Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

поясах висят длинные тесаки, дубинки и наручники — сугубо полицейская экипировка. «Об-наг-лели! Словно в этой стране вообще не существует полиции».

Охранник, который принес мясо, взял с подноса бутылочку, в каких обычно подают соус, и щедро полил яство.

— Жертвенная кровь, — зловонно дохнул в затылок Герберту коренастый охранник.

— Зачем? — спросил Вольф, не поворачивая головы.

— Надо есть.

— А что в бокале?

— Настойка из трав. По древнему рецепту индейцев. Надо пить.

Отделенный от Мачете дымным костром, Вольф щурил слезящиеся глаза, стараясь держать в поле зрения и «крестного», и его головорезов.

— Надо пить, — повторил охранник чуть громче и настойчивее.

— Без дона?

— Без.

— Ему разве не поднесут?

— Ему поднесут тебя, скотина полицейская.

— То есть вы хотите сказать, что тоста не последует?

— Последует отпевание, — вконец разъярился охранник.

— Что ж, без тоста, так без тоста…

Потянув еще какое-то время, лейтенант убедился, что в руках Мачете бокал так и не появился и ждать ему нечего.

— Пей, варвар, — процедил сквозь зубы охранник-«мясник», и по-каратистки ткнул Герберта кулаком в бок. — Иначе тебя поджарят на этом вертеле.

— Благоразумная мысль, — согласился Вольф.

Молча приподнял бокал, как бы приглашая дона присоединиться, и, не отрываясь, выпил все это дурно пахнущее горьковатое пойло.

— Надо жрать, — в своем духе наставлял его коренастый, выступающий здесь в роли церемониймейстера.

Вольф взял мясо и, не сводя глаз со все еще неподвижно сидящего «крестного отца гор», вгрызся в него зубами. Руки, губы, подбородок уже были залиты «жертвенной» кровью, но он вновь вгрызался в жестковатое, солено-приторное яство, чувствуя, как сознание его постепенно замутняется наркотическим опьянением.

Увлекшись угощением, Герберт не заметил, как дон Мачете исчез. Лейтенант тотчас же заподозрил, что тот юркнул в вигвам, однако проверить эту версию не смог.

— Надо кончать жрать, — вновь фыркнул ему в затылок коренастый охранник, вырвал из рук поднос и передал его «мяснику». — Прием окончен, скотина полицейская.

Покидая «Горный мираж», Вольф почему-то с минуты на минуту ожидал, что раздадутся выстрелы в спину. Но они так и не раздались. Ворота перед ним автоматически открывались и так же автоматически закрывались. Близнецы-горлорезы исчезли. Охранник, сопровождавший его до вигвама дона Мачете, остался за последними воротами, а сержант Семент уже успел вернуться к машине и теперь, навалившись на руль, безмятежно поджидал его в позе скучающего таксиста. Все происходило, как в бредовом полусне. Оглянувшись на замок дона Мачете, он почувствовал, что очертания его расплываются и становятся призрачными.

Как только лейтенант плюхнулся на сиденье рядом с сержантом, тот погнал машину к шоссе.

— Что все это было? — рассеянно спросил лейтенант.

— Вы очень верно задали вопрос: «Что все это было?» Это был всего лишь горный мираж.

— Действительно, мираж, черт возьми! Дон, сидящий у вигвама, — розыгрыш подполковника Заргедана?

— Для тех, кто, попадая в «Горный мираж», исчезал здесь навсегда, розыгрышем это не было.

— Но он не сказал ни слова. Он ведь рта не раскрыл!

— Вино и кусок жареного мяса, политого свежей кровью… — кивнул сержант.

— Так вы привозили меня сюда ради этого гнусного угощения?

— Не только.

— Почему он так ни слова и не произнес?

— Наоборот, он сказал все, что должен был сказать. Попасть к дону Мачете на подобный прием, в Кадене и его окрестностях, считается величайшей честью. «Крестный отец» оказал вам честь — вот что с вами приключилось, лейтенант. Он принял вас у своего вигвама, угостил священным напитком своих предков и мясом, политым жертвенной кровью. Разве этого мало? Каких еще знаков дружбы вы добиваетесь?

— Я? Дружбы? С этим?..

— Но-но…

— И что же последует за этим его ритуалом?

— Дон оставляет за собой право обращаться к вам с просьбой о любой услуге. Отказав ему, вы проявите оскорбительное неуважение, простить которое крестный отец гор уже не сможет.

— И в чем это выразится? — угрюмо спросил Вольф, чувствуя, что по спине его прокатилась волна леденящего страха. Лейтенант впадал в него, как алкоголик — в похмельный синдром.

— Все зависит от воли дона. Могут пристрелить, подвесить, удушить в постели… Наиболее влиятельных и наиболее «непочтительных» вновь приглашают сюда, к костру. Преподносят все тот же бокал с напитком предков и все тот же политый кровью кусок мяса. Трудно сказать, что из них отравлено, но для удостоенного чести такого «приема» особого значения это уже не имеет.

— Зачем же ему понадобился именно я, к тому же в день моего отъезда из Кадена? Теперь я ведь не представляю для него никакого интереса.

— Ну, во-первых, не исключено, что вы вновь станете следователем по особо опасным преступлениям. И, кто знает, не окажется ли среди ваших подозреваемых кто-либо из людей, близких к дону, а то и сам дон. И потом, не следует забывать о старой знакомой Мачете — Эллин Грей. Явившись к ней, вы должны будете сказать, что перед отлетом на остров удостоились визита к дону Мачете. Она все поймет и даже воспримет это, как жест уважения к ней со стороны крестного отца гор. А еще она поймет, что вас уже предупредили: отныне вы должны служить мисс Грей, как раб — фараону.

— Служить Грей?!

— Это еще не так страшно и мучительно, как вам кажется. Как-никак она довольно смазливая женщина.

— Вы что, с ума сошли?

— Причем здесь я? Все так считают.

— Я не о смазливости ее, сержант.

— Я тоже — не о смазливости. Все значительно серьезнее. — «А ведь сержантик этот не такой уж простак, каким казался тебе раньше, — упрекнул себя Вольф в неумении познавать людей. — Возможно, он так никогда и не станет приближенным Крестного отца гор, но и последним в иерархической лестнице горно-мафиозного клана его тоже не назовешь».

— И что же последует, если я откажусь служить островной фараонше? — Вольф попытался иронически ухмыльнуться, однако не так просто было это воспроизвести.

Ответом ему был взгляд, полный презрения и оскорбительной снисходительности. Сержанту не понятно было, как вообще можно решиться на вопрос подобного уровня глупости, особенно если он звучит из уст полицейского офицера, несколько лет числившегося в «особых следователях»?

— Я ведь уже известил вас, сэр, — это «сэр» было произнесено со всей возможной в подобных ситуацией иронией, — что, в таком случае, вам придется нанести «повторный визит». Правда, забыл уточнить, что тогда уже поливать мясо будут вашей собственной кровью, надрезав тесаком бедро. Что поделаешь: индейцы чтят ритуалы своих предков.

Часть вторая. Последнее пристанище

Можно ли считать бессмысленной преисполненную авантюрами жизнь человека, в авантюрах которого — весь смысл его жизни?!

Автор