Принцесса или ведьма - Соман Чайнани

Софи подняла руку.

– Что?

– Я не могу ничего выставить напоказ в этом мешке из-под картошки, не могу ничего сделать, потому что дьявол Эстер постоянно пытается вцепиться мне в лицо, а единственный ухажёр, который у меня тут есть, похож на крысу и пахнет так же! Посмотри на меня, Агата! У меня буква «П» на груди, причёска как у мальчика, мешки под глазами, губы пересохли, а вчера на носу даже выскочил угорь!

– И как ты собираешься с этим бороться? – спросила Агата.

Софи опустила голову. Уродливая буква отбрасывала отсветы на её руки.

– Скажи мне, что делать, Агги. Я слушаю.

– Покажи ему, какая ты, – смягчилась Агата.

Она заглянула в глаза подруге.

– Покажи ему настоящую Софи.

Софи увидела, с каким доверием улыбается ей Агата. А потом, повернувшись к зеркалу, и сама коварно ухмыльнулась… точно так же, как мрачный маленький купидон, который сидел в тёмном колодце и терпеливо ждал, когда же его выпустят.

Новость о неудачном любовном заклинании Софи разнеслась по обеим школам, и к середине утра все с придыханием ждали, надеясь увидеть её ярко-алую букву «П». Но Софи не пришла с утра ни на один урок – было совершенно ясно, что она слишком стыдится показываться кому-либо на глаза.

– Слышали бы вы, какими словами Тедрос её обзывал, – сказала на обеде Беатрис девочкам-всегдашницам.

Сидя в куче осенних листьев, Агата не слушала её; вместо этого она наблюдала, как Тедрос и другие мальчишки играют в регби, одетые в синие вязаные свитера с блестящими серебряными лебедями на груди. Никогдашники избегали командных игр и сидели на своей стороне поодиночке. Эстер, читавшая «Заклинания для страданий», подняла голову и, поймав взгляд Агаты, пожала плечами – судя по всему, местонахождение Софи её вообще не интересовало.

– Слушай, Тедди, Софи не виновата, – громко разглагольствовала Беатрис. – Бедняжка просто думает, что она одна из нас. Нужно ей посочувствовать, она же такая жал…

Беатрис вытаращила глаза. Агата сразу поняла, почему.

Софи торжествующе вышла на полянку. Бесформенный мешковатый балахон она перешила в платье с корсажем, открывавшее плечи, а буква «П» горела на груди, выложенная дьявольски-красными пайетками. Светлые волосы она подстригла ещё короче и уложила в каре. Лицо её было покрыто белой пудрой, как у гейши, веки покрашены в розовый, губы – помадой цвета киновари, а хрустальные туфельки она не просто починила, но и приделала к ним ещё более высокие каблуки, что в сочетании с весьма коротким платьем выставляло напоказ длинные ноги. Из тени она вышла на свет, и солнце отразилось от блёсток в её пудре, окружив райским сиянием. Софи прошествовала мимо Эстер, которая выпустила из рук книгу, мимо всегдашников, выронивших мяч, и остановилась рядом с Хортом.

– Пообедаем вместе? – спросила она и потащила его вслед за собой, словно заложника.

У Тедроса, стоявшего на другой стороне Полянки, даже меч из ножен выпал.

Увидев свирепый взгляд Беатрис, он тут же убрал его обратно.

На уроке выживания в сказках Софи игнорировала лекцию Юбы «Как распознавать полезные следы» и весь урок заигрывала с Хортом и складывала в ведро коренья и травы из Синего леса.

– Ты что делаешь? – прошипела Агата.

– Ты не поверишь, Агата, дорогуша! У них тут есть свёкла, ивовая кора, лемонграсс и все остальные ингредиенты для моих старых лосьонов и кремов! Скоро я стану собой – прежней!

– Я имела в виду не эту «настоящую Софи».

– Что, прости? Я просто следую твоим правилам. Выставляю напоказ свои достоинства, коих, как ты видишь, много. Говорю делами – я хоть одно слово Тедросу сказала? Нет. Не сказала. И не забываю хвастаться другими ухажёрами. Ты знаешь, что нужно, чтобы пережить обед с Хортом? Чтобы прижиматься к этому грызуну каждый раз, когда на меня смотрит Тедрос? Эвкалипт, Агата. Я притупляю своё обоняние эвкалиптом. Но в конечном итоге ты была права.

– Слушай, ты не понима… права?!

– Ты напомнила мне о том, что действительно важно. – Софи кивком показала на Тедроса и других всегдашников, пялившихся на неё с другой стороны рощицы. – Неважно, никогдашник ты, всегдашник или чтоещётамщик. В конце концов побеждает самый красивый. – Она наложила на губы блеск и равномерно размазала. – Вот увидишь. Он позовёт меня на бал ещё до конца недели, и ты получишь свой драгоценный поцелуй. Так что больше никакого негатива, дорогуша, у меня от него голова болит. Так, где там этот бесполезный Хорт? Я же сказала ему постоянно быть рядом со мной!

Она ушла, оставив совершенно сбитую с толку Агату в одиночестве.

В школе Зла никогдашники угрюмо сидели на ужине, понимая, что их ждёт целая ночь заучивания материала. Скоро начинались уроки заклинаний, так что учителя в основном давали задания, связанные не с талантами, а со скучной зубрёжкой. Весь следующий день они запоминали восемьдесят способов организовать убийство для первого задания леди Лессо, команды на языке великанов для подготовки приспешников и карту Цветочного метро для контрольной по географии, которую устроил им профессор Садер.

– Как он будет проверять работы? – проворчала Эстер. – Он же даже не видит!

Эстер, Дот и Анадиль ушли из гостиной лишь перед самым отбоем, нагружённые книгами, и обнаружили, что их комната превратилась в лабораторию. Десятки ярких зелий пузырились над открытым огнём, все полки были заставлены флаконами с кремами, мылом и красками, на трёх постелях валялись целые кучи сушёных листьев, трав и цветов… а посреди всего сидела Софи, зарывшись в пайетки, ленты и отрезы ткани, и пробовала новые рецепты на небольших участках кожи.

– Боже, она на самом деле ведьма, – ахнула Анадиль.

Софи показала им книгу «Рецепты очарования».

– Украла у одной всегдашницы на обеде.

– Ты разве не должна делать домашку? – спросила Дот.

– Красота – это работа на полную ставку, – вздохнула Софи, натираясь ярко-зелёным бальзамом.

– И мы ещё спрашиваем, почему всегдашники такие тормозные, – проговорила Эстер.

– Софи вернулась, дорогуши. И это только начало, – сказала Софи. – Теперь моё задание – любовь.

И в самом деле, пусть на следующий день Софи и занимала последние места на всех трёх первых уроках, в привлечении внимания она явно преуспела: на обед она заявилась в чёрной форме, перешитой в ослепительную тогу с открытой спиной, расшитую синими орхидеями. Каблуки стали выше ещё на целый дюйм, лицо она покрыла бронзовым кремом, глаза подчёркивали дерзкие тени цвета барвинка, губы были ярко-алыми, а блестящую «П» в передней части платья дополняли пайетки на спине, из которых складывалось «…значит Потрясающая».