Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс

в США, и, хотя Юго-Западный филиал CEGB не был напрямую связан с частичным расплавлением ядерного реактора в Пенсильвании, им все же пришлось пересмотреть существующие аварийные протоколы – чего и следует ожидать после катастрофы, получившей пять баллов из семи по Международной шкале ядерных событий. Одновременно с обновлением протоколов ввели и процедуру создания «чрезвычайных пресс-центров» для быстрого информирования общественности – с дополнительными столами и телефонами для журналистов. Команде экстренного реагирования, в которую входил и Терри, выдали пейджеры, чтобы их можно было вызвать мгновенно: «Как в Национальном королевском обществе спасения на воде, только нам они так и не пригодились», – говорит Билл Батчер, один из коллег Терри, работавший в службе управления и тоже носивший пейджер. «Все, что я помню о своем пейджере, – говорит Маргарет Нидлс, другая его коллега – администратор из отдела оперативного планирования, – что мне приходили странные сообщения, которых я не понимала, и просьбы поработать в Рождество, потому что я не пью».

И все же Бедминстер-Даун был официально готов к худшему и часто проводил серьезные учения – почти как учебные пожарные тревоги, только масштабнее. Тогда вводили в действие постоянный «информационный пункт» между Павильонами 1 и 2, оснащенный факсами и безопасной системой связи. В то же время в соседних конференц-залах за 30 минут по строгому плану происходила трансформация в стиле Джеймса Бонда: переставлялась мебель, на стенах раздвигались панели, раскрывая доски, на которых можно было быстро обновлять статус ЧП. На случай, если отключатся телефоны, имелись рации. Билл Батчер – из той команды, что заносила информацию на доски, – помнит, как Терри во время учений «огрызался на меня, требуя большей скорости и точности сообщений».

Терри этого периода одет в черные джинсы, черную водолазку и туфли с кубинским каблуком и шумно носится по напоминающим вентиляционные каналы коридорам Павильонов9. На улице он облачался в служебную спецовку с надписью «CEGB» большими белыми буквами на спине и в кожаную кепку смутно русского вида – уже его собственную. Из-за сочетания кепки с бородой коллеги по пресс-службе прозвали его «Ленин» – хотя и за глаза. Маргарет Нидлс запомнила его «человеком в черном, всегда в движении, который ничего не мог делать медленно или тихо. Он мне казался скорее ощущением, чем реальностью». Пресс-служба располагалась в большом офисе открытой планировки, и Андре Кутанш, работавший в смежном отделе координации планирования, говорит, что познакомился с голосом Терри намного раньше, чем с ним самим. «Когда Терри, скажем так, хотел что-то донести, – говорит Андре, – это было слышно и за десять ярдов через хлипкую перегородку». Он заслужил в офисе славу – возможно, несколько дурную, – тем, что начинал спор со слов: «Как бы сказать, чтобы не обидеть?» Коллеги привыкли считать это последним предупреждением. Если хватало времени, Терри всегда был готов помочь, но, если кто-то заходил потрепаться, когда он был занят, недвусмысленно велел проваливать. «Он никогда не бросал дело на середине», – говорит Джулиан Кертис, который устроился в пресс-службу в 1983 году, работал под началом Терри и, среди прочего, получил от него прямой приказ привозить из командировок в Озерный край сфагнум для хищных растений, которые Терри стал разводить на подоконнике Гейз-коттеджа.

Когда Терри не отвечал на звонки журналистов, он в основном редактировал и писал тексты для South West Power – собственного журнала Бедминстер-Дауна, – и пересылал их копии в национальное издание CEGB – Power News. В последнем объявление в черной рамочке гласило: «Если у вас есть любые новости, в том числе спортивного или дневникового характера, для местного издания Power News, позвоните Терри Пратчетту в Бристоле, 648107». В то время за подписью Пратчетта выходили такие статьи, как «Пемброк ценит свое густое черное золото» – текст о достоинствах маслоотходов как материала для растопки, с фотографией Дэвида Бейли – помощника химика на Пемброкской электростанции, который опасливо переворачивал пробирку с масляной жижей, чтобы продемонстрировать ее горючую и липкую вязкость.

Затем «Дорожные виражи… пять дней подряд» – история о перевозке 140‐тонного трансформатора по 80‐мильному маршруту в Девоне. «С точки зрения длительности и планирования это как полет космического шаттла, только медленней», – писал Терри. В сопроводительной врезке он добавил реплики девонцев, которые высыпали на улицы, чтобы посмотреть на грузовик и его огромный груз. «Похоже, для большинства девонцев рецепт хорошего вечера – это горячий термос и большой трансформатор», – сообщал Терри. «Я этого ждал, – сказал ему один из местных жителей. – Приятно, когда есть на что посмотреть».

Но, пожалуй, лучшей – и явно самой близкой к интересам Терри – была статья с заголовком «Пятна в день стирки вызывают сплетни» и подзаголовком «Химик в недоумении», где рассказывалось, как однажды на комбинезонах, вывешенных сушиться на Пемброкской электростанции, обнаружились таинственные кляксы – тревожный звоночек, если речь об учреждении, живущем в режиме постоянной готовности к незапланированным выбросам. Но, похоже, недоумение химика быстро развеялось. Источником пятен оказались всего лишь пчелы, занимавшиеся своим совершенно естественным и нерадиоактивным делом. Приписав экспертное мнение «местному пчеловоду» – и кто бы это мог быть? – Терри рассказал, что пчелы после долгого сидения в ульях частенько выбирают первый же солнечный день, чтобы отправиться в «то, что профессионалы называют «очистительный полет»». «Жены пчеловодов, – откуда-то знал Терри, – считают, что они обязательно жужжат в сторону ближайшего чистого белья»10.

«Без иронии никогда не обходилось, – говорит Гарри Уоллес из службы управления (компьютерный отдел), рассказывая о статьях Терри для изданий CEGB. – Не думаю, что он относился к работе исключительно серьезно».

Даже несмотря на бассейн, сады с ландшафтным дизайном, ресторан для персонала и изумительные зеркала в уборных, самым важным удобством Павильонов, с точки зрения Терри, был предмет, больше всего повлиявший на его времяпрепровождение на работе и вне ее: металлическая коробка в баре спортивного клуба рядом со столовой – игровой автомат Space Invaders. И не только потому, что ему нравились Space Invaders; последствия этого увлечения были куда более значительными – даже судьбоносными. В обеденный перерыв автомат притягивал Терри, будто магнит, – как и людей из других отделов: Андре Кутанша, Билла Батчера, Гарри Эллама, Гарри Уоллеса, Мартина Гамильтона из отдела контроля документооборота, Тревора Сторма из отдела анализа операций, Пита Уэстона из бухгалтерии. Они играли или наблюдали за игрой друг друга. А потом вместе обедали. И из их случайной взаимной симпатии родился Стол Восьмерых.

Игры менялись, но Стол Восьмерых оставался Столом Восьмерых и продолжал играть. Обычно Тревор вставал сбоку от автомата и молча наблюдал. А через два или три дня неожиданно говорил: «А вы замечали, что ровно через три секунды после того, как наверху появляется космический корабль, в противоположном углу появляется бензобак?»