Дом толерантности (сборник) - Анатолий Грешневиков

Телеграмма напрочь отвлекла его от научных раздумий.

Она пришла из Украины, от Петра, сына Ивана Никодимыча. Он сообщал о дате приезда.

Значит, через пять дней наступает окончательное время выкупа квартиры. Петр приедет за деньгами, а их в полном объеме еще и нет.

Николай Степанович долго стоял в коридоре, задумчиво перевертывая вверх-вниз полученную бумажку. С Петром у него была договоренность выкупить квартиру отца, не продавать ее чужим людям, а тем более родственникам Анзора, а приобрести для старшей дочери Лизы. Так как денег для дорогой сделки у него не было, он попросил время до весны, чтобы поднакопить и собрать нужную сумму. А требовалось ни много ни мало, а два миллиона рублей. На меньшие деньги Петр не соглашался.

Присев на диван и не выпуская из рук телеграмму, он лихорадочно стал думать о том, как поступить дальше, каким образом найти недостающую сумму. В шкатулке лежал лишь один миллион рублей. Николай Степанович заработал его на продаже последней и самой драгоценной коллекции минералов, собранной на Чукотке, Тянь-Шане, Кавказе. Расставаться с ней не хотелось, ведь собиралась она годами, в мучительных и опасных экспедициях. Но надо было с чего-то начинать копить деньги для приобретения квартиры. Нужен был первый взнос… И на семейном совете они решили, что им станет коллекция минералов. Когда он выносил ее из квартиры на продажу, острая боль вдруг так пронзила спину и отозвалась в груди, что он чуть не упал на лестнице. Весь день после удачной сделки он ходил мрачный и ни с кем не разговаривал.

Неделю во снах к нему приходили эпизоды из прошлой жизни, связанной с тяжелыми маршрутами по нехоженым тропам. Снились узкие вельботы, на которых они плыли вдоль берега залива, вдыхая запах йода и любуясь дном, устланным лентами морской капусты. Снилась мрачная тайга с могучими кедрами, на ветках которых прыгал осторожный соболь, и с которых они сбивали шишки для пропитания.

Через неделю после того как коллекция ушла из дома, пропали, отстали от него и душераздирающие сны. Осталась лишь та же беда, мысль о том, где достать остальные недостающие деньги.

В квартире в этот час он был один. Жена ушла в магазин. У Максима и Маши шли занятия. Лиза была на работе. Посоветоваться можно было только с самим собой.

Николай Степанович позвонил своему другу Алексею.

– Лёш, выручай, – пробасил он в трубку. – Время для грабежа твоих денег настало. Помнишь, ты обещал мне дать триста тысяч на покупку квартиры?

– Обижаешь, – послышался голос Алексея Константиныча. – Помню, конечно. Тебе когда они нужны?

– Сегодня.

– Хорошо. Привезу вечером.

У Николая Степановича тревога немного отлегла от сердца. Хоть какое-то движение вперед наметилось. Но где взять остальную сумму? У кого попросить, занять? К кому обратиться? От подобных вопросов глаза у него выглядели испуганными. Если бы жена сидела сейчас рядом, то ужаснулась бы при виде растерянного и подавленного вида мужа.

Внутренний голос подсказывал: нужно проявить волю. Например, объяснить ситуацию коллегам по университету, пройтись с шапкой по кругу. Правда, пройтись-то попрошайкой не составит труда… Только в нынешнюю пору нищенских зарплат кто из них рискнет оторвать от семейного бюджета лишнюю копейку?! Вряд ли такие смельчаки найдутся. А вдруг?! Можно взять кредит в банке. Идея неплохая. В газетах и по телевидению вон сколько рекламы надоедливой и многообещающей попадается на глаза… Чем не выход из положения? Смущает только одно: чем отдавать? Набегут проценты по задолженности и тогда – прощай заложенная квартира. Рисковать же квартирой будет лишь дурак. Потому это предложение отпадает.

