Тайны Пантеона - Марина Суржевская
Шрифт:
Интервал:
Натянув шляпу, я решительно кивнула своему отражению и вышла. Бернар и Марта многозначительно переглянулись на смену моего имиджа, но промолчали. Удивительно тактичные люди!
Сломанная поделка оказалась золоченой железной птичкой в небольшой клетке. Господин Янсан – смущенный и обнадежённый одновременно – преданно заглядывал мне в глаза, рассказывая, как пичуга заливалась на жердочке трелями.
– Несколько месяцев копил на эту железную пичугу, а она сломалась! – с досадой поведал он. – Фая – младшенькая моя, плачет, успокоить не можем. Вы уж подсобите, почините пташку! А я не поскуплюсь. Буду приносить молоко и яйца, да отборные, самые крупные! Заклинателей неживого в наших краях мало, все кто с панелями, стремятся уехать в столицы… то и понятно! Там работы и денег больше… а нам что же делать? До Джиена путь неблизкий! А местный механик за поломку не берется, сказал, слишком тонкая работа, нужен тот, у кого имеется на руке браслет…
Не слушая тараторящего мужика, я вытащила из-за прутьев птичку. Железный соловей и правда был сделан мастерски, на крылышках золотились перья, клюв застыл полураскрытым, так и не завершив песню. Я повертела птичку в руках. То, что я починила генератор, и сейчас казалось слишком странным. Может, все это лишь случайность, не имеющая ко мне отношения? Бернар ковырялся с агрегатом, когда я подошла, так может, я лишь подоспела вовремя? Потому что я совершенно не понимала, как работает эта самая… починка. Я ведь просто приложила руки. Я даже не поняла, что случилось!
– …тонкий мастер нужен, а мастера-то и нет! – продолжал бубнить Янсан. – Какой в Шанси мастер? Я к Фадулу отнес, он порой чинит мотор моей лодки, если забарахлит, так он лишь развел руками… Инструмент у него грубый, больше, чем эта птаха. А Фая все плачет…И супруга моя…
Я погладила золоченую головку соловья. Красивая вещь. Только вот как с ней обращаться, я не имею понятия. Жаль маленькую Фаю, но похоже, я ничем ее не порадую.
В моих руках с птичкой ничего не происходило. Видимо, Бернар ошибся, все это и правда лишь совпадение. Я не знала, как направлять свой Дух, чтобы исправить поломку.
За кустами боярышника мелькнула тень. Подняв голову, я увидела Августа. Он стоял там и смотрел на меня сквозь заросли.
Сердце ударило в ребра. Перед внутренним взором развернулась невидимая схема. В пальцах закололо. А железный соловей открыл клюв и запел.
Марта и Бернар – оказывается, они стояли рядом, – начали аплодировать, Янсан восторженно благодарить. Я смотрела в темные глаза Августа. Он удивленно улыбнулся. Поднял руку, показывая знак одобрения. И снова скрылся в тенях деревьев.
А я все смотрела туда, где его уже не было.
Август. Мой якорь. И мой спусковой крючок.
***
Конечно, починка железного соловья оказалась лишь первой… птичкой. Уже на следующий день из Шанси явилась взволнованная госпожа Хафия с целой корзиной рухляди. Внутри я рассмотрела сломанную музыкальную шкатулку, рванный веер, разбитые очки, треснутое зеркало, неработающий фонарь и ветродуй, без которого госпожа Хафия, по ее словам, сходила с ума. Я попыталась объяснить, что каждый мастер-материалист или, как здесь говорили, «заклинатель неживого» – работает лишь с одним материалом, но пышнотелая госпожа лишь отмахнулась и пообещала взамен корзину продуктов и халат, расшитый звездами. Халат она вручила мне сразу же, видимо, опасаясь, что я передумаю. Я могла бы укрываться им как одеялом, настолько огромным он оказался. Хафия ушла прежде, чем я сумела отказаться. Неработающий хлам, который она притащила, остался лежать у моих ног.
Я хотела вышнырнуть этот мусор в ведро и забыть, но потом вспомнила свои мучения с готовкой и решила хотя бы попытаться. Поэтому втащила поломки в свою комнату, разложила на столе и мрачно осмотрела. Железные лопасти ветродуя выглядели угрожающе.
– Так-так, – прошлась я перед столом.
Подняла музыкальную шкатулку и погладила статуэтку-балерину на ее крышке. На этот раз чуда не случилось, и мелодия не полилась. За дужку я приподняла очки с толстыми линзами, поднесла к лицу и брезгливо скривилась. Оба стекла украшали трещины. И зачем вообще чинить эту древность? Разве не проще купить новые?
Я снова покачала окуляры, рассматривая их, словно невиданное и гадкое насекомое.
– Каждый материалист работает лишь с одним материалом, – повторила я аксиому. – Универсалы так редки, что считаются лишь удивительным исключением. Итак, что мы имеем? Очки старческие, жуткие, одна штука. Ну и как вас чинить?
Мне не хватало знаний. Мастера не просто воздействуют Духом, а в буквальном смысле оживляют предметы. Я перебрала в памяти все, что помнила о талане материализации. Еще до создания нейропанелей люди знали, что в их телах содержится ценный ресурс. Церковники называли это душой, поэты – эфиром, а ученые обозначили как силовые лини, столь же реальные, как наши кровеносные сосуды. Люди называют это просто – Дух. Спонтанное оживление неодушевленных предметов отмечалось и раньше: так дома со временем подстраивались под запросы своих жильцов, напитываясь их Духом и стремительно ветшали, становясь безлюдным, механизмы работали у своих «хозяев» и капризничали у чужаков. Кухарка в нашем доме в Нью-Касле каждый день разговаривает с плитой, уговаривая ее не вредничать и приготовить самое вкусное блюдо. Так делают многие люди – болтают с автомобилями, утюгами и пылесосами, и как ни странно, подобные разговоры и прикосновения действительно помогают, а предметы быта становятся более покладистыми и долговечными.
С развитием науки и изобретением нейропанелей бытовое оживление не только объяснили, но и стали использовать. Уже на ином, гораздо более высоком уровне. Материалисты уже способны не только на стихийное бытовое опыление Духом, но и на направленную и тонкую работу с неживым материалом.
Сильные и одаренные специалисты ценятся на вес золота и работают в самых известных корпорациях. Когда-то моя учительница музыки рассказывала об Эмиле Йонхере, изготовителе роялей, его инструменты не ломаются и даже через века звучат так же волшебно, как в день их сотворения. Легенда гласит, что Йонхер растратил свой Дух на рояли, так и умер, но на самом деле это лишь красивая сказка. Растратить Дух невозможно, ведь он бесконечен. Этот ресурс циркулирует в живом человеческом теле и постоянно восполняется. Но чтобы создать материальный условно живой объект с определёнными функциями, надо обладать многими знаниями, а не просто Духом, пусть и усиленным браслетом.
Например, знаменитого Джурана Эхтауэра знает вся империя, мало того, что он доверенный технофикатор восточного наместника, так еще и ведет захватывающее шоу, которое транслируется во всех городах.
В детстве я обожала его смотреть. И сам Джуран – веселый и смуглый
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!