Заслужить смерть - Ольга Булгакова

Мне казалось, зелье, хранящее в себе частичку силы того места, откуда Триен родом, обязательно поможет. С мыслью, что у Триена непременно получится разрушить клеймо с первого раза, я позволила затянуть себя в транс.

Напев убаюкивал, чудилось, я лежала в лодке, которую покачивали мягкие волны. Глаза слипались, сердце билось в такт мелодии, теплая ладонь Триена касалась моего обнаженного бедра. Οн сотню раз извинился за такую предосудительную близость и раз двести объяснил, что иначе никак нельзя.

Он так мило смущался, что я с трудом противилась соблазну поцеловать Триена. Сил бороться с желанием придавал неприятный разговор, который Триен затеял за несколько часов до ритуала. После этой беседы поцелуи казались неуместными.

Он всего лишь спросил, каким я представляю свое будущее после возвращения к родителям. Честное признание в том, что совершенно не задумывалась о дальнейшей жизни, Триена не удивило. К сожалению, он подчеркнул, что я не просто дочь своих родителей, а вдова, причем бездетная вдова.

— Это хорошо, иначе ты была бы привязана к роду Орла не только магией, но и кровью, — прозвучало не только задумчиво, но и так, будто Триена успокаивала эта мысль.

— Я бы не стала у них жить в любом случае, — хмуро ответила я.

Он тяжело вздохнул:

— Традиции бывают сильней воли одного человека. И родители из лучших побуждений могут попытаться устроить твою судьбу, — он взял меня за руку, посмотрел в глаза и жестко продолжил: — Пообещай мне, Алима, что будешь решать сама за себя. Пообещай!

— Обещаю.

Я обняла Триена, так искренне верившего в то, что я сама могу определять свою судьбу. Но на сердце стало неспокойно, ведь он был прав.

Традиция определяла мне роль жены, чьей-то второй жены, учитывая вдовство. На большее рассчитывать вряд ли приходилось. Хорошо, что не задумывалась об этом до слов Триена, ставшего теперь чем-то запретным. Даже стеснялась лишний раз сесть рядом с ним в человеческом облике, ведь беседа напомнила, что я вдова Интри, время траура по которому еще не истекло. Мне неприлично так явно показывать расположение к другому мужчине. Да что там, даже взгляды в сторону Триена и те предосудительны!

Страшно даже задумываться о том, как трудно мне будет сдержать данное ему слово. Дочь, вернувшаяся в родительский дом, уже ничего не может решать сама.

Эти мысли просочились в транс, пронизанный голосом Триена, его магией, которую из-за ошейника я не чувствовала. Оттого на душе было тяжело, горько. Глупо, но хотелось закрыть глаза, хорошенько сосредоточиться и оказаться в другом месте. В доме Триена. Вместе с ним возиться с тестом, поливать грядки, помогать делать амулеты, наслаждаться каждой минутой. Лишь бы он был рядом.

Я не готова расставаться! Не готова! Пусть он подольше учится у бабушки, пусть это длится месяцы, а то и год!

— Ты плачешь. Тебе больно? — прорвался сквозь вызванную трансом дремоту голос Триена.

— Нет. Не больно, — прошептала я и постаралась успокоиться.

Тщетные попытки. Мысли о будущем чьей-то второй жены не шли из головы, и я все отчетливей понимала, что противостоять отцу не смогу, как не смогла отказаться от брака с Интри. Кажется, Триен это понимал, потому и хотел, чтобы я дала слово. С этим обещанием, опорой, костылем будет проще бороться за себя.

Я открыла глаза, сморгнула слезы и посмотрела на Триена, погруженного в работу. Любовалась им, всем сердцем благодарила за помощь и самоотдачу, за душевное тепло, за то, как изменило меня наше знакомство. Кажется, только рядом с ним я по-настоящему поняла, что значит быть живой.

Сосредоточенный Триен хмурился, явно подошел к какой-то сложной части плетения метки. Между бровей залегла глубокая морщина, светлая полоса от повязки, которую он снял на время, выделялась ярче. Триен, мрачный и решительный, неожиданно прошептал имя матери — справа от него появилась призрачная фигура полной миловидной девушки! Она склонилась к рукам Триена, прищурилась, будто вглядывалась в плетения.

Рядом с первым призраком появился еще один. Тоже женщина, пожилая, худая и показавшаяся мне жестокой, несгибаемой, резкой. Несколько ударов сошедшего с ума сердца — рядом с Триеном появилось ещё пять призраков-мужчин. Я отметила длинные косы, всмотрелась в лица. Я знала этих призраков! Они вели меня в Пуп, зазывали в деревню! Их я видела в горячечном бреду, когда Триен лечил меня!

Но кто они? Триен знал их по именам. Девушку звали Льинна, как и его мать. Пожилую женщину — Санхи. Οбе явно помогали Триену советами, как и один из молодых мужчин!

Стало жутко и холодно, противно шевельнулись волосы на затылке. Санхи посмотрела на меня, ее губы исказила хищная усмешка. Я вздрогнула, в тот же миг осознав, что тайна Триена, которую только сейчас случайно узнала, для меня опасна. Смертельно опасна.

— Не бойся. Я почти закончил, — приглушенный трансом голос Триена показался полным угрозы, а Санхи и двое молодых мужчин не сводили с меня глаз. Они оценивали, примерялись и выглядели в те минуты чуть ли не кровожадными и точно способными на убийство.

Что все это такое? Во что я впуталась? Кому доверилась? Не об этом ли предупреждала тетя? Она со своей стороны мира наверняка видела этих призраков!

Серебристые полупрозрачные фигуры пропали.

— Все, — выдохнул Триен и отстранился. — Ты в порядке?

— Да, все хорошо. Спасибо тебе, — совладав с голосом, ответила я.

Он кивнул, потянулся за повязкой с перьями и рунами, которые я за столько времени не смогла прочесть.

— Нужно поужинать и ложиться. Завтра долгий, трудный день, — он подал мне руку, помог встать.

Я пообещала приготовить все, чтобы он отдохнул. Триен поблагодарил за заботу и, порадовавшись тому, как предусмотрительно мы принесли хворост к стоянке до ритуала, взял котелок и ушел к ручью за водой. Я развела костер, вбила в землю две рогатины, чтобы повесить котелок, расстелила одеяла, но мысли были только о Триене.

Участие на лице, ласковая улыбка, спокойный взгляд, нежелание показывать, как устал после ритуала, — все, как всегда. Но теперь это настораживало. Жесткость, решительность, поджатые губы — таким он был, когда думал, что я не вижу. Так какой же он настоящий? Чего хочет на самом деле? Почему решил отвести меня домой без всякой просьбы? Тетя правильно подчеркнула это. Он предложил сам, а цену я вынудила назвать. Но зачем ему в Каганат? Зачем ему к моим родным?

* * *

Ритуал забрал больше резерва, чем Триен рассчитывал. Не зря мама всегда говорила, что работа подскажет, как ее нужно делать. Метка в ритуале показала себя совсем не так, как предполагалось изначально, и вероятность того, что кость сломается вместе с ней, была огромной. Пришлось обращаться за помощью к прошлым воплощениям, делиться с ними силой, руками Льинны и других удерживать охрупчившиеся нестабильные плетения. Οн старался не причинять Алиме боли, но дополнительные ограждающие девушку заклятия ослабляли его самого, истощали.