Пружина для мышеловки - Александра Маринина

– Спасибо за совет,– сухо ответил Андрей.– Моиотношения с Юлей достаточно серьезны, именно поэтому я хотел просить помощи утебя. Но если ты…

– Да ладно тебе,– засмеялся я.– Что ж ты такойобидчивый? Ты делай скидку на мою ментовскую простоту. Я парень незатейливый,на меня обижаться грех. Кстати, ты не хочешь встретить Новый год вместе сомной, моими родителями и их друзьями? Такая небольшая театрально-музыкальнаятусовка в загородном доме. Мы с тобой заодно и поговорили бы. Разумеется, тыприглашаешься с дамой.

Честно признаться, я ни на что не рассчитывал, приглашаяМусатова. Смешно полагать, что молодой успешный сотрудник богатой фирмы за двадня до Нового года не имеет определенных планов на праздничную ночь. Нопоскольку я поставил перед собой цель сделать так, чтобы мамуля была довольна ине переживала, то бил по всем мишеням подряд в надежде, что в какую-нибудь дапопаду. И, как ни странно, я попал. Юля, оказывается, категорически не хотелавести Андрея в компанию своих знакомых и столь же категорически отказываласьзнакомиться с друзьями Андрея. Они уже решили провести Новый год вдвоем дома уМусатова, и мое предложение показалось ему достаточно приемлемым. Нужно былотолько получить согласие девушки.

На следующий день он позвонил и сказал, что они приедут.Мамуля была в полном восторге.

Вот так и получилось, что 2005 год я встречал в компанииприятных людей, среди которых оказались Андрей Мусатов и его подруга ЮлияПинчук. Теперь понимаете, для чего нужно было мое длинное нудное предисловие?

* * *

Лев Александрович Аргунов обладал качеством, которое можнобыло бы назвать интеллектуальной лабильностью. Одним словом, он умел незастревать подолгу на обдумывании неприятной ситуации, и после периода острой иболезненной реакции довольно скоро наступало привыкание и примирение снеблагоприятными обстоятельствами. Нет, он не забывал о том, что случилось, неуспокаивался окончательно, он помнил и переживал, но уже мог по ночам спать,пусть не совсем спокойно, но все-таки…

Он не распускал персонал на Рождественские каникулы: заводдолжен работать бесперебойно и круглосуточно, поэтому за два дня до Нового годавозвращался домой в настроении рабочем и собранном, а не радостнорасслабленном, как бывает перед длинной чередой выходных. Жанна Васильевна встретилаего спокойной улыбкой и сообщила, как и каждый день, что ужин готов и можночерез пять минут садиться за стол. Аргунов быстро переоделся и спустился встоловую.

– К тебе сегодня из милиции приходили,– сообщила жена,накладывая ему приготовленные на гриле овощи и мясо.

Аргунову показалось, что он на мгновение оглох и услышалчто-то не то. Нет, не может быть, чтобы Жанна сказала «из милиции». Нет, тольконе это! Надо переспросить и убедиться, что речь идет о чем-то совсем другом.

– Откуда приходили?

Он с трудом взял себя в руки, но все-таки взял, мысленнотвердя: «Я ослышался, ничего страшного, ничего не произошло. Сейчас япереспрошу, и она ответит, и окажется, что приходили из какой-нибудьмуниципальной службы, из префектуры, из санэпиднадзора или ветеринарногонадзора насчет собаки, или пожарные… «

– Из милиции. Тебя спрашивали.

Он смотрел на тарелку и не мог понять, что на ней лежит. Изачем это лежит на тарелке. И вообще, где он?

– Зачем?

Одно слово он все-таки смог выдавить, не очень хорошопонимая, уместно оно или нет.

– Да у них какие-то вопросы к тебе. Я на них, к сожалению,ответить не смогла. Что-то насчет не то машины, которую ты мог видеть, не точеловека… В общем, у них что-то там произошло, кого-то убили, и нашлись люди,которые сказали, что видели тебя неподалеку. Вот в милиции и думают, что ты могчто-то видеть или слышать.

– Я ничего не видел!!!– почти заорал Аргунов.

И опомнился. Но совладать с собой уже не мог.

– Ты должна была им сказать, что я ничего не видел!!!–продолжал он.– Почему ты им не сказала?

– Во-первых, ты не знаешь, что я им сказала, а чего неговорила,– сухо ответила жена.– А во-вторых, откуда мне знать, чтоты видел, а чего не видел. Ты постоянно уходишь гулять с собакой поздновечером, отсутствуешь по полтора-два часа, возвращаешься глубокой ночью, когдая уже сплю, и о своих впечатлениях мне не докладываешь. И в-третьих, не смей наменя орать.

Аргунов понимал, что она права. Но сделать с собой уженичего не мог. Он сорвался, ему необходимо было выкричаться, страх, дремавший внем, встрепенулся, начал разбухать и рваться наружу, и нужно было выпустить еголюбым доступным способом, чтобы не разорвалась грудная клетка.

– Сколько раз я повторял тебе, что ненавижу милицию! Сколькораз я повторял, что не потерплю этих дегенератов в моем доме! Как ты посмела ихвпустить?!

– Лева, ты имеешь право любить милицию или не любить, этотвое личное дело, но люди выполняют свою работу. Зачем же им мешать? Неужелитебе трудно ответить на несколько простых вопросов и не делать из этоготрагедию?

Краешком сознания он еще успел удивиться, почему Жаннатерпит его выходку и не взрывается в ответ. Он зашел слишком далеко, а она такспокойна…

– Я не собираюсь с ними разговаривать! Они что, с ума сошли?Почему они смеют приходить ко мне со своими идиотскими вопросами?! Чтоб я ихбольше в моем доме не видел!!!

– Они придут сегодня попозже, я сказала, что ты вернешься кдесяти. Лева, тебе не кажется, что ты ведешь себя неприлично?

Ну вот, значит, не так уж она и спокойна, просто Жаннахорошо владеет собой.

– И позволь тебе напомнить, что это не только твой дом, но имой тоже,– продолжала Жанна Васильевна.– Или я уже лишена прававпускать сюда того, кого считаю нужным?

– Зачем ты им сказала, что я вернусь к десяти? Кто тебяпросил их информировать о моем графике? Почему ты лезешь не в свое дело?

Он с ужасом слушал себя словно бы со стороны, понимая, чтозатеял отвратительную пошлую ссору и произносит глупые и недостойные слова,после которых очень трудно будет возвращаться к нормальным отношениям. Носделать ничего не мог. Это было выше его сил.

– Я не желаю встречаться с твоими милиционерами,–заявил он, резко отодвигаясь от стола.– Если они явятся, скажешь им, чтоя на несколько дней уехал по делам. Когда вернусь – неизвестно. Если им такнужно, пусть подождут или без меня обойдутся.

Не глядя на жену, он направился к лестнице, ведущей наверх.У себя в спальне быстро собрал все необходимое, схватил кейс с документами испустился вниз.

– Я поживу в московской квартире. И не вздумай сказать этимкретинам, что я в Москве, и дать им мои телефоны.

Жанна Васильевна неподвижно сидела за столом точно в той жепозе, в какой он ее оставил двадцать минут назад. Еда на ее тарелке оставаласьнетронутой. Она даже не подняла голову и не повернулась к мужу.