Обратный отсчет: Равнина - Токацин

ни до чего. И не слушает их теперь никто. Одни Джагулы. Сэта всегда проверяют их весы, когда с ними меняются. Кьюссы часто хитрят.

Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Про убитых богов он ничего не понял, но наличие единых эталонов веса хотя бы у трёх значимых народов уже радовало.

— Почему гири именно из этого камня? Он особенный?

— Очень прочный, — перевёл Вепуат. — Не сотрётся, не расколется. Но делают и из других. Это нам принесли показать самые хорошие.

— Спасибо, — серьёзно кивнул Гедимин. Он думал, чем заменить чёрный минерал, чтобы мелкие гирьки не терялись, упав в гравий. Покрасить чем-нибудь ярким двойной тектон?..

Увидев, что Вепуат сажает «трилобитов» в мешок, аборигены попятились — и исчезли в огненной вспышке. Гедимин, смигнув, выдернул из пепла стойку и подозвал к себе дрон прикрытия. Он думал о значках на гирях и пытался понять, что же его тревожит. Тревога была как-то связана с весами…

— Стой! — он остановился посреди тропы, едва не врезавшись в Вепуата. — У Скогнов — такие же эталоны?

Разведчик пожал плечами.

— Спрошу. Но — я бы на это не рассчитывал.

— Мать моя пробирка… — обречённо выдохнул Гедимин. «Только-только что-то стало проясняться, и вот опять… Во что я снова влез, чего мне у реактора не сиделось⁈»

…Над обрывом, у входа в проветриваемый горячий цех, стояли каменные весы без чаш и балансира — опора и уравновешенное коромысло. Гедимин тронул его пальцем — оно качнулось и так же легко вернулось на место. Сармат посмотрел на бессмысленные каменные шипы на опоре и еле слышно хмыкнул. «Если все обычаи будут соблюдаться, сюда навешают кучу шнурков и цацек. Так хотя бы не на сам прибор…»

На окраине лагеря аборигены возились с волокушами, расставляли привезённые бочонки, поднимали на повозки пустые. Одну из волокуш отогнали в сторону; на неё четверо Броннов складывали опоры разобранного шатра и костяные рогульки. Гедимин оглянулся на столярный цех, — здание было закрыто, большая часть лючков — захлопнута, а склад, заваленный деревянными заготовками, без высоких штабелей смотрелся пустым.

Нурру стояла у повозки, дожидаясь, когда подмастерья сложат вещи; увидев Гедимина, она обернулась и протяжно пискнула.

— Всё, что в длинном доме, пусть отлежится, — перевёл Вепуат. — В первый хороший день в месяце Мрака они приедут и сделают опоры для дома Пламени. Она хочет ещё раз услышать, какие тебе нужны. Она приведёт ещё мастеров — ей одной будет трудно.

Гедимин кивнул. «Месяц Мрака… Дней двадцать ещё осталось,» — прикинул он про себя. Досада на очередное промедление шевельнулась, но как-то вяло. «У нас ещё тектон не отлежался. Два раза успеют всё сделать. Даже без других мастеров.»

Нурру снова запищала, пристально глядя на Гедимина. Сармат недоумённо хмыкнул.

— Она благодарна, что её с подмастерьями допустили к Пламени, — перевёл Вепуат, всем видом изображая бесстрастие. — И что разрешили приходить на бдения, хотя она не живёт в Элидгене. Но ей жаль, что Ушт так и не получил благословения. Она надеется, что когда-нибудь до него дойдёт очередь.

Гедимин ошалело мигнул, открыл было рот, но подмастерья уже помогали самке подняться на волокушу. Ещё минута — и повозка сползла вниз по склону. «Четыре километра в час,» — машинально прикинул сармат, вспомнив вчерашнюю поездку. «Сегодня доедут до Алвена. А потом… Где он вообще, этот Ушт?»

— Досадно, что Бронны не любят новшества, — вздохнул Вепуат, провожая повозку взглядом. — Как раз был бы случай познакомить Ушт со стеклом. А то тут толкутся одни алвенцы, а они уже всё видели.

Ещё одна повозка, нагруженная пустыми бочонками и корзинами, поехала вниз. Четверо Скогнов перетаскивали тару, расставляя её в самом удобном порядке, остальные собрались на кухонной волокуше, что-то обсуждая. Гедимин оглянулся на Вепуата.

— Спроси про гири, — прошипел он, кивнув на аборигенов. — И весы попроси показать. Броннские я уже видел.

— Думаешь увидеть что-то, ну очень отличающееся? — ухмыльнулся Вепуат, подходя к волокуше. Скогны примолкли и повернулись к нему — к этим существам даже самый тихий сармат не подошёл бы незаметно.

«У них тоже шесть пальцев,» — думал Гедимин, дожидаясь ответа. «Логично было бы считать по двенадцать. Или по шесть, ладно уж…»

Оживившиеся Скогны вынесли что-то из-под кухонного навеса, и Гедимин помянул про себя спаривание «макак». В руках у аборигена был примитивнейший безмен. Металлических деталей в нём не было вовсе — только кости, прямые, крюковидные и с дырками, и толстый шнур для подвешивания. На кость длиной с локоть Скогна был насажен чей-то череп, набитый засохшей глиной; её даже попытались обжечь — по крайней мере, по верхнему слою, проступающему в глазницах и носовом отверстии, было заметно термическое воздействие. На глине нарисовали вертикальные зрачки, на прямой кости, движущейся внутри костяной петли, — довольно ровные штрихи разметки. Гедимин обрадовался было, но тут же угрюмо сощурился — риски были чётко разделены на группы по четыре и по восемь. «Да чтоб им всем с их разносортицей! Видно, Кьюссы до них не добрались…»

— Это дорожные весы, — сказал Вепуат, глядя на Гедимина с нескрываемым сочувствием. — В городах держат другие, на опоре. А в дороге удобнее подвес. И гири с собой не возить.

— Считают по восемь? — спросил Гедимин, угрюмо глядя на «гирю»-череп. «Чья кость — непонятно. В справочнике ДНК этих существ нет. Надеюсь, это животные.»

— Ну да, по пальцам без отгиба, — Вепуат кивнул на Скогна, как раз демонстрирующего четыре «нормальных» пальца и два коротких с отогнутыми когтями. — Спросить про меры веса?

Гедимин протянул руку к безмену, надавил на крюк, уравновешивая гирю в крайнем положении.

— Два и восемь килограммов, а меньшее деление… Стоп. Что-то не сходится… Эта гиря ведь не эталонная? Не цельная единица веса?

Скогны дружно запищали.

— Это — самая-самая эталонная, — ответил Вепуат. — Основная для… обычных грузов. А деление — хм-м… вторая по размеру для малых. Снадобья и жгучие травы так лучше не взвешивать.

Гедимин