Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд

В центре зала на возвышении стоял огромный стол, накрытыйбелой, ниспадающей до пола скатертью. Кэтрин и Донован заняли свои места, игости подняли бокалы за здоровье и счастье новобрачных. Торжество,приготовленное Кэтрин, приятно изумило короля и Мэгги, а Донован ощутилгордость за жену. Для короля и Мэгги был предусмотрен отдельный стол, и хотяпервые кубки полагались Доновану и Кэтрин, она, наполнив их вином, передалачаши Якову и его пассии, которые осушили их за здоровье молодых; ощущениевсеобщего празднества наполнило зал.

Донован взглянул на стол, где нежная белая ручка новобрачнойлегла на скатерть рядом с его, загорелой и огрубевшей, и накрыл ее ладоньсвоею; Кэтрин вздрогнула и повернула к нему свое лицо. Глаза ее расширились,она улыбнулась Доновану, и он ответил улыбкой. С неожиданной ясностью оносознал, что его ждет еще множество сюрпризов — приятных и, можетбыть, далеко не приятных. Кэтрин вовсе не капитулировала; просто она оставилате оборонительные рубежи, защищать которые не оставалось никакой возможности.Итак, она начала с ним сражение и проиграла. Сегодня она становится егособственностью, а вечером... Девушка на минуту прикрыла глаза и судорожносглотнула, затем незаметно взглянула на Мак-Адама. Тот сидел, откинувшись вкресле, и она поняла, что он за ней следит и читает каждую ее мысль. Кэтринзалилась краской...

Начались танцы, и празднество приобрело еще более неистовыйхарактер. Вино текло рекой, и Кэтрин тоже потянулась к своей чаше, но рукаДонована легла на ее ладонь.

— Не сейчас, миледи, — сказал Мак-Адам мягко. Он отбросилпрядь волос со щеки жены, коснувшись своими сильными пальцами ее нежной кожи. — Или вам не терпится напиться, как неопытной девочке?

Кэтрин окаменела. Времени не оставалось. Игра окончена.Выхода не было, бежать было некуда. Руки у нее вспотели, голова началакружиться.

Донован безжалостно сказал:

— Нам пора.

— Пожалуйста... Еще немного посидим...

— Нет. Даю тебе на приготовления час. Этого будет вполнедостаточно.

— Хорошо, милорд, — сказала Кэтрин еле слышно.

Они встали со своих мест, и король в последний раз поднялчашу за счастье новобрачных. Затем Кэтрин под приветственные крики гостейпокинула пиршественный зал.

Донован смотрел, как молодая жена уходит через арочныйпроход. Расслабляясь, он откинулся в кресле, удерживая свое воображение отискушения представить ее приготовления. Ему стало почти смешно, когда онобнаружил, что руки у него трясутся, и он потянулся за кубком вина. Ни в коемслучае нельзя было давать Кэтрин понять, что она производит на него такоевпечатление.

Кэтрин тем временем стояла в спальне, Энн и служанки снималис нее свадебное платье. Затем на нее надели тонкую ночную рубашку из черногошелка — наряд для первой брачной ночи. В огонь подбросили свежихдров, хотя Кэтрин и без того вся пылала.

Энн, отпустив служанок, поцеловала Кэтрин в щеку.

— Кэтрин...

— Энн, дело сделано, и мне следует быть на высоте.

— Может быть, это потребует мужества больше, чем ты думаешь.Донован...

— Он думает обо мне как о вещи, — закончила за нееКэтрин. — Не беспокойся, Энн. Я не боюсь. Может быть, мой брак заставиткороля на время оставить тебя в покое.

— Сомневаюсь... Кэтрин, так это все из-за меня?! Я неперенесу такой жертвы!

— Нет, ты тут ни при чем. Это воля Мак-Адама. Тебе пораидти, Энн.

— Ты боишься?

— Нет.

Энн не была уверена в искренности Кэтрин, но делать былонечего. Поцеловав сестру, она вышла. Девушка осталась наедине со своим страхом,в котором она не могла признаться никому, кроме себя самой. Вскоре она услышалав коридоре шаги...

Донован полагал, что должен сегодня доказать жене: любовь неимеет никакого значения для брачного союза. Страсть дремала в ней, и онсобирался ее пробудить.

Размышления Донована прервала не в меру развеселившаясямужская компания — ее нетерпение, похоже, превосходило егособственное. Все началось с соленых шуточек и обильно потребляемого вина, ачерез час кончилось тем, что король и его захмелевшие друзья решили раздетьДонована прямо на месте и затолкать в спальню к молодой жене уже обнаженным.

Плохо соображающие гости, хохочущие и пытающиеся стянутьодежду с жениха, потащили героя вечера в его спальню. Дверь с грохотомраспахнулась, и Донована впихнули внутрь усилием доброго десятка рук,смеющегося, с разорванным камзолом и рубашкой, раскрывавшейся до пояса. Однако,увидев Кэтрин в свете огня от камина, все вдруг замолчали, и в наступившейтишине Донован почувствовал досаду на них и на самого себя. Он вовсе несобирался делиться женой с посторонними. Мак-Адам вытолкал непрошеных зрителейза дверь и запер ее на засов. Он еще раз проверил щеколду, а в ответ наудивленную улыбку девушки пояснил:

— Никому из них не стоит доверять. — Донован шагнул к ней,но остановился: он разглядел, как окаменела Кэтрин, и подумал, что слишкоммного было с таким трудом достигнуто в их взаимоотношениях, чтобы разом всеразрушить, — Поскольку в этот вечер я почти не прикасался к кубку,сударыня, неплохо было бы немного выпить вина.

У Кэтрин пересохло в горле; негнущимися пальцами она разлилавино и поднесла ему чашу. Их пальцы соприкоснулись, и жар его руки вызвал вдевушке дрожь.

— Свадьба была подготовлена просто великолепно, Кэтрин.Сомневаюсь, что свадьба короля окажется пышнее нашей.

— Благодарю, милорд.

— И это даже учитывая то, — глаза Донована лукавоблеснули, — что расходы были тоже королевскими.

Он с удовольствием заметил, что уголки рта Кэтрин дернулись,несмотря на все ее усилия остаться серьезной.

— Для тебя, разумеется, это не новость; не знаю, правда,знала ли ты о том, что я в курсе твоих расходов. Деньги для меня ничего незначат, Кэтрин, и если ты намеревалась вставить мне в бок маленькую шпильку, топросчиталась. Мне известно, куда и как потрачен каждый фунт.

Кэтрин была польщена, раздражена и озадачена сразу. Доновандавал понять, что не стоит ничего делать тайком, ведь теперь она его жена ииграм уже не место.

— Я рада, что угодила вам, милорд, — ответила она.

Кэтрин двумя руками сжимала свою чашу перед собой, словноища в ней преграду.

— Ты редко мне улыбаешься и стараешься не называть меня поимени. Тебе это неприятно?

— Нет, милорд, — сказала Кэтрин тихо.

— Мне будет стоить еще несколько десятков фунтов услышать,как ты называешь меня по имени? — шутливо спросил Донован, и егохрипловатый низкий голос пробудил в ней волну чувств. — Ну, как менязовут?