Кино для взрослых - Евгений Новицкий

– Дай тебе волю – ты и про Брежнева сняла бы высокохудожественное кино. Стала бы зачинателем нового культа…

– Или к черту, – беззлобно отвечала Вера. – Вообще-то Брежнев мне был симпатичен, но в связи с последними событиями…

– Это с какими?

– Чехословацкими, какими же еще.

Я так до сих пор и не удосужился узнать, что там случилось, и лишь повторил уже навязшее на зубах:

– А, эти самые танки в Праге…

Вера посмотрела на меня со всей своей строгостью:

– Я бы так легкомысленно об этом не говорила.

– Ой, ну только ты не начинай… Тоже мне – пани Верочка…

Вера оскорбилась в лучших чувствах и молча удалилась.

Так же молча она приняла факт продолжения участия Вали в нашем фильме. А мне только этого и надо было.

Впрочем, даже Валя заметила в ней какую-то перемену и поинтересовалась у меня:

– Вы с Верой поссорились, что ли?

– Так, слегка. Из-за танков в Праге.

– Из-за чего? – не поняла Валя.

И я тотчас ее расцеловал со словами:

– Как мне приятно, что хоть ты меня понимаешь…

Неделя пролетела как мгновенье.

Я диву давался: как вдруг легко стало с Валей! Что изменилось? Никаких капризов, резкостей! На съемочной площадке она полностью отдавалась рабочему процессу, у меня дома – полностью отдавалась мне. Во всех смыслах.

Я вспомнил, как снимал Варю. Все тоже было замечательно и продуктивно. Только вечерами я вынужден был с ней расставаться. Счастье видеть Варю у себя дома выпадало мне лишь раз в неделю – в субботу или воскресенье.

Сейчас эти времена будто вернулись, только теперь моя актриса проводит у меня дома каждый вечер, каждую ночь.

Но это не та актриса! Или…

Именно это меня и смущает. Проклятое, вновь проклюнувшееся «или». Дурацкий союз с вопросительным знаком. Альтернатива, которая вновь меня терзает. Кого я еженощно сжимаю в своих объятиях – Варю или Валю?

Еще недавно я уверялся в том, что Валя – это Валя, за счет ее несносного поведения. И отчасти за счет ее крашеных волос, пусть это и глупо.

Теперь же у нее те же волосы, та же прическа… и то же поведение. И вновь я теряюсь в догадках.

Но ведь я этого хотел. Ты этого хотел, Жорж Данден! Я хотел вернуть Варю. И она вернулась. И какая мне разница, Варя это или не Варя, если я подчас не могу отличить… как бы тут выразиться?.. ту, которая называет себя Валей, от той, которая была Варей…

Дело, кажется, именно в пресловутом «подчас». Подчас могу отличить, а подчас и нет. Если бы что-то одно… Если бы я каждую секунду знал: это не Варя. Либо наоборот: полностью бы окунулся в иллюзию того, что Варя воскресла или никогда и не умирала. Пусть бы это даже было иллюзией, но если б я в нее верил…

Я не могу поверить – вот в чем закавыка. Я – вечный скептик.

Я уже начинал почти скучать по тем неприятным моментам, когда Валя явственно доказывала мне, что она – не Варя. Ибо Варя не могла и не может быть такой злой, капризной, несправедливой, невыносимой…

С другой стороны, Варя могла все это сыграть. И играла, когда на съемочной площадке входила в образ Даши.

Вот если бы Валя… или та, которая называет себя Валей, подошла бы ко мне и сказала: «Прости, я не могу больше молчать… Я тебя обманула, разыграла, жестоко посмеялась над тобой. Никакой Вали не существует. А я – Варя!»

Как бы я обрадовался! Я бы простил ее в одно мгновенье! Мне бы сразу стало в миллион раз легче и никогда больше я не испытывал бы тех мук, которые…

Однако поверил бы я ей? Я уже дошел до такого состояния, что не могу по-настоящему поверить никому. Потому и не хочу встречаться ни с какими там Вариными знакомыми, родственниками. Что бы они мне ни рассказали, это меня не успокоит, а наоборот. В любых свидетельствах я буду подозревать заговор, обман. Чем больше я буду узнавать о Варе, тем больше буду сходить с ума на почве безостановочной рефлексии…

И по этой же причине я уже до конца не поверю Вале, вздумай она уверить меня, что она – Варя.

«Может, она просто хочет привязать меня к себе? – подумал я. – Как же, такая блестящая партия – безумно любящий муж-режиссер! Для жены такого болвана жизнь удалась. Не надо даже заканчивать никакое актерское училище – с карьерой и так будет порядок».

Вот что я неминуемо подумаю.

А если она расскажет что-то такое, что могли знать только я и Варя – настоящая, доподлинная Варя? Тогда я, пожалуй…

Но к чему это все – я просто опять беспочвенно расфантазировался. Я же помню, как Валя отреагировала, когда я случайно назвал ее Варей. Нет, она никогда не выдаст себя за нее. И никогда не состоится такого разговора.

Кстати, в последнее время мне успешно удается контролировать себя. Как будто чем чаще Валя становится неотличима от Вари, тем легче мне… не называть ее Варей. Что за странный парадокс?..

А может, сделать это снова? Только теперь специально. Осознанно, ради эксперимента назвать Валю Варей? И посмотреть, что будет в этот раз. А?

Этот эксперимент я все-таки не осуществил. Быть может, боялся, что повторится тогдашняя сцена. Не исключал я и того, что вообще все испорчу такими опытами – на этот раз окончательно.

А главное, у меня язык не поворачивался назвать Валю Варей специально. Память о Варе была для меня свята. И при этом я прекрасно помнил еще и все неприятные выходки и слова Вали, которые противоречили всему, что я знал о Варе.

В то же время я сам не замечал, как становился для Вали слегка тираном. А может, и не слегка.

Я требовал, чтобы она проводила все свободное время со мной. Я по часам следил, чтобы она вовремя уходила и вовремя приходила с занятий в училище. Стоило ей задержаться хоть на двадцать минут дольше обычного, я нападал на нее с порога:

– Где ты была?

– Пока добралась… – беззаботно отвечала она.

– Я же предлагал заехать за тобой…

– Не надо, не надо этого, я же просила, – мотала она головой. – Еще поползут всякие слухи…

– То есть ты боишься слухов? Ты, которая всегда такая независимая и наплевательская на чужое мнение!.. Или просто у тебя там кто-то есть – в училище?

– Кто? – устало усмехалась она.

– Ухажер, кто ж еще.

– Зачем мне эти мальчики? – кривила она рот. Затем подходила ко мне и обвивала мою шею: – Думаешь, я променяю на кого-то из них настоящего кинорежиссера с «Мосфильма»?

Но и это меня не устраивало.

– Все ясно: ты со мной только потому, что я снимаю тебя в фильме. – С этими словами я освобождался от ее нежных рук, хотя мне этого вовсе не хотелось.