Копье и кость - Анастасия Машевская

Спустя восемь дней Агравейн со своим войском и гарнизоном в пятьсот человек отстоял замок Кадеш. Как Железногривый предвидел, волна воодушевления не заставила себя ждать. В течение месяца Адани оттеснил орсовцев с пристоличных земель и встал у северных рубежей. Пограничье земли удалось отбить еще за месяц.

Отозванная с восточного гарнизона часть армии по приказу Тидана была переброшена на запад, чтобы сдержать возможное подкрепление Орсу. Так перед окрыленными успехом многострадальными аданийцами, но неприступными стенами встал Ласбарн. Эта воинская линия оказалась в тупике: аданийцы не нападали, Ласбарн не шевелился.

События на северном фронте оказались более динамичными: выдавив неприятеля из страны, Тидан потребовал реванша и отдал приказ о продвижении в Западный Орс.

Чем дальше на север двигались и без того изможденные войска Адани, тем тяжелее давались победы. Когда окружение пыталось уберечь царя Тидана от экспансии в чужих землях, тот махнул рукой – не дело оставлять такое зверство безнаказанным. В конце концов, Кровавая Мать Сумерек, Темноликая Шиада, всегда поддерживает праведную месть.

Настал день, когда аданийцы, ведомые Агравейном, железной занозой вонзились в самое сердце Западного Орса. Пошли штурмом на столичную крепость врага Аттар… и отлетели, точно молот от наковальни. Несокрушимые стены орсовской столицы протрезвили зарвавшуюся в победах молодежь. Началась осада. И поскольку затягивать с ней было гибельно для внешнего кольца, собрали военный совет.

– У нас всего один вариант: отзывать войска с запада, – сказал Вальдр, один из друзей и сподвижников Железной Гривы.

– И снова идти в лоб? – оголил зубы Лот, другой соратник Агравейна и, как и Вальдр, товарищ еще по детским играм.

– У тебя предложение лучше?

– Возможно. То, что мы осели лагерем здесь, в своих депешах могут прочитать ласбарнцы. Они двинутся на нас с юго-запада. Нам следует оттянуть наши войска с той линии фронта и поставить их стеной на землях между Орсом и Ласбарном. С одной стороны, это насторожит гиен в замке, с другой – наши войска сыграют там роль буфера, если ласбарнцы и впрямь рискнут пойти в атаку.

– А если, увидев отход наших войск, Ласбарн двинется непосредственно на владения Адани? – задал вопрос царевич Сарват, сын Тидана.

– Вы вправду верите, что Ласбарн опасен? – утомленно спросил Астальд.

– Шиада хранит тех, кто не докучает ей глупостью, Астальд, – обронил одноглазый аданийский военачальник Данат. – Лучше поберечь себя.

– Хорошо, допустим, мы оттянули часть воинства на границы Орса и Ласбарна. Но что дальше? Как это поможет нам взять крепость? – спросил Сарват.

– И с этим, кстати, стоит поторопиться, – заметил Лот. – Если будем мешкать, ей-богу, начнется людоедство.

– Тогда, может, ты изложишь нам свой идеально продуманный план? – бросил Вальдр.

– Вы двое! – не выдержал Астальд. – Ваши распри нам ничего не дадут!

– Послушайте, – обратился к ним Данат, – у меня есть идея…

Агравейн слушал вполуха и вообще взирал на все это со снисходительностью вселенского владыки: не построена еще такая крепость, которой он не смог бы взять. Так или иначе.

Через несколько дней разведчики добыли сведения о Заммане Аторе – главнокомандующем царскими войсками Алая Далхора, орсовского правителя. Последний недостающий штрих для того, чтобы сообразить, как действовать.

О нраве самого Алая Далхора Агравейн прознал давно. Да и нет тут большой тайны – стоит вспомнить, что он возмужал в двадцатилетней войне с северянами, которую начал когда-то еще его отец. О сущности орсовского народа и воинства архонец тоже многое уяснил еще в первых сражениях. Нрав у них сильный: выросшие на гористой земле под строгим правлением, ограниченные справедливыми наградами и наказаниями, орсовские солдаты были все как один неуступчивы и преисполнены боевого духа. Но бились всегда по отдельности, каждый сам за себя. С такими разговор прост – стоит поманить выгодой, и все – либо передерутся между собой, либо начнут поодиночке или небольшими отрядами выбегать за стены.

Между тем в эту раннюю летнюю пору, оставив за собой полосу пунктов снабжения, аданийцы и архонцы знали, что главное – продержаться до первого урожая. Коней уже есть чем прокормить. Значит, и люди как-нибудь протянут. А дальше… Все, что ему нужно, – в конце концов, просто войти в город.

Все могло бы сложиться совсем иначе, почти сочувственно думал Агравейн, если бы гордому до рвоты Алаю Далхору не пришло в голову доверить управление военным делом старшему сыну и наследнику. Разумеется, такой ход понятен: Алай как пить дать рассудил, что коль уж он вырос из мальчишки в мужчину в боях, преемник должен пройти путь возмужания тот же. Но дети не всегда наследуют сильные стороны (ему ли не знать, если его сын умер в ночь рождения, в то время как сам он, судя по рассказам отца и покойной матери, был «крепышом, которого уже в детстве не могла свалить ни одна хворь»). Пошли Алай во главе армии Заммана Атора – если исходить из донесений лазутчиков – или возглавь армию сам, вполне возможно, аданийцы вовсе не смогли бы войти во владения Орса.

Теперь менять что-то поздно. Даже если бы у Алая был такой же матерый боевой волк, как сам Агравейн, способный обратить на пользу любую ситуацию в войне, поражение Орса предрешено. Осада – это всегда осада, и сколь бы опытным правителем, полководцем или воином ты ни был, никогда не найдешь места, ткнув мечом в которое, смог бы разрубить голод.

Да, признал архонец, Госпожа Войны Шиада любит играть временем: бывает, медлить в войске совсем нельзя, и каждая упущенная минута может обернуться погибелью для всех солдат, но бывает и так, что лишь тот, кто дольше ждет, больше и получает.

– Всадник! – возвестил стражник на крепостных стенах. – Доложите начальнику стражи и откройте ворота!

– Верно ли я прибыл? – спросил Растаг, спешившись и передав коня попечительству конюха. – Здесь резиденция Шиады Сирин?

– Лигар, милорд, – поправил его конюх. Растаг кивнул.

– Мне надо увидеть герцога, – сказал он, оглядываясь. Приехал-то он, разумеется, к сестре. Но порядок есть порядок.

– Думаю, мне стоит проводить тебя, – раздался женский голос.

Растаг обернулся:

– Шиада, – позвал и раскрыл объятия.

Молодая женщина спускалась с лоджии по боковой лестнице. Взбежав на ступеньки, Растаг закружил сестру в воздухе. Но едва поставил наземь, жрицу повело. Мужчина вовремя удержал ее от падения и с беспокойством спросил:

– Ты нездорова?

– Голова немного кружится весь день. Пойдем, – взяла она родича за руку и обернулась к подоспевшему начальнику стражи. – Ганселер, можешь не суетиться, я сообщу герцогу о прибытии брата.

Растаг внимательно разглядывал коридоры и помещения, пока шел. Наконец остановились у двери с изображением коричневого герба, на котором раскинул когтистые лапы мифический золотой грифон.