Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число - Анастасия Юрасова

— Но если я не соглашусь, ничего не получится.

— Именно, нужно лишь твое согласие плюс клятва! Два в одном — и мир спасен! Амика жива, как и дайра Лакрим, Шикк растет и процветает, Аврора и Ангуис учатся в Университете, радуясь жизни, а Вин-Сунн и Рин-Тадд составляют им компанию. Вместе они сидят за столами, едят в столовой, ездят в гости друг к другу…

— Нет.

— О, в тебе по-прежнему остался тот самый эгоизм, жестокий и черный, как твоя душа! — Оракул вздохнула словно с облегчением. — Радость какая! А то мне уж было показалось, что ты стала другой личностью, когда переродилась.

— Нет, — упорно повторила Пуэлла. — Ради своих близких я готова отдать тело на растерзание хоть тысячам декурсий, как бы они ни выглядели. Но душу свою я никогда и никому не отдам. Это мое финальное слово.

— Как пожелаешь, — обреченно вздохнула Оракул. — В следующий раз, когда я приду, кто-нибудь из твоих близких уже будет мертв. Безвозвратно. Без права на перерождение. Ставлю на дайру Лакрим: думаю, декурсия высосет из нее душу за несколько секунд. Ах, ну и рыжеволосая любительница печенья последует за нею, разумеется! Жалко, что ты больше никогда не услышишь ее голоса, ведь декурсии повалят сюда огромными толпами уже очень скоро. Возможно, через месяц, возможно, через несколько дней.

— Я придумаю, как этого избежать.

— Мы все так думали. Кунктия и Пситтакус были добрыми людьми — во всяком случае, насколько людям в принципе возможно приписывать это качество. Однако и им ничего не оставалось, кроме как пытаться спасти толпы ценой тринадцати душ. И ты, последняя из них, оказалась самой большой эгоисткой.

А потом Оракул со скрипом взмахнула рукою, и все исчезло; Пуэлла быстро полетела во тьму вниз, вниз, вниз… когда девушка наконец пришла в себя, ее взгляд уперся во взгляд Корвуса. Альбинос сидел, по-птичьи склонив голову набок, и таранил ее своими белесо-розовыми глазами, зловещими и кровожадными. За его плечом девушка разглядела встревоженную Аврору, которая, едва Пуэлла попыталась приподняться, радостно зажала рот рукой, не смея поверить своему счастью.

— А знаешь что, Корвус, — сказала она и вдруг поняла, что голос у нее хриплый, как у старухи. — Пора бы уже выбираться из этого треклятого Задымья. Куда подальше.

— Эл, — раздался совсем рядом монотонный голос, и Пуэлла, повернув голову влево, столкнулась глазами с Ангуисом; его золотые волосы падали вниз тяжелыми локонами, бросая густую тень на горящие тревогой глаза. — Вообще-то, мы уже выбрались оттуда.

— Да? — удивилась девушка. — В таком случае, нам нужно поговорить. Особенно мне и моему фамильяру; слишком много тайн и недомолвок между нами, пора бы поставить точку раз и навсегда.

— Отдохни, хозяйка, — мягко сказал Корвус. — Тебе нужен сон.

— Нет, не нужен, — настойчиво ответила Пуэлла. — Разговор поважнее будет… стойте, а где это мы?

Обои были белоснежными, из-за ширмы на пол падали красочные блики витражей. Синие, алые, ярко-золотые, они казались такими призрачными и сказочными, что вполне вписались бы в чудаковатую, но обаятельную атмосферу Задымья. Чуть склонив голову набок, девушка увидела за плечом Корвуса пустую койку и удивленно разинула рот.

— Так это…

— Лазарет, одна из Парящих Башен, — кивнула Аврора. — Как видишь, ощущения тряски здесь нет, хотя на самом деле мы медленно пульсируем вверх-вниз.

— Какая гадость, — ответила Пуэлла, ощущая, как к горлу подступает тошнота.

