Душа меча - Джули Кагава

сцена. Я огорченно тявкнула и накинулась на белого лиса.

– Эй! Что было дальше? Верни меня, я хочу узнать, чем все закончилось!

– Мы пришли сюда не ради того, кто видел этот сон, – спокойно ответил лис, хотя хвост раздраженно хлестал его по бокам. – Рассвет уже близко, лисичка, и наше время в Юме-но-Секай подходит к концу. Ты хочешь повидаться с убийцей демонов, пока он не проснулся, или нет?

Я поджала уши. Тацуми, виновато подумала я, я уже иду! Только не исчезай!

– Да, прости, – сказала я лису. – Теперь я готова. Веди меня к нему.

Лис кивнул и продолжил путь. Мы нырнули в мир грез, полный переменчивых теней.

Часть вторая

13

Пророчество для призрака

Суюки

Суюки не находила себе места. И вовсе не потому, что была призраком.

Господин Сейгецу снова погрузился в медитацию, усевшись на свою подушку между двумя одинаковыми светильниками неподалеку от пруда, под ветвями сакуры. Все тот же безупречный вид, вот только теперь Суюки не понимала, где же они и что реально, а что – нет. Все, что окружало этого загадочного сребровласого человека, казалось сказочным, иллюзорным – к примеру, не далее как сегодня утром Суюки прокатилась в прекрасной повозке, которую, судя по всему, нес сам ветер, а не лошади или слуги. Ни господина Сейгецу, ни Таку не удивило путешествие среди облаков в сотнях футов над землей, а вот Суюки так испугалась, что оставила свой призрачный человеческий облик, обернулась светящимся шаром и почти весь полет продрожала в уголке.

А когда повозка наконец приземлилась, за дверцей обнаружилась привычная картина – все тот же тщательно прибранный двор. Впрочем, Суюки была до того рада твердой почве под ногами, что толком и не обратила внимания на окружающую обстановку. Господин Сейгецу тут же объявил, что ему надо помедитировать, и повелел его не тревожить, а Така удалился готовить обед.

Несколько минут она молча наблюдала за Сейгецу-самой. Он был неподвижен, точно прекрасная статуя или картина, написанная не на холсте, а прямо на воздухе. Легкий ветерок ни разу не прошелестел по его одеждам, не разметал длинных серебристых волос, словно воздушные ками вняли просьбе его не тревожить. Только веки подрагивали, и под ними угадывалось движение глаз, будто господин погрузился в глубокий сон – возможно, даже оказался в плену кошмара. Суюки на мгновение задумалась, чтó снится такому человеку, как Сейгецу-сама. Если он вообще человек.

– Суюки-тян!

Голос Таки привлек внимание девушки. Она обернулась и увидела маленького ёкая – он стоял под кривой сосной и махал ей. Суюки приблизилась к нему и разглядела, что Така успел разложить под деревом бамбуковый коврик, расставить на нем чайную посуду и угощения. Лакированный чайный поднос окружали тарелки с жареным тофу, красной фасолью адзуки и разноцветными рисовыми пирожными моти. Суюки взглянула на них с тоской. Ей отчетливо вспомнились сладкий вкус шариков моти, уютные чаепития холодными зимними вечерами, тепло от чашки, разливающееся по пальцам. Все то, чего ей уже не суждено испытать.

– Присаживайся, Суюки-тян! – воскликнул Така, когда она устроилась рядом под сосной. – Уж не знаю, можешь ли ты есть, но на всякий случай приготовил всего побольше. Можешь ведь?.. – Он выжидательно взглянул на девушку, но та лишь печально улыбнулась и покачала головой. Така нахмурился. – Какой ужас, – пробормотал он. – Прости меня, Суюки-тян. Ох и не хотел бы я стать призраком. – Он взял деревянные палочки, подхватил с тарелки розовый шарик моти, отправил его в рот, задумчиво прожевал и сглотнул. – Как бы там ни было, наслаждайся отдыхом, Суюки-тян. Господин Сейгецу скоро к нам присоединится. После медитации у него всегда отменный аппетит.

Суюки оглянулась на Сейгецу и заметила слабое сияние, окружившее господина. Ее снедала тревога, точно она потерялась во сне; мир вокруг казался чуждым и непривычным. Впрочем, неудивительно: она ведь теперь юрэй. Возможно, лишь призракам открыта дверь в это странное, жуткое царство ёкаев и летающих повозок.

Почему я здесь? – со слепящей отчетливостью пронеслось в голове. Может, я что-то делаю неправильно? Почему я застряла в этом мире?

– Бр-р-р, – Така вдруг содрогнулся и потер руки. – Как странно! Так резко похолодало, – пробурчал он. – Суюки-тян, чувствуешь?..

Девушка повернулась к нему, и Така резко дернулся, а потом застыл, словно жердь. Его огромные глаза округлились, а зрачки так расширились, что совсем затмили радужку. Этот жуткий взгляд впился в Суюки. Из распахнутого рта ёкая вырвалось шипение.

– Заблудшая душа, – проскрежетал Така. Суюки отшатнулась, чуть не утратив человеческое обличье. – Оковы тоски невозможно порвать, флейта переломится в тени бога, а мир окрасится кровью. Светловолосый принц жаждет битвы, в которой ему не победить. Меч демона погубит его, но верный пес будет с ним до самого конца.

Суюки в ужасе отлетела и почувствовала, как сзади на нее упала тень. Вся дрожа, девушка обернулась и увидела насмешливые золотистые глаза Сейгецу-самы.

– Наконец-то она вышла на сцену! – Его голос был нежным и ласковым, но в то же время ликующим. – А я все думал, уж не ты ли та самая «заблудшая душа», которую время от времени видит Така, – продолжал он, пока Суюки молча парила над землей – смущенная, униженная, испуганная. Господин насмешливо приподнял уголок губ. – Толкование его видений – тонкое искусство, которое я оттачивал много лет. Но и по сей день я остаюсь скован границами метафор и намеков. Обычно слова Таки нельзя воспринимать буквально.

Суюки затряслась. Ей нестерпимо хотелось улететь подальше от этого человека и его жутких, леденящих кровь предсказаний. Намеки на то, что она, Суюки, – часть чего-то великого и непонятного, наводили на нее ужас. Она ведь обычная служанка, к тому же ставшая призраком. Разве может такая ничтожная девчонка играть существенную роль в истории господина Сейгецу?

И в то же время на задворках сознания, прорываясь сквозь страх и смятение, звучал тихий голосок любопытства. Может, она, простая служанка, после смерти обрела значимость, какой не имела при жизни? И потому осталась на земле?

– Не бойся, хитодама. – Господин Сейгецу проворно обогнул Суюки и опустил колено на одеяло, разложенное по земле. На глазах у потрясенной девушки он положил обмякшего, дрожащего Таку на спину и накрыл ладонью его лоб. – У каждой души своя судьба. Некоторые сияют ярче других. И даже если знаешь, что тебе уготовано, очень сложно изменить свой удел. Спи, Така.

Тело ёкая сотрясла мощная судорога, а потом он расслабился. Зубастый рот приоткрылся, и из него вырвался сиплый храп. Пару мгновений Сейгецу наблюдал за