Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий оригинал - Олег Владимирович Русаковский

и гонцов, ехавших к ним или от них. Он укрепил свой лагерь и оставался на том же месте, не предпринимая никаких походов, лишь разоряя бедный край посланными во все концы мощными отрядами, которые повсюду грабили и опустошали, убивая все живое, частью захватывая лишь молодых женщин, жен и девушек, которых продавали и обменивали как скот, так что около десяти тысяч угнали в Москву в вечное услужение. Фельдмаршал Пац, хотя и доставил врагу довольно неприятностей частыми и отважными вылазками, не мог своими малыми силами удержать его от жестокостей и мучительства, так что эта бедная земля была обречена.

Генерала Хованского же, поскольку он не вполне преуспел в своем нападении, призвали в Москву, поставив вместо него генералом новгородских войск родного брата генерала Долгорукого, окольничего и наместника брянского князя Петра Алексеевича Долгорукова, с тем же приказом отправиться через Двину в направлении названных выше мест и земель. Между тем его брат, главнокомандующий Долгорукий, должен был сдерживать Паца, чтобы тот не мог оказать ему сопротивления. Он также послал на подмогу брату четыре полка конницы и три – пехоты, чтобы тот мог продвинуться в своем намерении. Но этот новый генерал преуспел в своем походе столь же мало, сколь и Хованский до него, поскольку Чарнавский, начальствуя лишь над тысячей добровольцев, наголову разбил его и прогнал с большими потерями и уроном. В конце концов с началом зимы все русские войска призвали назад в свое государство и распустили. Также и литовцы отправились на свои зимние квартиры, так что в этом году более уже не было враждебных действий.

В Польше не унималась конфедерация, поскольку государственный маршал Любомирский продолжал свои действия против короля, пользуясь мощной поддержкой. Для того чтобы привести в порядок, наряду с этим, все иные необходимые для государства дела, в ноябре в Варшаве устроили общий сейм. На него отправился, чтобы дать отчет и ответ в своих действиях, и государственный маршал, прибыв под Варшаву в сопровождении около тысячи человек. Однако после того как ему строго запретили явиться на сейм и, наконец, все сословия королевства, объявив о его делах, решили отнять у него его чин и известили его об этом, он отвечал, что тому, кто хочет отнять у него его чин, следует самому выйти в поле и объявить себя. В ответ на это известие открыто огласили его изгнание, так что он отправился на силезскую границу, чтобы собрать еще большее войско. Поскольку жители государства весьма обеднели из-за длительной тяжелой войны, он же располагал еще некоторой казной, приток к нему был велик, и он в короткое время собрал около десяти тысяч человек.

На этом сейме после открытого слушания приговорили к смерти бунтовщиков, бывших причиной смерти генерала Гонсевского, а именно Новожинского, Кубовского и иных, так что пятнадцать человек из их числа были казнены путем различных пыток. Частью они, однако, скрывались тайно в разных городах, так что их не могли схватить, другие же, чтобы спасти свою жизнь, бежали в Римскую империю и в иные места. Это разбирательство не смогли в этот раз довести до завершения из-за многих противоречивых суждений и предложений и отложили до 2 марта 1665 года.

Съезд же с русскими совершенно остался под сомнением, поскольку те требовали принять своих великих послов на сейме для продолжения переговоров о мире. Однако, когда сословия польского королевства наконец согласились на это и порешили отправить в Москву грамоты для свободного проезда посольства, русская сторона не пожелала ни посылать на сейм великое посольство, ни продолжать другое, одобренное по решению предыдущего съезда в Дуровичах.

Россия и Шведское королевство не пришли в этом году ни к чему определенному, остановившись на том, что великое посольство…

Tagebuch des Krieges der Russen und Polen 1654–1664

(1r) Anno 1654

Den 4. Augusti brach Knias Jacob Tzerkaskij mit seiner auch allen ihm conjugirten Armeen von Kopise, den Trubetzkoy allda verlassend, auff, ging unter Orsza über den Dnieper und lagerte sich auff der andern Seite nach Dubrowna hin. Die Russen öffneten die Gewölbe, so in Orsza bey den Klöstern waren, wurffen die Leichen aus den Särgleien, und legten die ihrigen, so unter Sklow in der Rencontre geblieben waren, darin, und schikten selbige weg nach Moskow, daß sie allda begraben würden.

Den 5. Augusti ward von Ihro Czar. Maytt., die mit der Hauptarmee unter Smolensk in einem festen Lager auf Dewitza Gora stunden und selbige Festung bloquiret hielten, Befehl gebracht, daß der Tzerkaskij mit seiner auch ihm conjugirten Armee unter die Festung Dubrowna rüken, von ihren Völkern aber 6.000 der besten wohlberittenen Leüthe auslesen und zu Trubetzkoy hinüber (welcher den flüchtigen General Radziwil zu verfolgen commandiret war), senden solte.