— А еще под полом ничего нет. Только воздух.

Пуэлла подавила рвотный рефлекс; Корвус взглянул на Аврору с предосуждением, но та лишь развела руками с саркастичной улыбкой.

— У смертных детишек плохое чувство юмора, — сказала она. — А еще я так сильно соскучилась по подруге, что хочу над ней поиздеваться. Наверное, это ненормально.

— Соскучилась? Но мы ведь только что… — Пуэлла запнулась. — Кстати, прости за ту ссору. Мне жаль твоего отца, и я совершенно не хотела тебя обидеть.

— Все мы знаем, что это был лишь аффект от распыленной в воздухе дряни. Ничего страшного. — Девушки тепло улыбнулись друг другу, и в то самое мгновение, когда их взгляды столкнулись, Пуэлла поняла, что ничего, кроме этого молчаливого взаимопонимания, ей и не нужно в жизни. Только бы Аврора все время стояла рядом и улыбалась вот так: чуть надменно, чуть нежно, по-сестрински. — К слову, хорошо, что ты очнулась прямо сейчас: мы пришли с сумочкой, набитой пузиллусами.

— Что?..

— Первый Маскарад на носу, ты забыла? Бабушка прислала тебе деньги на наряд, весь студенческий городок стал похож на огромную ярмарку!

Набравшись сил, Пуэлла села на койке и в упор поглядела на подругу. Затем — перевела глаза на Корвуса и увидела странную улыбочку, блуждающую на губах своего фамильяра. Тот словно ждал ее реакции на какую-то крайне остроумную шутку, однако все слова вдруг исчезли, оставив после себя лишь пустоту в сердце и голове.

— Первый Маскарад ведь знаменует конец первого месяца учебы у первокурсников…

— Ну да, — кивнула Аврора. — А что такое?

— Так сколько же я… сколько же я спала?

— Не спала, а пребывала в глубоком медитативном трансе, — поправил ее Корвус. — Дайра Шиа-Мир, как, впрочем, и я, глаз с тебя не спускала, дневала и ночевала в лазарете, пытаясь разбудить. Тщетно. Даже мои силы Демиурга не спасли. Мы уж стали бояться, что в игру вступили некие неведомые нам силы, а я тем временем прошерстил все Задымье, надеясь найти там твое заблудшее астральное тело.

— Что происходило, пока ты была в трансе? — поинтересовался Ангуис. — Помнишь хоть немного?

Пуэлла слабо закивала; в глазах ее стояли слезы. Подумать только, она снова в Университете, будто ничего и не случилось! Грядет наступление декурсий, предсказанное Оракулом, краски сгущаются над Двенадцатью Державами, ректор и Пситтакус мертвы, Антарс почти полностью собран… а бабушка посылает ей мешочек с монетками, чтобы купить дурацкое платье для маскарада. Да как можно веселиться, когда на сердце тяжело, а в голове — ни единой идеи насчет того, что делать дальше?!

— По ощущениям прошло около нескольких минут, Ангуис. Я провалилась в темноту, а затем говорила с Оракулом, которая…

— Которая? — нетерпеливо спросила Аврора; вид у нее был напряженный.

— …которая просила меня отдать ей свою душу.

— Но для чего? — удивилась та. — Она сказала конкретную причину своих посягательств на бесценное?

Пуэлла медленно перевела взгляд на Корвуса и кивнула. Тот не отвел глаз, будто ему было нечего стыдиться.

— Оракул показала мне свои видения. Мой родной Шикк, разрушенный взбунтовавшимися декурсиями. Разрушенный дом. Мертвых бабушку и Амику. — Она едва сдержалась, чтобы не всхлипнуть. Сейчас было не время. — Сказала, что совсем скоро некая сила, сдерживавшая основной поток тварей, прорвется, и они ринутся отовсюду, откуда только возможно. Никакие Демиурги, судя по всему, нас не спасут, ровно как и Золотая Стена, но вот Антарс…