Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

Ассортимент крупповских товаров теперь включал в себя сборные тяжелые вооружения, горную артиллерию, пушку береговой обороны и огромные гаубицы. К середине 1880-х годов на Круппа работали 20 тысяч человек, многих из которых он даже никогда не видел. Его прокламации приняли императорский тон и адресовались:

Имея флотилию кораблей в Голландии, железорудные копи в Испании, он стал фигурой международного масштаба. Тем не менее в собственных оценках он продолжал руководствоваться тем, что мог потрогать и взвесить, а мерой успеха служила массивность оборудования на фабрике. Когда сломался паровой молот «Фриц», он установил 5000-тонные гидравлические прессы, и фотографии Эссена того времени поражают несоразмерностью людей и их машин. Крупповцы в своих синих шапочках без полей кажутся крошечными, похожими на муравьев. Вокруг них – цепи со звеньями размером с человеческую голову; станки вдвое выше их роста, с зубьями толще, чем их руки, и заклепками больше кулаков; огненные кузнечные горны, способные заглотнуть своим горячим бессемеровским дыханием полдюжины человек. Скорее ради рекламы Альфред решил оставаться производителем самых больших в мире стальных слитков. На выставке в Филадельфии он представил гигантский ствол для немецкого военного корабля и семь пушек, главной из них была 60-тонная громадина, которая стреляла снарядами весом в полтонны из 35,5-см (13,85 дюйма) дула. Прошло ровно четверть века с тех пор, как Крупп демонстрировал в Лондоне свою маленькую 6-фунтовку калибра 6,5 см, что показывает, как быстро индустриальная революция охватила Рур.

Филадельфийская громадина – «крупповская убойная машина», как назвали ее американские газеты, – не нашла рынка в Соединенных Штатах. Альфред отдал ее турецкому султану, следуя обычаю, который в прошлом доказал свою эффективность. Подобно тому как, презентовав свое лондонское орудие потсдамскому дворцу, он в конце концов заставил прусского орла выпустить первые талеры из когтей, так и сейчас подарки в виде полевых орудий и разных безделушек принесли приятный урожай; небольшая модель железной дороги, которую он отправил китайскому лидеру, обернулась заказами на сталь для первой сети китайских железных дорог. А это позволило фабрике сохранить свое ежедневное производство 500 бесшовных железнодорожных колес и осей, 450 рессор и 1800 рельсов в то время, как запросы главного заказчика – Америки начали уменьшаться. Но на Круппа теперь работало нечто намного большее, нежели его собственная изобретательность. Его подкрепляли ресурсы германского правительства. Триумф Круппа расценивался в верхах как факел рейха; неудача Круппа – удар по тевтонской крови.

Да и вообще, прошли те дни, когда пренебрежительное отношение к прусской гордости принималось с умаляющим собственное достоинство пожатием плеч. До 1870 года образ страны представлялся в виде спокойно-добродушного флегматика с сентиментальным оттенком. Больше такого не было. Сокрушительный удар по Франции придал победителям новое, зловещее высокомерие; это были годы, когда солдаты кайзера отвечали расправой на дерзости гражданских лиц в Эльзасе – Лотарингии и даже от немецких дам требовалось, чтобы они сходили с тротуара и уступали дорогу офицеру. Как часть военного истеблишмента, престиж Круппа отождествлялся с армейской честью, ныне священной и, следовательно, неприкосновенной.

