветёт. Говорят, это хороший знак.

Позади протяжно завыла какая-то труба. Обернувшись, Гедимин увидел длинную толпу, растянутую вдоль склона. Там было несколько сотен Скогнов — пёстрая вереница, упирающаяся хвостом в ближайший мост. Сармат смущённо сощурился, подавил приступ стыда и пошёл дальше — к мокрым ступеням, ведущим к истокам Угутту.

Брызги от каскада разлетались далеко — вся терраса была в воде, и скафандр Гедимина, не успел он подойти и на пять метров, тут же намок. На террасе, не обращая внимания на брызги, сидели Мальгесы, и их шерсть блестела от воды. Их было девятеро, двое — заметно меньше остальных; дальше разглядывать Гедимину не дали — он уже стоял на террасе, и Айзек развернул его лицом к толпе Скогнов и сам пронзительно заверещал, протянув руку к водопаду. Только такой звук и мог перекрыть его грохот — река вблизи шумела так сильно, что сармат не слышал слов. Айзек повернулся к нему, и он отработанным жестом вскинул сфалт над головой, направляя пучок омикрон-квантов в пятнистое небо.

— Уран и торий!

…Гедимин думал, что зелёную краску у водопадов размоет сразу же — Айзек рисовал на мокрой необезжиренной скале, даже не стерев с неё рыхлый минеральный слой. Когда, спускаясь, он обернулся, «трилистник» ярко горел на жёлтом камне — и, хотя свет на него не попадал, а церы в составе краски не было, он казался светящимся. Гедимин, разглядывая его, едва не поскользнулся на мокрой ступеньке. Досадливо хмыкнув, он отвернулся и пошёл дальше — на длинную насыпь, слепленную из гравия и затвердевшей, прокалённой глины. Внизу трещали барабаны, гудели и пересвистывались разноформенные дудки, и сармат мельком подумал, что не хватает только визгливых сэтских скрипок — но, кажется, у Скогнов они были не в ходу.

Широкая арка моста над рекой была построена, как положено, из грубо отёсанных каменных блоков — и стояла тут, похоже, не первый десяток лет — камень на проезжей части был отполирован до блеска. В нём прорезали две пары борозд для полозьев волокуш — как раз две волокуши могли тут разъехаться, впритык, но не цепляясь бортами. Гедимин на секунду задумался о стандартах волокуш и тягловых животных, но дорога уже свернула от реки к башням.

Улица, вымощенная плитняком поверх гравия, была сплошь закрыта сверху навесами из соединённых вместе кусков коры. Сейчас все они поднялись под углом к стенам, разойдясь от срединного стыка. Гедимин видел, как впереди по курсу Скогны освобождают дорогу, разъединяя половины навесов и за тросики поднимая их к стенам. «Разводные конструкции,» — сармат негромко хмыкнул — всё равно за воем дудок никто его не услышал бы. «Ага, вот так они соединяются, а это штатные подъёмные тросы. Любопытно, зачем такой механизм был нужен. Тут часто бывают чужаки высокого роста? А, наверное, для стражей…»

Дорога вывела к дереву. Почему-то оно стояло отдельно, без навесов и привязанных верёвок. Гедимин поднял взгляд, рассматривая толстый ребристый ствол, и удивлённо мигнул — в паре метров над землёй дерево расширялось, и его кора приподнималась многочисленными козырьками, под которыми виднелись ниши. Козырьки полностью закрывали их сверху, заглянуть или забраться можно было только снизу, в занавешенный волокном проём. В проёме что-то блестело.

— Заметил? — Айзек, толкнув Гедимина в бок, кивнул на другое дерево той же породы — сарматы уже поравнялись с ним. — Узнал?

Ремонтник мигнул.

— Курруи, — пояснил Айзек, быстрым жестом указав на ниши в стволе; жест был странный — от груди к дереву, и Скогны за спиной одобрительно заверещали. — Священная штука.

«А-а… Вот откуда берутся эти ягоды,» — Гедимин заглянул под козырёк. Теперь, когда он знал, на что смотреть, блестящий ком, опутанный волокном, выглядел как плотная ягодная гроздь — или крупная икра. В мозгу мелькнуло что-то про механизмы опыления — в справочнике ликвидатора встречались странные сведения — но сармат вспомнил, что он не биолог, и прошёл мимо. Впереди уже виднелась лестница, вырезанная в скале; на крутых участках в камень вбили уже знакомые Гедимину балки, и он смотрел на них с сомнением — если это рассчитывалось на вес Скогна, лучше было на эту лестницу не становиться…

Прямо на лестнице зиял разлом. Гедимин не увидел бы его без сканера, если бы не горка чёрных камешков, насыпанная практически на его линии. Скогны, выстроившись цепочкой, пробегали мимо, потом прошёл Айзек; Гедимин, помогая себе когтями и стараясь поменьше опираться на ненадёжные ступеньки, взобрался на скалу и остановился — прямо над ним нависала вылепленная из камня башня. С верхней площадки, из-под козырька, выглядывал Кейланн,