Стоунхендж - Юрий Никитин

— А вы сидели и смотрели?

— Обижаешь, княже! Мы высыпали на улицу, едва разобралиподпорки. Но страшный зверь уже лежал на земле бездыханный, а всадник утиралслюни с груди. Оказывается, он, не успев выхватить ни меч, ни даже нож, простообхватил зверя и прижал к груди с такой силой, что у того сломались кости иобломками проткнули сердце и все внутренности.

— Храбрый и находчивый, — проворчал князь. Бровиего сдвинулись. — И сильный, не возразишь. Кто это был?

— Увы, княже! Это был Михаил Урюпинец.

За столом повисло тяжелое молчание. Томас быстро осматриваллица. Некоторые хмурились, другие прятали усмешки. Все посматривали на князя.

— Цыц, дурни! — сказал князь раздраженно. —Это не слава, а беда Руси, что вместо того, чтобы самим браться за топоры,сидят и ждут героя! Да раньше и герои, как гуси, стаями ходили, друг с другомдрались, ибо чужих враз зничтожали, а теперь только и остался, что МишкаУрюпинец.

Богатырь проворчал:

— Он не один. Просто говорят всегда о сильнейшем. Авообще-то с новой верой богатыри переводятся. Да и откуда им быть? Теперьподвижниками считают тех, кто дольше сопли не утирает, не моется, из дерьма невылезает. Когда рождается богатырь, его смирению и послушанию, как овцу учат...А еще придумали это... умерщвление плоти!.. Тьфу!.. Какая же сила будет безмогучей плоти?

Князь встал, ибо пир стал тяжеловат, лица бояр иприближенных мрачнели.

— А что скажут о своем странствии наши гости?

Снова все взгляды были на них. Яра постоянно чувствовалатяжелый взгляд высокого мужчины в богатой одежде, что сидел среди своих людейсправа от князя. Он был хищно красив, лицо в шрамах, в волосах поблескивалисеребряные нити. Она видела, как он запоминает каждое ее движение, стараетсяуслышать каждое слово.

Калика встал, с кубком в руке поклонился князю.

— Да ничто не происходит нового на земле... Мы простостранники. Идем, никого не трогаем.

Высокий мужчина, что следил за Ярой, князь называл егоШахраем, неприятно улыбнулся. Голос его был сильным, прорезал гомон, как ножмасло:

— Рассказывают, что намедни через земли гобинцов пришлитрое... Тамошний князь как раз тешился охотой, а эти ему спугнули дичь. Ну,князь хотел в сердцах то ли затравить их псами, то ли просто выпороть...Словом, эти трое побили столько, что князь взмолился, чтобы те хоть на семянароду ему оставили.

Он оглядел заинтересованные лица. Нехорошо улыбнулся.

— Эти трое ушли, а с поля охоты... ха-ха... два днявывозили раненых да покалеченных. Князю обидно особенно, что среди троих однабыла... женщина!

— Поляница, — бросил кто-то слово, которое многим,но не Томасу, объяснило все.

— Да, — согласился Шахрай, — но с княземвместе с загонщиками были и его воеводы, лучшие из старшей дружины! Даже Твердили Смарко, известные поединщики и бойцы. Их тоже вывезли на телегах.

Воевода справа наклонился к уху князя.

— Если это правда, то не напасть ли нам? Пока там то дасе?

Князь отмахнулся сожалеюще.

— Сам так подумал. Но ежели бы сразу, а то успели собраться...Шахрай, ты указываешь на наших гостей?

Шахрай развел руками с самым невинным видом.

— Я ни на что не указываю пальцем. Но я, постарев иотойдя от битв...

Кто-то хохотнул:

— Этот старый козел постарел? Ха-ха! Отошел?..

— Сижу себе в своем кремле, — продолжал Шахрай, необращая внимания на смешки, — читаю умные книги. У меня находят приютменестрели, кощунники, барды, минизгейстеры... слово-то какое, сказители. А внашем мире слухи расходятся быстро. Например, уже пошел слух, что некий герой натворилнечто такое в Святой Земле, ну, осквернил могилу Христа или снасильничалмалолетних...

Томас с грохотом обрушил кулак на стол. Синие глаза метнулимолнию, калика поспешно накрыл ладонью кулак рыцаря, удержал. В темных глазахШахрая проскользнула тень тревоги, он продолжил чуть поспешнее:

— Словом, куда бы он ни шел, за ним прет темная туча!На него падают с неба камни, в него бьют молнии, из-под земли вылезают страшныезвери, а ночью нападают скелеты...

— Вот врет, — прорычал Томас. — Какиескелеты?

Яра сказала негромко:

— Было. Ты спал.

— И не проснулся? — не поверил Томас.

— Ты ж на страже всегда спишь. Ничего, мы отбились.

Шахрай не отрывал от них насмешливого взгляда. Гости тожесмотрели на троих гостей, особенно на чужеземного рыцаря. На их лицах былжадный интерес, только князь нахмурился. Ежели камни с неба, молнии, звери, апо ночам скелеты, то пес с ними, бродячими героями, сегодня они здесь, завтраза тридевять земель, а в его владениях посевы потопчут. А то еще какие зверинеперебитые останутся. Опять же народ отвлекать от работ, ловушки ставить,ловчими ямами поля портить... Сражения и подвиги хороши, когда у соседей, чтобс высокой башни смотреть и улюлюкать, а у себя больно дороговато.

— Мир уже успокоился, — сказал князьгромко. — Не осталось ни чудовищ, их перебили герои, ни самих героев —вымерли сами. А народец сам собой измельчал. Как греки.

Томас не понял:

— Какие греки?

— Те, которые эллины, — объяснил князьлюбезно. — У них тоже сперва были герои, которые дрались с самими богами.Титаны их звали. Мощь их была такова, что отличить от богов трудно: та же сила,то же бессмертие, те же красота, ум... Потом пришло среднее поколение героев.Этим с богами воевать кишка уже тонка, зато очистили земли от чудовищ. ЭтоПерсей, Геракл, Беллерофонт... Наконец пришло младшее поколение героев. Этимуже не по силам воевать ни с богами, ни с чудовищами. Дрались только друг сдругом, так и перебили друг друга. Это всякие там Ахиллы, Аяксы, Одиссеи,Гекторы... На этом и перевелись герои на эллинской земле. Остались одни греки.

— И русы измельчали? — поинтересовался Томас.

— Все измельчали, русы — тоже. У них были три поколениябогатырей. Старшие тягались с самими богами, средние истребляли чудищ, амладшие перебили друг друга. На Руси тоже перевелись богатыри.

— Вы тоже стали греками? — полюбопытствовал Томас.

— Кем только не станешь... Особенно сейчас, когдапамять коротка: младших еще помним, про средних что-то слышали, а про старшихдаже кощунники не знают...

Томас просиял.

— Я знаю! Сам встречал одного. Он наверняка старший.Здоровый такой, как сарай у бабки. Ильей его зовут. Родом из Мурома.

Князь покачал головой.

— Он сильнейший из младших. Но даже со средними емутягаться кишка тонка. Это у греков поколения героев не соприкасались, а у настакое бывало... Калики перехожие, которые наделили Муромца силойнечеловеческой, предрекали: «Будешь ты великий богатырь, и смерть тебе на родуне писана», тем не менее предостерегали, чтобы он не сталкивался с богатырямипредыдущего поколения: