Акушерка Аушвица. Основано на реальных событиях - Анна Стюарт

убежище и застрелили его прямо у нас на глазах. – Глаза Таши горели, но в организме совсем не было воды, и она не могла плакать. – И нас погрузили на поезд.

Ана крепко сжала ее руку.

– Мне очень жаль, – повторила она. Ей было неловко настаивать, но она все же спросила: – Ты не знала мужчину по имени Бартек?

Таша пожала плечами.

– Знала нескольких…

– Конечно, прости… Бартек Каминский и его сын, Бронислав. Ты их знала? – Таша нахмурилась, и Ана сжала ее руку. – Ты их видела? Ты знаешь, что с ними произошло?

Таша открыла рот, и Ана с жадностью ждала ответа, но веки девочки закрылись, и она опустила голову.

– Я не знаю. Не знаю, что с кем случилось. А теперь и мама ушла.

Ана сжала Ташу в своих объятиях. Она не хотела даже думать, что могла означать эта пауза, да и неважно. Ребенок – вот что самое главное.

– Куда ушла твоя мама?

– Не знаю. Ее вытолкали на снег, сказали идти. Она хотела взять нас, но детей не брали. Я сказала, что мне шестнадцать и я не ребенок, но мне не поверили. Они просто затолкали меня сюда с остальными и заперли дверь. Мы пытались выбраться, честное слово, пытались. Георг сказал, что мы должны, ради малышей. – Она кивнула на первого мальчика, который уже носил снег для самых маленьких. – Мы очень старались, но ничего не вышло.

– Это было слишком трудно, – утешила девочку Ана. Ей была невыносима мысль, что та винит себя в чем-то. – Вы сделали все, что могли. Вы очень смелые.

– Но не очень сильные, – печально ответила Таша.

– Неправда! Чтобы остаться в живых, нужна сила. Раз ты здесь, значит, ты сильная.

Таша посмотрела на нее, и в глазах засветилось доверие.

– Мы выберемся? – спросила она.

Ана сделала глубокий вдох.

– Конечно, – твердо ответила она. – Конечно, мы выберемся.

Оставался единственный вопрос – как это сделать.

Глава тридцать первая. 27 января 1945 года

АНА

Через семь бесконечных дней Ана сидела в переполненном бараке, помешивая суп, который безуспешно пыталась сварить на кирпичной печи. Дети стали для нее, Эстер и Наоми стимулом для поиска припасов. С помощью Таши, Георга и других старших детей они снова попытались проникнуть в Канаду. Георг умел вскрывать замки, и Ана не стала спрашивать, откуда у него такое умение. Они пробрались в бараки, чтобы раздобыть хоть что-то. По большей части, припасы сгорели, но шестой почти полностью сохранился – пламя погасло, прежде чем успело добраться до него. Они набрали множество одежды, чтобы согреть тех, кто остался в лагере. Кроме того, им удалось оторвать обгоревшие доски и набрать горячих углей. Теперь можно было растопить печи в их бараке и немного согреться.

Вдохновившись успехом и обрадовавшись компании взрослых, Георг организовал своих приятелей на поддержание огня в печах. Они помогли Эстер и Наоми собрать больных из других бараков в единственный теплый блок Биркенау. Топлива им хватит на несколько дней, если быть экономными. Но нужна была еда.

Поиски в Канаде закончились ничем. Ана уже отчаялась, но потом Наоми и Таша вернулись в барак с большими коробками. Все сбежались им навстречу, и они с гордостью заявили, что нашли брошенный вагон на железной дороге. Наверное, его готовили к отправке в рейх, но потом пути разбомбили, и о нем забыли. Георг вскрыл замок – внутри оказались ящики сухой колбасы и пачки галет, затхлых, но вполне съедобных. Настоящий пир!

