Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число - Анастасия Юрасова

«Почему же ты допускаешь такое, мама? Где твое всевидящее око и справедливость для тех, кто ее заслуживает?»

Юноша сморщился, словно от боли, и по щеке его скатилась одинокая слезинка. Она сорвалась с подбородка и упала на пол; Пуэлла почувствовала, что внутри у нее все замирает от жуткого предвкушения.

«Ну же, выкладывайте и валите поскорее!»

— Хозяин приветствует тебя, Пуэлла Лакрим, дочь Первой из Демиургов. Он хочет выказать тебе благодарность за то, что ты почтила наш мир своим присутствием, ведь твоего явления жаждали все Воины Истины.

— Кто такие Воины Истины и почему вы заявились ко мне сейчас? — она изо всех сил пыталась говорить ровно и убедительно, словно учительница, отчитывающая непослушных учеников, но голос ее слабо подрагивал. То, как несчастный Вермис глядел на нее, заставляло кожу покрываться мурашками. — Я прихожу в себя после транс-сна и, если дело не срочное, советую заглянуть позже.

— Хозяин говорит, что пока что пришел лишь затем, чтобы полюбоваться тобою, — ответил Вермис. — Сегодня тебе дарованы отдых и блаженное неведение, но грядет Священная Ночь. Ночь, когда справедливость будет восстановлена. Мы ждали ее со дня создания мира, и наконец у нас есть шанс расставить все по своим местам.

— Как бы то ни было, я лишь желаю, чтобы вы поскорее ушли.

Вермис замолчал, опустив глаза. Юноша со звериными глазами неприятно таранил взглядом его затылок, но тоже ничего не говорил. Наблюдая за странной двоицей, Пуэлла с каждым мгновением все больше теряла терпение и силы. Ей очень хотелось бы позвать на помощь, но отчего-то девушка была уверена, что никто не придет.

«Дурацкая сиделка! Вот где она сейчас? А вдруг мне сделалось бы дурно посреди ночи?!»

Наконец фамильяр заговорил — как обычно, тихо и неуверенно, но с какой-то странной гордостью.

— Хозяин говорит, что уважает тебя за смелость и отвагу, за то, что отказалась жертвовать собой и оставила Антарс неактивированным. Такие артефакты, как этот, должны уничтожаться, потому что они противны самой природе вещей.

— Антарс должен был защитить нас от декурсий, — ответила Пуэлла. — Ужасной и кровавой ценой, но все же защитить. Возможно, я даже смалодушничала, раз отказалась помогать Оракулу — как бы там ни было, выбор сделан, но это уже не ваше дело. Я даже не знаю, откуда вы все это знаете.

— Хозяин говорит, что ты не знаешь всего, досточтимая Пуэлла Лакрим, дочь Первой из Демиургов. Несомненно, Антарс закроет декурсиям доступ к людям Двенадцати Держав и даже уничтожит тех из них, кто сейчас пребывает средь нас. Но и это еще не все.

— Разве на убийстве монстров функциональность артефакта не кончается? — неподдельно изумилась девушка.

— Хозяин говорит: нет, не кончается. Его основная ценность для сильных мира сего — в той власти, которой он наделяет своего владельца. Астральные тела хозяек Тринадцатого Демиурга и другие страшные ингридиенты, запускающие Антарс, даруют власть надо всем сущим. Делают тебя не слабее самой Конкордии. Владея артефактом, человек способен убивать взглядом, приказывать мыслью, перемещаться по Мультивселенной и странствовать по чужому сознанию, пусть даже оно защищено сотнями магических блоков. — Вермис как-то недобро улыбнулся. — Ну, и прогнать декурсий, разумеется, тоже. В качестве аванса.

«Так вот оно что… еще одна причина, по которой Корвус, вероятно, не желал видеть Антарс собранным. Он не уничтожает тварей, а в целом дарует хозяину огромную мощь. Любопытно, кем была создана эта штука и зачем? Ее действительно стоило бы уничтожить».

— Хозяин говорит, что Тринадцатый Демиург наверянка жалеет о создании этого монструозного объекта, несущего с собою лишь кровь и разрушение.