В памяти Николая Степановича всплыло предложение друга Алексея, который еще при обсуждении идеи покупать или не покупать квартиру Ивана Никодимыча посоветовал уехать в экспедицию, найти знакомые прииски – помыть золотишко. Им должно повезти. Однако времени для реализации этого плана уже не осталось. За пять дней едва доберешься до приметной речки. Надо было раньше хвататься за предложение Алексея, собирать рюкзак и дуть в Сибирь. Авось, сегодня и проблемы с выкупом квартиры бы не стояло.

Если попросить Петра подождать еще пару месяцев… Но он уже давал отсрочку. Да и телеграмма вот в руках, жжет, будто уголек в ладони попал.

Сквозь оконные стекла в комнату лился бодрый весенний свет. С круглых деревянных гардин свисали тяжелые бледно-желтые шторы. Николай Степанович выглянул на улицу… На его радость по тропинке в парке шла с сумкой в руке жена Ольга. Наконец-то у него появится помощник, и они вместе начнут искать пути решения заскорузлой проблемы с деньгами.

– Оленька, телеграмма от Петра, – выпалил он сходу и протянул жене помятую бумажку. – Через неделю он приедет.

– И что? – озабоченно спросила Ольга, прямиком, без задержки в коридоре, проходя на кухню.

– Через пять дней он будет у нас, – обескураженно повторил Николай Степанович.

– Приедет, значит, приедет.

– Он приедет за деньгами.

– Уже за квартиру, что ли, пора рассчитываться? – догадалась Ольга Владимировна.

– Да, – встревоженно подчеркнул муж.

– Мы же еще не всю сумму собрали?

– Именно так.

– Что же делать? Где взять их?

– Сам не знаю. Голова идет кругом.

– Алексей обещал дать в долг.

– Я ему звонил десять минут назад. Он не отказывается, вечером привезет триста тысяч. Спасибо, что хоть он выручает.

Ольга Владимировна рассовала продукты по полкам в шкафу, положила курицу в холодильник. Затем, присев на стул у окна, неожиданно жалким голосом обратилась к мужу:

– Давай я позвоню Гале. Они собрались машину покупать. Может, муж ее подождет, повременит с машиной?

– Вряд ли. У него, кажется, заказ уже сделан. К тому же он весь год талдычил одно и то же – машина, машина…

– Я думаю, они выручат нас.

– Неплохо бы, – без всякой уверенности сказал Николай Степанович. – Только и этих денег мало. Надо где-то еще полмиллиона наскребсти.

На часах, аккуратно прибитых к стене, сдвинулись стрелки, проиграв коротко и легко знакомую мелодию. Время на циферблате указывало: наступило ровно пять часов.

– Пора готовить ужин, – скомандовала сама себе Ольга Владимировна, наблюдавшая за часами. – Я позову Галю с Виктором…. Попытаюсь уговорить.

Муж промолчал. Встал у окна и погрузился в свои размышления. Даже грохот кастрюль и тарелок не смог отвлечь его.

На улице буйствовал май. Снег в парке давно растаял. Ветки берез начали заметно покрываться чистыми зелеными листочками.

Николай Степанович с сожалением подумал о том, что у него мало родственников. Мать с отцом не удосужились подарить ему брата или сестренку. Да и у самих почему-то не ахти как много было по стране родных людей. Сейчас, в такую трудную пору, ох как бы пригодилась любая лишняя родственная душа. У отца была сестра Тамара. Но она после войны умудрилась выйти замуж за киргиза и уехать к нему домой в город Пржевальск. Однажды в далеком детстве отец поехал навестить сестру и взял с собой его. Память хорошо сохранила детали того пребывания в солнечной Киргизии. Николаю понравилось там все: и тихое озеро, и непроходимые горные тропинки, и урожайные сады. Более всего в душу запали горы, такие громадные и высокие, а еще – яблоки, крупные-крупные, с необыкновенным, непередаваемым ароматом. Одно румяное яблоко он ел полчаса. Грыз его с удовольствием, будто никогда в жизни не пробовал подобных плодов. После того как от яблока оставался огрызок, он хватал другое и с той же жаждой вонзал во вкусную мякоть свои острые зубы. Киргизские яблоки были напитаны солнцем и особым горным воздухом, потому есть их можно было много-много, при этом они не приедались и не ложились тяжелым грузом на желудок.