Все пришли в восторг. Начались драки за ломтики драгоценного мяса. Ане пришлось прибегнуть к самому суровому своему докторскому тону, чтобы дети не перебили друг друга за еду. Какое-то время в бараке царил мир и покой. Народу было много, и детей удалось удержать. Раздав всем галеты, Ана взяла коробки под свой контроль – попросту уселась на них. Детей отправили обследовать кухни. Там они нашли немного лука, картошки и брюквы. Набрав ведро снега, Ана решила сварить суп – это было полезнее сухой колбасы. Да и пустым желудкам это пошло бы на пользу.

Они жили так уже несколько дней, и припасы постепенно таяли. Прошла неделя с того дня, как последний эсэсовец покинул Биркенау, но с востока никто не появлялся – лишь дули холодные ветра. Почему же никто не приходит?

Ана помешивала суп, снова и снова, наблюдая, как крохотные кусочки колбасы кружатся в жидкости.

Слева от нее начинала рожать несчастная женщина, и вскоре ей понадобится помощь, но пока что она была целиком поглощена простым кружением жидкого супа. Впервые за два года она что-то готовила – это было и приятно, и на удивление утомительно. Даже если кто-нибудь все же придет им на помощь в эту пустыню, смогут ли они вновь привыкнуть к нормальной жизни?

Она снова вспомнила, как замешкалась Таша, когда она спросила про Бартека и Брона, и принялась мешать суп энергичнее. То ли воспоминания оказались слишком мучительны для девушки, то ли она знала что-то, чем не хотела делиться. Впрочем, важно ли это, если они не смогут отсюда выбраться? Ана, Эстер и Наоми много раз обсуждали, стоит ли попытаться выбраться за главные ворота, чтобы найти помощь. Но снег все еще шел, и они не представляли, что происходит за оградой. На такую экспедицию могло уйти несколько дней, а в лагере находилось слишком много больных. Эстер целыми днями пыталась облегчить страдания туберкулезников. Хоть им и удалось растопить печь, многие все же умерли. Выхода у них не было, и тела приходилось складывать в снег за бараком. Невозможно было не замечать, что груда тел растет. И трудно было отогнать мысль о том, когда ты сам в ней окажешься.

Стон роженицы отвлек Ану от печальных мыслей. Она с трудом поднялась и пошла помогать. Роды пошли быстрее, чем она ожидала. Ана наклонилась помассировать спину женщины.

– Все хорошо, Юстина. Пойдем, приляжешь на печь.

Ана шуганула детей, чтобы освободить место. Они с любопытством смотрели, как Юстина корчится от схваток, которые все усиливались. Но Ана не обращала внимания на детей. Она сосредоточилась на том, что умела лучше всего: приводить детей в мир. Это был почти трехтысячный ребенок, принятый ею в Биркенау. Даже когда немцы ушли, она не представляла, какая судьба его ждет. Чудовищное акушерство! И все же чудо рождения каждый раз приводило ее в трепет. Роды по-прежнему несли свет и надежду тем, кто отчаялся во мраке. Раз рождаются дети, значит, есть будущее. И она принялась помогать матери вести еще одну жизнь в их переполненный барак посреди великого ничто.

– Отлично, Юстина. Скоро будем тужиться, обещаю…

Она заметила, что супом занялась Наоми. К груди ее был привязан Исаак. Ана воспряла духом. Исааку скоро исполнится четыре месяца. Он вполне прилично себя чувствовал на руках множества «потерянных матерей». Все заботились о нем, и он выжил. И этот малыш тоже выживет.

– Еще немного, Юстина, – твердила Ана. – Ребенок появится, а потом придет помощь и…

Снаружи раздался громкий крик. Все повскакали на ноги. Георг вбежал в комнату – они с Ташей привезли дрова, но от возбуждения опрокинули тележку.

– Они здесь! Солдаты здесь!

Юстина посмотрела на Ану.

– Видишь, как быстро, – с утомленной улыбкой сказала Ана, но тут