Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку - Дэвид Кинан

ненавидит! Он очень страстный. У него квирное, в чем-то кэмпистское чувство юмора. В общем, настоящий милашка». На выступлении Current 93 в Mean Fiddler он познакомился с Бэлансом. Они сразу же подружились, Браун стал ходить со Слизи и Бэлансом в гей-клубы Heaven и FF, часто оставаясь на ночь у них в Чизике. Клуб FF, которым управлял бойфренд Алмонда Марк Лангторн, славился обилием наркотиков. «Это место привлекало множество маргиналов из гей-сообщества, – вспоминает Браун. – Люди там не спали неделями. Музыка всегда была очень громкой, бит стоял такой, что сковывало дыхание. Диджеи прекрасно представляли себе состояние публики и пользовались этим: в одну минуту вы прыгали под квадратный бит, а в следующую вас всасывало в какую-то кривую червоточину. Алмонд часто бывал там, обычно мы находили какой-нибудь закуток и тряслись там, а к нам подходили перевозбужденные приятели, горбатые гоблины и трансвеститы с заячьей губой, раздувавшие ноздри и предлагавшие попперсы или еще экстази. Мы торчали там до тех пор, пока Бэланс больше не мог держаться на ногах или Слизи не начинал опасаться, что он при смерти».

«В то время мы жили на полную катушку, – соглашается Дрю Макдауэлл. – Постоянно триповали, принимали экстази, кислоту, все что угодно. Большую часть времени мы проводили в клубах, но не в тех веселых клубах, где играл эйсид-хаус, а в разных уродских местах со стремной публикой. Бывали ночи, когда было непонятно, где заканчиваешься ты, а где начинается кто-то другой. Довольно страшно, скажу я вам. Впрочем, это было по-своему вдохновляюще: кто-то начинал нести какую-то чушь, другой подхватывал, а через месяц это превращалось в песню Coil. Такая жизнь не могла не сказаться на музыке. Суть Coil в том, что все это действительно было прожито. Бэланс не оторван от мира: он впитывает его в себя как губка, все, что происходит вокруг него, превращается в музыку. Я даже не могу назвать это способностью, поскольку он ее никак не контролирует. Это врожденная черта, благодаря которой родилось много удивительного, хотя не знаю, насколько это здоровое качество».

По ночам в Чизике они не спали и делали совместные рисунки, передавая по кругу лист бумаги и добавляя каждый свои детали. «Однажды вечером мы больше обычного упоролись кокаином, особенно зверским МДМА и еще бог знает чем, и поехали домой, потому что Бэланс был не в себе, – рассказывает Браун. – Мы не понимали ни слова из того, что он несет: его речь звучала словно запись, то замедляясь, то ускоряясь. Это было очень странно, так как в его словах чувствовалась уверенность: не то чтобы он пытался говорить, но не мог, – он явно что-то говорил, только не нам. Вернувшись домой, мы помогли ему подняться по лестнице и уложили в кровать, а я сел рядом. У Бэланса было что-то вроде припадка: казалось, он то возвращался в младенческое состояние, то метался по кровати обезумевшей птицей, пытающейся взлететь, но не в состоянии оторваться от земли. Это было похоже на психическую эпилепсию, будто бы глубоко внутри он жил какой-то иной жизнью, жизнью животного. Своего рода шаманское путешествие к истокам, спровоцированное наркотиками».

Это продолжалось всю ночь и весь следующий день: Бэланс издавал пронзительные всхлипы, птичьи крики и бормотание, которое не могли разобрать ни Слизи, ни Браун. Ночь он провел в состоянии, близком к тому, что Спейр называл «позой смерти», которую должен принять человек, работающий с техникой атавистического возвращения. Наркотики словно вызвали психологический спазм, запустивший регрессию и отправивший Бэланса назад через предыдущие животные воплощения, скрытые в недрах его бессознательного. «В ту ночь мы были на грани, – рассказывает Браун. – Помню, я сидел, что-то бормотал, поглядывая на него и спрашивая, все ли в порядке, когда мне удавалось выдавить из себя хоть какие-то слова. Но он был не в состоянии говорить. Когда речь заходит о том случае, он говорит, что чувствует его последствия до сих пор». В заметках к альбому 2000 года Musick To Play In The Dark Volume 1, выложенных на сайте Brainwashed, Бэланс написал об этом опыте: «Однажды я вернулся в разум ПТИЦ и три беспокойных дня мог лишь чирикать и пищать. Я был далеко, с птицами». Треки Coil «Strange Birds» и «What Kind Of Animal Are You» (текст последнего написан Брауном и Бэлансом) можно рассматривать как попытку глубже осмыслить и объяснить ту мучительную ночную инициацию.

