Обретенная любовь - Гайя Алексия

из моей камеры подходит и целует ее в щеку, хотя она даже не обращает внимания, а потом принимается ей помогать.

Парни уходят от нее с одним или несколькими письмами и уединяются где-то, чтобы их почитать. Напряженная атмосфера постепенно рассеивается. Все рассредоточиваются по углам и погружаются в чтение. Кто-то даже смеется из-за прочитанного.

Я встречаюсь взглядом со старухой. Она хмурится, и я не успеваю отвести взгляд, как она знаками сообщает: «Тебе письмо, красавчик, иди сюда».

Что? Письмо? От кого, черт побери? Я не двигаюсь ни на дюйм. Она издевается надо мной? Кажется, я становлюсь параноиком.

Она бросает на меня еще один взгляд, но не настаивает. Еще несколько парней уходят от нее с заветными конвертами, а в моей голове все никак не укладывается. Кто мог мне написать? Типы из раздевалки? Я даже не знаю, почему они первыми приходят мне на ум. Может, это Солис…

Я снова ловлю взгляд старухи. Она жестикулирует: «Любовь не имеет границ…»

Я хмурюсь, а она с улыбкой добавляет: «Чья-то…»

Черт, ее отвлек какой-то тип. Она раздает другие письма, а потом возвращается ко мне. Старушка чертит букву за буквой, нагнетая напряжение.

«Чья-то… Л.Ь.В.»

Дьявол, я ничего не понимаю!

«Л.Ь.В.И.Ц…»

Львица, черт возьми. Я тут же отрываюсь от стены и иду прямо к старухе, не отводя взгляда. Мне написала моя львица? Она прислала мне письмо. Проклятье, мое сердце разрывается. Мне хочется прибить всех, кто стоит между нами, отдаляя меня от цели. Но, с другой стороны, я желаю бежать как можно дальше от львицы и ее письма, ведь я очень боюсь того, что могу там найти, боюсь того, что она хочет мне сказать. Самый жуткий кошмар, в котором я не выживу и просто сожгу все кругом, – если она написала, что бросает меня, что она больше так не может. Если это письмо – последнее, что я получу от нее.

Это напряжение просто сводит с ума. Я дико боюсь, но все равно иду вперед.

Глава 30

Елена

Я снова ставлю чашку на шатающийся стол. Я едва сделала два глотка, а Таня пьет уже вторую чашку крепкого кофе.

– Есть какие-то новости от Тига? – спрашивает она.

– Нет… Я отправила в тюрьму письмо, но оно вернулось. Тогда я отправила еще одно, на конверте написала не свое имя. Но я не знаю, получил ли он его. Посмотрим…

– Думаю, они не очень понимают, почему ему пишет его жертва.

Я опускаю голову. Чувствую себя такой виноватой. Опять наступает тишина, затем Таня вдруг резко ставит чашку и стучит пальцами по столу.

– А почему ты не расскажешь им, как все было? – интересуется она ледяным тоном.

Девушка начинает злиться. Теперь моя очередь удивляться. Тиган – просто друг ее младшего брата. Я понимаю ее тревогу, но вот так срываться с цепи – как-то слишком. Я хмурюсь и все же пытаюсь ей ответить:

– Я хотела дать показания, но…

– Я не понимаю, чего ты ждешь! – злобно бросает она. – Что Тига там изобьют? Ты же знаешь, что он не говорит, как он сам сможет освободиться?

Черт, да она совсем вышла из себя!

– Конечно, я знаю, что он не говорит, мы же с ним в одной постели спим! – отвечаю я. – И я не понимаю, чего ты так завелась. Тиг тебе вообще кто? Ну, кроме приятеля твоего брата?

Она готова расстрелять меня глазами. Таня открывает рот, и я жду ответа.

– Он…

Тишина. Она так ничего и не отвечает. Ее гнев быстро уступает место стеснению, причину которого я не понимаю. Я внимательно смотрю на нее в ожидании продолжения, но она опускает голову, словно пытается проглотить оскорбление. Я отвожу глаза. Взгляд падает на засаленную красную занавеску, и тот вечер вновь всплывает в памяти. Я вспоминаю детали, на которые тогда просто не обратила внимания. Тон, с которым она говорила с Тигом и той девушкой, мину, которую она скорчила, когда я спросила у нее, знает ли она Тигана Доу, и ее слезы, когда она увидела, как он лежит сверху на этой стерве в том чертовом коридоре. Я поднимаю глаза на Таню. Она нервно прикуривает.

– Ты с ним встречалась? – спрашиваю я.

Кажется, я задыхаюсь. А вдруг они встречались все эти месяцы, и он просто воспользовался мной, чтобы приятно провести время? У меня внезапно появляется ощущение, что я по-настоящему не знала человека, с которым проводила свои ночи.

Таня смотрит прямо на меня. Ее взгляд кажется одновременно разочарованным, ревнивым и очень грустным. Мой же прикован к ее губам. Ну же, продолжай, иначе я сейчас взорвусь!

– Ага… Но я этим особо не горжусь, – говорит она тихо.

Я замираю. Тиг с ней встречался? Мое сердце за последние недели и так разорвано в клочья, но эта новость добавляет еще несколько кусочков. Это невозможно, он ведь совсем не такой?!

Я сглатываю и пытаюсь сдержать желание схватить за волосы эту девушку, гораздо более симпатичную, чем я, и, очевидно, очень привязанную к Тигу. Что на самом деле было между ними? И как долго?

– Какая дура согласилась бы спать с лучшим другом своего младшего брата, да? – добавляет она.

Опять наступает тишина и появляются слезы, но на этот раз не мои. Я слишком растеряна и шокирована, чтобы ощущать боль.

– Но вы с ним… – начинаю я.

– Нет, можешь не переживать. Он встретил тебя, и я его больше не видела. Он меня прогнал… Тиг никогда со мной не говорил. С тех пор как я нашла Бена в приюте, он не проронил ни слова. Но я быстро поняла, что это его стиль: он не говорит, он делает. И в тот вечер он побежал за тобой на улицу. Чтобы Тиг бегал за какой-то девчонкой – это что-то невиданное.

– Он мне не рассказывал о тебе.

Зачем я ей это говорю? Очень хороший вопрос. Видимо, я просто размышляю вслух или пытаюсь как-то оправдать для себя все это. Она хихикает, а я вздыхаю. Все, что она рассказала, меня утешает, и, хотя я злюсь на него за некую двуличность, я все равно понимаю, что у него была своя жизнь до меня.

– Конечно, он же не говорит, детка! – восклицает Таня.

Детка?

– Конечно, говорит. Мне даже несколько раз приходилось просить его заткнуться, – отвечаю я.

Она моргает и краснеет от злости.

– Ах, вот как!.. С тобой, значит, он разговаривает? А я для него просто девчонка, у которой можно бесплатно пожить и переспать, когда ему вздумается! Единственный звук, который он при