— Тринадцатый Демиург?! — переспросила Пуэлла, и юноша со звериными глазами, молчавший все это время, молча кивнул. — Выходит, это Корвус сотворил Антарс?!

— Хозяин говорит: Антарс был сотворен не одним, но многими — однако Корвус вложился в него более всех прочих. Созданный для созерцания и умиротворения поначалу, впоследствии Антарс обратился в страшнейший эксперимент Тринадцатого, его безумную попытку пойти против природы человеческой и сделать тебя, Пуэлла, полноправным Демиургом, способным жить вечно и всегда находиться рядом с возлюбленным как полноправная богиня. Жаль, что в итоге ненасытный артефакт обзавелся собственным разумом и потребовал еще пищи, предложив Тринадцатому скормить ему тебя. Разумеется, он отказался, но Антарс по-прежнему стоит на своем. Не хочет сдаваться, жаждет вкусить душу дочери самой Конкордии.

Она сглотнула. Перед глазами потемнело, и девушка медленно подошла к койке, после чего опустилась на нее, глубоко вздохнув. Спать больше не хотелось, голова полнилась разного рода мыслями, и все они были кошмарны.

— Х-хорошо, — выдохнула она наконец. — Спасибо за ценную информацию, ребята. А теперь… скажите мне, за чем именно пришли. Возможно, я сумею вам как-нибудь помочь.

— Хозяин говорит, что пока что ты ничего не должна делать. Но когда наступит Священная Ночь, мы вместе с другими твоими слугами придем, чтобы склонить колени. Ты будешь сидеть на троне, Пуэлла, дочь Первой из Демиургов, а Корвус — хлопать крыльями на твоем плече.

Брат-близнец Вермиса опустил руку, и тот захрипел, держась за шею. Теперь его голос был самым обыкновенным, человеческим, земным. Совсем непохожим на то странное эхо, призрачное и будто исходящее из иного мира.

«Выходит, хозяин использует странную магию, чтобы разговаривать через своего фамильяра с окружающими. Наверное, он немой, а это значит, что в магазинчике Роза я видела именно Вермиса. И что же за татуировку он, интересно, делал?»

Но рассмотреть этого ей не удалось: юноши были облачены в одинаковые черные блузы с высокими воротниками под горло и длинными рукавами, что кончались роскошными воланами. Разом поклонившись Пуэлле, словно та была их негласным лидером, двое сделали шаг назад, к двери, и исчезли в тенях, как будто их никогда здесь и не было. Приступ неоправданной паники снова накрыл девушку с головою, и та, забравшись под одеяло, с минуту молча тряслась, глядя пустыми глазами перед собой и мечтая проснуться дома, в Шикке, рядом с бабушкой, скушать булочки с длинношейкой от дайры Венио и заварить травяной чай.

Или просто почувствовать свободу. Свободу от обязательств, от своеобразной избранности, которую она не просила. Ощутить на себе чье-нибудь теплое дыхание, вцепиться в чужие волосы, прижаться губами к чужим губам… это странное желание поразило Пуэллу, словно стрела, в самое сердце. Девушка тяжело выдохнула и села на койке, облокотившись о жесткую подушку.

Если между нею и Корвусом была хоть какая-то связь, пусть даже самая жалкая, он должен был услышать эти отчаянные мысленные вопли. Эту мольбу о свободе, о самовыражении, в которой Пуэлла так отчаянно нуждалась.

— Хозяйка, ты звала?

Он не вышел из портала в коридоре, а возник рядом, из ниоткуда, белый, как мел. Его волосы падали на глаза, худое тело, полностью обнаженное, казалось сделанным из мрамора. Золотая сережка приятно посверкивала во мраке ночи. Пуэлла почувствовала, как сердце подскочило в груди: в Корвусе было что-то невероятное, и она с каждым разом все сильнее в этом убеждалась. Разумеется, в ее сердце по отношению к нему не родилось ни капельки любви — лишь легкая заинтересованность вперемешку с недоверием, от которого она так ужасно устала.