Люцифер над Лондоном

Ничего, кроме тотальной войны.

Наклейка Throbbing Gristle

В воскресенье 16 февраля 1992 года Дэвид Тибет, прогуливаясь с родителями по рынку Портобелло в Западном Лондоне, купил ежедневную газету Observer. «Это было очень странно, – вспоминает Тибет. – В передовице говорилось о некоем видео, доказывающем случаи ритуального насилия. Я сразу понял: что-то случилось. Когда я раскрыл газету и увидел символ PTV с черепом, мое сердце екнуло. Происходило что-то ужасное». Статья была посвящена документальной передаче Dispatches[153], снятой Channel 4. Создатели фильма утверждали, что располагают видеодоказательствами ритуальных жертвоприношений, совершаемых сатанинским культом. По напечатанным в газете кадрам Тибет узнал короткометражный фильм TOPY 1982 года «First Transmission»[154], в котором снялись он сам, Бэланс, Слизи, Пи-Орридж, его жена Паула, Дерек Джармен и ведущий британский пирсингист Алан Оверсби, также известный как мистер Себастьян. Вернувшись домой, Тибет созвонился с Бэлансом, который сказал ему, что они со Слизи прочли статью и уже связались с адвокатами – с той же командой, которая в 1960-х защищала Берроуза в связи с запретом «Голого завтрака». В тот же день Тибету позвонил сосед Пи-Орриджа Фриц Хаэман, рассказав, что накануне полиция провела рейд на Бек-роуд и базе Пи-Орриджа в Брайтоне[155], конфисковав множество «улик»: трехсотлетнюю тибетскую костяную трубу, семейные фотоальбомы, весь архив Coum и TG, пленки Берроуза, неизданные короткометражки Дерека Джармена и мастер-записи грядущего альбома Psychic TV. Брайтонская полиция пришла с операторами, чтобы запечатлеть рейд, однако снять сцену выбивания двери им не удалось, поскольку последователи Пи-Орриджа открыли ее и сами впустили их. К счастью, Пи-Орридж и Паула с детьми были в это время в Таиланде. Съемочная группа рыскала по дому, не снимая ничего, что выглядело слишком симпатично (домашнего кролика или пруд в саду), и сосредоточившись на «оккультных» вещах вроде волчьей головы на стене или ручной змеи.

Джон и Слизи, Бирма, 1987 год

Выяснилось, что в Observer заполучили «First Transmission» от телевизионщиков, сообщивших, что в фильме запечатлены сатанинские ритуалы, в том числе изнасилования, увечья и насилие над детьми. Журналисты поговорили с тремя «выжившими» жертвами, которых якобы разыскали авторы передачи. Некая Луиза Эррингтон aka Дженнифер утверждала, что в фильме показаны принудительные аборты и калечение половых органов, а она была накачана наркотиками, порезана и изнасилована Пи-Орриджем и компанией. В статье упоминалась новая книга «Богохульные слухи», где доказывалось, что христианские фундаменталисты правы и сатанинское ритуальное насилие существует. Ее автор, Эндрю Бойд, и был ведущим выпуска Dispatches, в котором показали «шокирующие» кадры «First Transmission».

Для так называемых экспертов по сатанинскому насилию, придерживавшихся христианского фундаментализма, «First Transmission» был просто послан небом. Фильм отражал интерес Слизи и Пи-Орриджа к таким андеграундным режиссерам, как Кеннет Энгер и Джек Смит, и к художественному отображению ритуалов. Он был намеренно снят в размытой и нечеткой манере. В начале[156] Джармен читает фрагмент из Чосера, поверх которого наложен голос мистера Себастьяна, что призвано было показать, с какой легкостью медиа можно манипулировать, чтобы контролировать публику. Теперь они наблюдали то же самое в действительности. Однако проблемы возникли из-за другой части[157] – снятой дома у Пи-Орриджа и Слизи имитации ритуала с сексом, нанесением порезов, увечьями половых органов, а также связанным и закутанным в капюшон Бэлансом, на которого мочились.

«Большую часть фильма мы сняли, когда я еще был в PTV, – рассказывает Тибет. – Дома у Дженезиса на Бек-роуд было помещение, которое он называл „комнатой киски“[158], со старым зубоврачебным креслом и камерами на стене, передававшими изображение на монитор. Еще мы снимали у Слизи, где я впервые встретил Бэланса и, как он вспоминает, помочился на него. Конечно, это тоже было снято. В TOPY ничего не пропадало зря, все служило зерном для архивной мельницы. Дженезис сказал мне, что Слизи – тот самый парень, который запирался на несколько дней в одиночестве для кровавых секс-ритуалов. В те времена это звучало для меня просто восхитительно. Когда мы впервые пришли в дом Слизи, где они жили вместе