Обретенная любовь - Гайя Алексия

Глава 31

Тиг

Несколько парней все еще толкутся вокруг старухи, раздающей почту. Через несколько секунд я заберу письмо, написанное моей львицей. Старуха вылавливает два сложенных листка и дает знак, чтобы я поторопился. Она держит их возле груди, я протягиваю руку и…

– Доу!

Что? Я останавливаюсь как вкопанный перед типом, преградившим мне путь.

– Ты не рад меня видеть, сиротка? – произносит он.

Какого. Черта. Антон!

Звучит новый звонок, и парни за спиной у Антона начинают суетиться, чтобы успеть забрать свои письма. Я не двигаюсь, не могу, у меня не выходит.

Он здесь… Антон, черт возьми, это не сон? Моя кровь застывает в жилах. Старушка разочарованно смотрит на меня и скрывается из виду вместе со своей тележкой. Нет, черт побери!

Я отталкиваю этого подонка с дороги, но он не один: два качка не дают мне догнать старуху.

– Ну что, получил письмо от мамочки, Доу?

Заткнись! Я смотрю, как старушка проходит в бронированную дверь. Черт, я опоздал, она ушла. Я отталкиваю руки двух кретинов, пришедших с Антоном, и поворачиваюсь к нему. Сжимаю кулаки. На этот раз я его убью. Должно быть, шрама, разрезающего лицо, ему было мало. Этот псих, несмотря ни на что, продолжал меня искать.

Я смотрю на него сверху вниз. Теперь я стал выше. В последний раз, когда мы виделись, я едва доставал ему до плеча. Он ведь даже не подозревает, как я изменился за это время. Я так зол, что готов его убить за то, что он только что сделал. Мы смотрим друг на друга.

– Я уже какое-то время наблюдаю за тобой. Не считаешь, что момент сейчас самый подходящий? Нам с тобой надо свести кое-какие счеты, Доу.

Иди к чертям! К нему подходит какой-то тип и незаметно передает письмо. Антон опускает взгляд и достает из кармана зажигалку.

– Ты кое-что для меня сделаешь, ладно? Иначе, твоя почта… Ну, в общем, ты понял. И больше никаких рисунков.

Я сжимаю зубы. Я прекрасно понял, о чем он. Он здесь из-за меня и моих рисунков. Но даже сейчас, погрязнув в проблемах по самую шею, я не жалею ни на секунду. Краем глаза я вижу, как к нам приближаются трое охранников. Я отступаю назад, не сводя с него взгляда. У меня есть только один шанс его одолеть, и это должно случиться до суда. Даже если после этого меня отправят в карцер.

Охранники выгоняют народ из ямы. Все быстро разбегаются. В том числе этот подлец с его круглой головой и я со своей яростью, которая сочится сквозь поры на моей коже. Это чувство жжет меня изнутри, дыхание сбивается. Я на секунду закрываю глаза, чтобы успокоиться, но это не помогает. Поэтому я просто разворачиваюсь и выхожу. Двери открыты, пора прогуляться.

На улице дико холодно, но я слишком заведен, чтобы чувствовать хоть что-то. Я оборачиваюсь по сторонам, готовый пойти и прибить его прямо сейчас. Но потом я решаю, что стоит подождать и попытаться заполучить письмо от моей львицы без кровопролития. Успокойся, парень!

Прогулка меня не успокаивает, и сигарет нет. Об отжиманиях с моими ребрами даже думать не стоит.

День подходит к концу, а моя ярость так и не утихает. Антон… Этот парень зарвался. Он правда хочет, чтобы все это плохо для него кончилось? Как будто у меня сейчас других проблем нет… Всегда одно и то же, одни события тянут за собой другие. Но, когда я выйду из себя, то уже не смогу ничего контролировать.

* * *

Я не притронулся к своей тарелке. Ярость немного утихла и уступила место желанию реветь навзрыд. Опустив нос в тарелку с этой противной едой, я борюсь изо всех сил, но сил у меня почти не осталось. Чертова слеза отправляется на смерть в непонятную жижу, которая, по идее, должна быть рисом. Остальные слезы я сдерживаю, закрыв глаза в ожидании очередного звонка.

Я вскакиваю первым и несу тарелку к тележке для грязной посуды. Какой-то тип толкает меня в плечо.

– Не болтайся под ногами, Немой!

Твоя мать болталась у меня под ногами! Очень хочется ответить ему именно так, но даже с открытым ртом я не могу вымолвить ни слова. Он кривится, глядя на меня сверху вниз. Ох, не стоило ему со мной сталкиваться. По крайней мере, не сегодня. Я смотрю на него в ответ. Он держит поднос одной рукой и подходит ближе. Эй, кретин, я не собираюсь отводить взгляд!

– Чего ты на меня уставился? Хочешь, чтобы тебя опять в медпункт отправили? Говорят, ты обхаживаешь докторшу. После молоденьких студенток лицея ты решил приняться за мамочек? Ты знаешь, что здесь делают с такой мразью, как ты?

Он подходит еще ближе. Остальные стараются прикрыть нас от взгляда охранников. Сейчас или никогда, это поможет мне сбросить напряжение. Тип стоит так близко, что может прошептать мне прямо на ухо:

– Им отрезают член… И я с нетерпением жду, когда это случится с тобой.

Я реагирую молниеносно: толкаю локтем несчастного парня, который проходит с другой стороны от меня, и выбиваю поднос из рук новоявленного хирурга по половым членам. Он не успевает ко мне кинуться, как ему в лицо прилетает кулак от бедолаги, которого я толкнул. А следом за ним и мой. Когда я поднимаю глаза, сирены воют со всех сторон. Охранники вопят, пытаясь всех разогнать и подавить беспорядки. Я собираю пару ударов, а потом пересекаюсь взглядом со стариком. Он жестами показывает, что надо быстрее уносить ноги. Из этой непонятной массы сложно выбраться, но в итоге мне удается, и вскоре мы добираемся до камеры.

От ударов у меня болят руки, но мне наплевать. Главное, что стало легче. Не могу сказать, что я полностью восстановил душевное равновесие – это невозможно, но сердце, по крайней мере, начало биться в прежнем ритме. Так всегда происходит, когда я слишком далеко от моей львицы. Старик протягивает мне сигарету и коробок спичек.

– Подожди пять минут, они на три дня выключат электричество после твоей выходки, и можно будет курить спокойно, а не высунувшись головой в окно!

Я хмурюсь. Зачем отключать электричество?

– За мятеж положено три дня изоляции в камерах для всех, без электричества, еды и воды. Надеюсь, ты сегодня хорошо подкрепился.

Он поворачивается ко мне спиной. Несколько охранников горланят в коридоре, потом наступает полная темнота. Но не молчание. Крики слышны еще какое-то время, а потом и они стихают. Тяжелая