Копье и кость - Анастасия Машевская

В дверь тихонько постучали, и мужчина поднял голову от бумаг.

– Джайя? – удивился Замман Атор, один из опытнейших генералов Орса, когда в его комнату вошла царевна семьи Далхор, старшая дочь Стального царя и… невеста Заммана. Да, считай, жена, мысленно усмехнулся мужчина. Складка меж густых черных бровей разгладилась, и в груди разлилось мягкое чистое пламя. Господи, какая она красивая! И все еще такая робкая – замерла, как голубка, у двери и ждет. Боится, что помешала ему, а ведь между тем это ему стоит переживать, не обидел ли ее чем-нибудь.

Нет, не потому что она дочь царя.

Разумеется, в самом начале их помолвки ничего другого Замман в ней не видел – так, приметил опытным глазом, что девица должна выйти красоткой, но даже не выйди таковой – какая разница, если ее отец сидит в царском кресле? Ей было тогда всего тринадцать лет – сущий ребенок, прости господи, но Алай Далхор не отказал.

Когда царь сообщил дочери о решении, Джайя приняла волю отца с достоинством. Сопротивляться причины были: не то чтобы к этому возрасту девочка успела в кого-то влюбиться и теперь изыскивала способы остаться с возлюбленным, но тридцатипятилетний супруг был откровенно стар для нее. Хуже того, Замман был генералом редкого чувства долга, и Джайя боялась жениха сильнее, чем вечности в геенне огненной. Ее отпугивало все: рост, сложение, руки в шрамах от ожогов, прямой взгляд под густыми бровями вразлет, всегда суровое неулыбчивое лицо с крупными чертами, а особенно сильно – оружие, доспех и командный голос.

Алай дал жениху с невестой три года – до полного совершеннолетия дочери, – чтобы привыкнуть друг к другу, и они распорядились временем с умом. Повидавший жизнь Атор мгновенно понял: если он, как более опытный из двух, не сделает первого шага, не обозначит своей позиции ясно и со всей четкостью – даже через двадцать лет Джайя, родив кучу детей, будет его бояться, сторониться и ненавидеть. Такой вариант Замману не подходил ни по политическим, ни по личным причинам – не очень хочется, проведя жизнь в бойнях, воевать еще и в собственном доме.

Сколько бы ни было дел, чего бы ни требовал Алай, как бы вообще ни складывалась жизнь, Замман приручал царевну добротой и лаской. Он всегда находил время, силы, внимание, и уже через полгода Джайя в его обществе заметно переменилась – стала разговорчивее, улыбчивее, стала сама, поначалу изредка, искать с ним встреч. А еще через полгода девочка расцвела по-настоящему, и вряд ли кто-то, кроме жениха, что наблюдал за девицей изо дня в день, мог предположить, что она вырастет такой красавицей.

Все лучшее, что было в роду Далхоров, которые славились аристократической красотой с горскими корнями, с лихвой перепало одной девушке. Наследовав породу отца, Джайя была тонкокостна; на фоне молочной белизны кожи длинные прямые волосы, аккуратные брови, изогнутые полумесяцем, и удивительно глубокие глаза выглядели абсолютно чернильными. Изящные пальцы, маленькие ушки, высокие скулы и тоненький носик – она вся была почти неправдоподобно гармонична и пропорциональна. Тогда, летом ее четырнадцати лет, когда полководец обнаружил, насколько не прогадал, Замман, не удержавшись, впервые поцеловал невесту.

Осторожно, чтобы не спугнуть. Выросшая в тени отца и шального старшего братца, Джайя дрожала перед мужчинами. Даже перед тем, кто, будучи надежен, как сам ее отец-царь, имел огромное золотое сердце…

Конечно, все изменилось за такой-то срок, улыбнулся внутри себя Замман. Конечно, с тех пор Джайя стала куда смелее. Но она по-прежнему робела перед ним, пряча глаза и смущенно улыбаясь.

Замман поднялся из-за стола, поторопившись к девушке в дверях. Комната была небольшой, хотя и являлась спальней генерала армии, поэтому нескольких шагов вполне хватило, чтобы преодолеть расстояние.

– Я не отвлеку? – спросила царевна высоким голосом.

Замман поцеловал девичью ладонь и подтолкнул подбородок, вынуждая смотреть на себя. Все их встречи начинались с этого, он уже привык.

– Конечно нет, – с готовностью отозвался мужчина. – Что-то случилось?

Джайя замотала головой.

– Я бы хотела побыть с… т-тобой, – проговорила девушка, заглядывая жениху в глаза и будто спрашивая, все ли верно она делает. Да уж, приучить ее к обращению на «ты» стоило Замману особого терпения. – Ты не против?

Как сказать… С тех пор как архонцы засели под стенами, атмосфера в городе царила ужасная. На улицах начались серьезные беспорядки, да и в замке не срываться всем на всех в полную силу не давал только непререкаемый авторитет Стального царя. Недели две назад Джайя впервые вот так постучала и попросила остаться на ночь – крики с улицы слишком пугали, не давая заснуть. С женихом ночевать куда безопаснее, ведь он такой надежный. Спать она, разумеется, будет на полу, быстро заверила девица, чтобы ничем не смущать и не стеснять мужчину. Замман тогда только хмыкнул – как же, ничем она его не смутит. Но – потер подбородок, поскреб щеку да и согласился. Ему, в конце концов, не пятнадцать лет. Что он, юбок в жизни не видел? Уложил девушку на кровать, сам лег на пол, и делу край.

С того случая она еще неоднократно приходила к нему, неизменно интересуясь, не против ли он. Да нет, конечно, выдыхал мужчина. Не против, само собой, даже если утром его достоинство укоризненно напоминает, что его попусту беспокоят, а потом не используют.

– Проходи, родная, – позвал Замман, увлекая Джайю внутрь.

Усаживая девушку за стол, мужчина приобнял ее за плечи, отчего по телу царевны прошла дрожь – ну почему он касается ее так редко и мимолетно? Иногда, правда, все совсем иначе – не раз и не два Джайя уходила со встреч с женихом, ощущая жар глубокого пылкого поцелуя, но ведь такое случалось не особо часто…

В мыслях она давно зашла дальше. И все, что мешало мыслям стать правдой, – расположившиеся кольцом вокруг стен аданийцы и архонцы. Если бы не военное положение, они с Замманом уже давно были бы в браке.

Замман устроил невесту рядом с собой, чтобы иметь возможность постоянно держать за руку, и принялся объяснять то, над чем прежде думал в одиночестве. Время от времени его отвлекал тот факт, что невеста, по обыкновению, пробралась к нему тайком и сидит только в ночной сорочке и тонком халате, но в целом он вполне связно излагал ей какие-то детали возможных действий при атаке врага; объяснял некоторые моменты в устройстве городских стен, ворот; раскрывал секреты парочки тактических стратегем… Рассказывал о том, что старший брат Джайи, царевич, делал верно, когда возглавлял поход, а где, по мнению Заммана, просчитался, когда начал воевать не с Сарватом из Адани, а с Агравейном из Архона.

Для женщины христианского воспитания Джайя благодаря такому вот многократному вниманию жениха была просто до неприличия сведуща в подобных вопросах. Однако в подробности Замман, само собой, никогда не углублялся.

– Ты ведь знаешь, что делать, когда начнется атака? – неожиданно, перебив мужчину, спросила девушка и с силой сжала пальцы Заммана.

– Конечно, – улыбнулся Атор, разглядывая тревожное девичье лицо. – Тебе не о чем беспокоиться. – Он неожиданно для самого себя погладил невесту по щеке.