Великая княжна в изгнании. Рассказ о пережитом кузины Николая II - Мария Павловна Романова

окружении, что странно было снова оказаться в уютном доме и самой выбирать вещи. Когда отделка была закончена, в комнате на верхнем этаже поселился Дмитрий.

Мы оба были очень заняты, однако мне было очень приятно сознавать, что брат живет под одной со мной крышей. По утрам мы вместе завтракали в маленькой столовой. Весной и летом мы постоянно держали распахнутыми низкие окна, выходившие в сад. Было покойно и мирно; городские шумы к нам не проникали. Мы как будто очутились в деревне. Переодевшись, мы ехали в город. Под вечер, закончив дневную работу, я возвращалась домой, надевала халат и ложилась с книгой на диване в будуаре. Дмитрий, вернувшись из города, поднимался ко мне. Устраивался в кресле напротив дивана, и мы обсуждали все, что случилось за день.

Мы жили в полной гармонии и никогда не были так близки друг к другу, как тогда.

Так прошло больше года. Мало-помалу я начала замечать, что Дмитрий все чаще подавлен, молчалив и суров. Я старалась не обращать внимания на эти особенности, но и закрывать на них глаза не могла. Он же предпочитал отмалчиваться. Обычно веселый и полный жизни, Дмитрий все больше терял интерес к окружающему. Он начал жаловаться на здоровье и ходил к врачам, которые не находили у него никаких физических недомоганий. Он стал беспокоен и меланхоличен, и я очень страдала, видя его в таком состоянии. Но лекарства и курсы лечения не помогали; необходимо было придумать что-то другое. Спустя какое-то время я начала догадываться, что Дмитрий не выдержал тяжелой обстановки последних лет. Чем больше я за ним наблюдала, тем больше убеждалась в своей правоте. Он перенапряг силы, и больше так не могло продолжаться. Я поняла: ему поможет только полная перемена, которая приведет к стабильности в его жизни. А чтобы полностью изменить жизнь, ему нужно жениться! Придя к такому выводу, я мысленно стала перебирать всех девушек, которые, по моему мнению, могли стать для брата достойными спутницами жизни. Все чаще я думала об одной девушке, об Одри Эмери, той красавице, с которой я познакомилась в Биаррице некоторое время назад и с которой очень подружилась.

Правда, мои мысли могли не понравиться брату. Я решила, что лучше не буду ничего ему советовать. Однако вскоре произошло событие, вселившее в меня надежду. Друзья пригласили нас с Дмитрием к себе на чай в Версаль; мы поехали вместе в его открытом «бьюике». Среди гостей оказалась Одри Эмери; в тот день она подстриглась и еще не привыкла к своему новому виду. Она сразу же пожалела о своем решении и весь вечер то смеялась, то ужасалась. Когда настало время ехать домой, Дмитрий подошел ко мне и довольно робко спросил, не против ли я вернуться с кем-то еще, так как он хотел бы отвезти Одри Эмери. Давно уже я не видела Дмитрия в таком хорошем настроении, как в тот вечер.

Но его приступы депрессии возвращались все чаще. Наконец, однажды вечером, когда он вернулся домой более подавленный, чем обычно, я решилась на откровенный разговор. К моему изумлению, он с готовностью откликнулся. Еще больше я удивилась, когда оказалось, что мы думаем об одном и том же. Жизнь, которую он вел, стала для него невыносимой. Он мечтал о чем-то безопасном и постоянном, о доме. Я решила, что он не стал бы беседовать со мной так откровенно, если бы уже не сделал свой выбор, и я с дрожью ожидала его решения. Но, очевидно, боги еще раз решили пойти мне навстречу. Дмитрий выбрал Одри Эмери.

В тот миг я испытала такое мощное облегчение, что не способна была выговорить ни слова, и Дмитрий, неверно истолковав мое молчание, встревоженно заглянул мне в лицо. После того как я опомнилась и поделилась с ним своей радостью, мы начали обсуждать положение. Кое о чем я не подумала заранее. Дмитрий был обескуражен. Он считал, что, поскольку ему почти нечего предложить своей избраннице, едва ли он имеет право делать ей предложение.

Я очень редко жалела о том, что у нас отняли, но в тот миг, может быть, как никогда прежде, в голове у меня с отчетливой ясностью пронеслось все, чего нам теперь недоставало. Во мне поднималась слепая ярость. За что нам такая судьба? Почему нам сломали жизнь?! А потом, сама не знаю почему, вспомнила одну сцену, и воспоминание изменило ход моих мыслей. Четвертого августа 1914 года Дмитрий уезжал на фронт. Мы пошли в церковь, в дворцовую часовню, и завтракали в бывшем кабинете дяди Сергея, где тогда расположилась я. С нами были генерал Лейминг, бывший наставник Дмитрия, и его жена. Мы не имели более преданных друзей, чем они. Мадам Лейминг сидела во главе стола и разливала кофе. Притворяясь беспечными, мы о чем-то бессвязно говорили, почти не слушая друг друга. Дмитрий сидел на большом диване, обняв за шею своего любимца – пса породы лапландский вальхунд. Я часто посматривала на него, стараясь сохранить в памяти все подробности его внешности. Может быть, я вижу его в последний раз! Иногда мы дружно умолкали, и в такие минуты мысли мои были особенно яркими и четкими. Я видела окружавшие нас комфорт и безопасность, большой дом, сверкающие автомобили в гараже, лошадей в конюшне, слуг, которые обслуживали нас, миллион мелочей, призванных сделать нашу жизнь приятной и милой. Тогда я думала о них, потому что Дмитрию предстояло все это покинуть, и потому, что они вдруг показались избыточными, ненужными. Осталось главное: он должен жить.

Пока Дмитрий говорил со мной о своем будущем, мне в голову снова пришла та же мысль. Речь идет о жизни; он должен жить, все остальное не важно.

Хотя я не слишком хорошо знала Одри, что-то подсказывало мне, что она сумеет закрыть глаза на мелочи и оценить то, что Дмитрий ей предложит, пусть даже его дары не имеют никакого отношения к материальной стороне жизни. Так я и сказала Дмитрию: хотя я понимала его угрызения совести, считала, что он должен набраться уверенности и действовать; я не сомневалась в успехе. Результат нашего разговора проявился почти немедленно, у Дмитрия заметно поднялось настроение. Он снова ожил и нацелился на победу.

После короткого периода ухаживания Дмитрий, исполнившись мальчишеского задора, был готов сделать предложение, но по-прежнему не был уверен в ответе. Никогда не забуду вечер, когда он наконец решился, хотя и боялся получить отказ. В тот вечер я оставалась дома, поужинала и собиралась ждать его возвращения. Однако он