Den 13. Augusti wurden die polnische Gefangene von des Bojaren Wasiley Piotrowitz Scheremetew Armee, der unter Polotzk stand, zur Hauptarmee unter Smolensk eingebracht. Unter den (1v) Gefangenen war der vornehmste Piotr Biganskij, Podkomorzy Polotzkij, welcher im Treffen unter Gluboka gefangen war.

Den 14. Augusti kahmen von dem Zolotorenko 1.000 Pferde Kosaken unter Smolensk zur Armee und wurden mit grosser Freude entfangen.

Von dem 15. gegen den 16. Augusti in der Nacht attaquirte der Feind die Festung Smolensk mit einem Hauptsturm.

Den 16. Augusti, nachdem der Sturm mit grossem Verlust des Feindes, von dem über 6.000 Mann geblieben waren, auffgehört hatte, etc.

Den 24. September war ein Münch, Waklam genandt, so dem Pauren in der Nacht die Stutten beritten hatte, aus dem Mikolschen Kloster geprügelt.

Supplement des 1654sten Jahres

In diesem Jahr ist Ihro Czar. Maytt. mit einer mächtigen Armee von 300.000 Mann und einer fürtrefflichen Artillerie von groben Geschütz und köstlichen Feüermörsern aus ihrer Residentz Moskow auffgebrochen und selbst persönlich mit der Hauptarmée unter die Festung Smolensk gerüket. In dessen Marche ergaben sich Dorgobusa und Biala, zwey starke Schlößer. Die Festung Smolensk aber ward so lange bloquirt gehalten, bis sie sich nach voraus gehaltenen mächtigen (2r) Sturm, in dem von russischer Seite bey 6.000 Mann geblieben, ihre geringe Bereitschafft des Feindes grosser Batalie nicht ferner trauend, auff Condition ergeben muste. Der Woywode Philip Obuchowitz, der Oberste Wilhelm Korff mit seinem Regiment zu Fuß, der Oberstlieutenant von Tiesenhausen mit des Generalzeugmeisters Gonsewskij Regiment, auch ein Theil der Adelschafft, welche dem russischen Joch nicht unterworffen seyn wolten, sind gnügen den Conditionen ausgelaßen und mit all den ihrigen nach Litthauen marchiret. Die übrigen vom Adel, auch theils von gemeinen Soldaten, denen durch die russische Diplomata, mit Gold geschrieben, grosse Freyheiten versprochen wurden, ergaben sich unter das Joch der russischen Sklaffschafft und hatten zwar im Anfang etwas Libertet, aber endlich verlohren sie alles auff einmahl und wurde mit ihnen viel ärger, als sie sich eingebildet hätten, gehandelt.

Die Bürgerschafft aus Mohilow fertigten durch Persuasion der treulosen Kosaken eine Gesandtschafft zu Ihro Czar. Maytt. unter Smolensk ab und ergaben sich guttwillig unter russischen Schutz, erhielten auch durch Zusage und Brieffe grosse Freyheiten, die ihnen auch wieder alles Verhoffen lange Zeit gehalten wurden. Homel, Kryczow, (2v) Roslaw und andere Festungen, in Severien über der Sosche gelegen, übergaben sich an die Kosaken dem Nesinschen Obersten Iwan Zlotorinkow. Sebies, Newel, Polotzk, Wielisz, Diesna und die andere Festungen, bey der Düne gelegen, ergaben sich dem russischen Woywoden, dem Bojaren Wasiley Piotrowitz Scheremetow, welcher mit der Neügardischen Macht von 40.000 Mann der Örter lavirte, und wurden alle mit russischer Besattzung versehen. Wittepsk, welcher sich tapffer wehrete und dem Feinde ziemlichen Abbruch that, ward auch nach langwiriger Belagerung spat im Herbst, nachdem sich Smolensk schon lang ergeben hatte, vom Scheremetow erobert. Das Schloß, dahin sich die Adelschafft und Soldatesque nach Eroberung der Stadt retiriret hatte, ergab sich endlich auff solche Conditiones, daß allen denjenigen, welchen nicht behagen möchte, unter russischer Obrigkeit zu verbleiben, frey stehen solte, nach Polen und Litthauen, und wohin ein jeder wolte, mit Haab und Gutt je alle dem seinigen zu reysen. Aber nach auffgegebener Festung wurde zwar allen zugelassen, die nicht bleiben wolten, sich auff die Reyse fertig zu machen, auch der Major Wolff mit einer Squadron Dragouner sie zu convojiren commandiret, da sie aber schon (3r) weg waren, gerükte es den Egyptiern, daß sie Israel hatten gehen lassen, ertheilten demnach in der Eil Befehl, sie wieder einzuholen und gefänglich einzubringen. Ihre Gütter wurden alle confisciret und sie sämtlich elendiger Weise nach