Так, небольшой инцидент в Сербии был раздут вне всяких пропорций. Уже тогда сербы были самым трудным из Балканских государств. Внутри страны один их король стал жертвой убийц, и они еще кипели гневом. За рубежом они подписали не менее четырех секретных военных договоров – с Черногорией, Румынией, Грецией и Австрией, а в 1870-х годах дважды объявляли войну Турции. Потерпев поражение в каждой из битв, Белград горел желанием улучшить качество своей артиллерии. Конкурсные испытания были устроены за пределами столицы между Круппом, Армстронгом и французским конструктором, кооперированным со Шнайдером. Англичане были быстро выведены из борьбы, но и Альфред потерпел неудачу. После частых выстрелов казенные части его орудий деформировались. Команде из Эссена потребовалось тридцать минут, чтобы произвести тридцать выстрелов на дальность от 1100 до 4000 ярдов; французы закончили за двадцать три минуты. Осознав, что на ставке его репутация, Альфред быстро протелеграфировал указание, чтобы предлагаемая цена была сокращена наполовину. Но было слишком поздно. Заказ достался Парижу. (Ничего из этого не вышло. 13 ноября 1885 года сербы уверенно зарядили свои новые орудия калибра 3,1 дюйма и объявили войну Болгарии. Четыре дня спустя они были наголову разбиты при Сливинице и обращены в бегство. Только вмешательство австрийцев спасло их от полного истребления. Альфред с удовлетворением заметил: «Плохие клиенты».)

Последствия были незамедлительными. Газета Бисмарка «Норддойче альгемайне цайтунг» начала публикацию сенсационных материалов о скрытых дефектах французского оружия. В жутких рассказах повествовалось о том, как сербские артиллеристы, которые проводили испытания с первой партией подлежащих к поставке стволов, были безжалостно убиты взрывающимися затворами и как их мерзкие кишки наматывались на стволы и лафеты. Тем временем Крупп нашел способ возместить убытки. Король Румынии Кароль I должен был приехать в Берлин. Румыны, как и сербы, не были удовлетворены своими пушками; вступив в Русско-турецкую войну на стороне России, они были тяжело прижаты при осаде Плевны. Фриц Крупп находился в столице рейха, и отец дал ему поручение назначить встречу с Каролем. «Я буду рад, если эта аудиенция пройдет для тебя благоприятно… – писал он. – Хорошо бы подготовить почву – речь идет не об орудиях, которые мы можем продавать в любое время и которые в любом случае будут рекомендованы Высочайшим в Берлине, но если у тебя будет такая возможность, расскажи ему о наших успехах в изготовлении брони». Не только Вильгельм, но также Бисмарк и обожатели Круппа в Генеральном штабе расхваливали искусство германских оружейников, и результатом стал огромный новый заказ для крепости Бухареста.

Время от времени, к великому раздражению Альфреда, слухи о его махинациях появлялись в печати. 17 января 1883 года он писал Йенке: «Я думаю, кайзер знает меня достаточно хорошо и отнесется с презрением к предположению, если кто-либо ему его выскажет, будто мы опустимся до интриг, до нанесения ущерба мощи нашей страны, чтобы получить заказы на вооружения. Наша первая забота – служить кайзеру и рейху и целиком предлагать первые плоды прогресса Отечеству».

Это было характерной для Круппа уловкой. Считалось ясным, что усиление румынской артиллерии не нанесло никакого «ущерба престижу» рейха: в конце концов, Кароль I был «своим», он же из династии Гогенцоллернов. Но это не помешало лукавству и манипуляциям – в том же году Германия направила военную миссию в Константинополь. Глава миссии барон Кольмар фон дер Гольц, в то время блестящий сорокалетний генерал, – в 1916 году он погиб на фронте, воюя на стороне Турции, – был особо проинструктирован «добиться того, чтобы турки покупали свое оружие у фирмы Круппа». Альфред сам рассматривал немецких дипломатов в Турции как своих продавцов. Послав султану альбом с фотографиями своих пушек, он писал прокуре: «Несомненно, посол, который может легко узнать о моих отношениях с Высочайшим, если он о них еще не знает, даст любые необходимые советы, подскажет пути и средства или сам будет действовать в качестве посредника». Нет никаких свидетельств того, что посольство за него постаралось. Однако это сделал Гольц, и с великолепными результатами. В июле 1885 года турки начали производить оплату в рассрочку за 926 гаубиц, полевые и береговые оборонительные орудия. До тех пор пока долг не был погашен, все поступления от константинопольской таможни направлялись непосредственно в Эссен. Орудия Круппа опять закрыли Дарданеллы для неизменного и давнего старого клиента Круппа – русского царя.