Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970-3 сентября 1971) - Ростислав Долгилевич

Однако, отметил Джеклинг, предложение советской стороны об использовании «общепринятых международных норм» или «международной практики» не достигает этой цели — создать гарантии как от злоупотреблений правом передвижения между ФРГ и Западным Берлином по территории ГДР, так и от произвольного вмешательства в это передвижение. В международных нормах и практике есть слишком много вариаций, что дает возможность различных толкований. В странах Западной Европы нет, например, визового режима. Имеются и другие различия, которые уменьшают ценность использования этой формулировки[569].

Я убежден, заявил английский посол, что «не возникнет никаких трудностей, если при подходе к отдельным аспектам этой проблемы мы будем руководствоваться двумя упомянутыми принципами. Каков смысл проверки документов, если речь идет о безостановочных поездах? Какие тут могут быть злоупотребления? Если вагон с грузом опломбирован, то какая необходимость может возникнуть в проверке грузов? Нужно лишь позаботиться о том, чтобы поезда шли без остановки, чтобы вагоны никто не открывал, чтобы с поезда никто не сходил. Если мы будем действовать в этом духе, то мы сможем добиться практических улучшений»[570].

Несмотря на то, что в ходе этой встречи послов между ними по-прежнему сохранялись серьезные разногласия по различным аспектам обсуждавшихся вопросов, ее работа знаменовала собой некоторый шаг вперед по пути к компромиссу.

Двадцать первое заседание послов четырех держав состоялось 7 июня 1971 г. Председательствовал на нем К. Раш. Открыв заседание, он сказал, что от имени своих английского и французского коллег и от своего имени хотел бы сделать следующее заявление:

«За время, прошедшее после нашей последней встречи, нашими советниками была проделана дальнейшая работа. Я думаю, что сегодня мы пожелаем рассмотреть их доклад нам от 28 мая. Я говорю от имени своего английского и французского коллег и от своего собственного имени, заявляя, что мы рассматриваем… текст от 28 мая, охватывающий вопросы отношений ФРГ с западными секторами и внутриберлинских сообщений, а также более ранние формулировки по передвижению лиц и грузов в Берлин и из Берлина, включенные в доклад от 28 мая, как важный вклад в достижение прогресса на этих переговорах и как полезную составную часть или составную деталь будущего соглашения»[571].

В этих текстах, продолжал Раш, остается много пустых мест, которые все еще предстоит заполнить или разъяснить. Многие из вопросов, символизируемых многоточиями или пустыми местами, входят в число наиболее трудных на этих переговорах. Одобрение незавершенных формулировок неизбежно должно быть условным; формулировки, рекомендованные советниками и рассмотренные послами, должны быть подтверждены на более позднем этапе в свете всего соглашения или всего пакета, когда он появится в ходе дальнейшего обсуждения[572].

Американский посол выразил надежду, что советская сторона уже на этом заседании положительно прореагирует на доклад советников от 28 мая с тем, чтобы четырехсторонние переговоры могли продвигаться вперед быстрыми темпами.

Вместе с тем Раш отметил, что работа, проделанная советниками по вопросу о представительстве за границей западных секторов Берлина, носила более предварительный характер, чем их работа по другим вопросам. Поэтому было бы нецелесообразным обсуждать на данном заседании конкретные формулировки этого раздела[573].

Успеху на переговорах четырех послов должны были способствовать также заявления высших руководителей СССР и ГДР.

15 июня 1971 г. Первый секретарь ЦК СЕПГ Э. Хонеккер в отчетном докладе ЦК VIII съезду партии отметил, что «Германская Демократическая Республика неизменно проявляет готовность нормализовать отношения с Западным Берлином, чтобы внести свой вклад в дело разрядки напряженности в центре Европы. В этом смысле ГДР желает успеха переговорам четырех держав о Западном Берлине»[574]. Договоренность по этому вопросу, продолжал восточногерманский лидер, отвечала бы всеобщим интересам и ликвидировала бы почву для инцидентов и конфликтов в связи с Западным Берлином. Такую позицию ГДР подтвердила и делами. Ее предложения, внесенные на переговорах с сенатом Западного Берлина, исходят из того, что обе стороны проявят добрую волю. Сюда относится признание той реальности, что Западный Берлин представляет собой город с особым политическим статусом, никогда не принадлежал Федеративной Республике и никогда не будет ей принадлежать. «На такой основе, — подчеркнул Хонеккер, — можно урегулировать все нерешенные вопросы в интересах укрепления мира в Европе и не в последнюю очередь в интересах населения Западного Берлина»[575].

16 июня 1971 г. на VIII съезде СЕПГ выступил Л. И. Брежнев. Он, в частности, счел необходимым выделить новую черту в западных политических реалиях. «Положение таково, — сказал Брежнев, — что сейчас на Западе появились реалистически мыслящие круги, которые выступают за укрепление европейского мира. В то же время деятельность этих кругов подвергается все более ожесточенным атакам со стороны определенного лагеря. Миролюбивые народы видят эту картину, они не могут не делать из нее своих выводов»[576].

Переходя непосредственно к западноберлинским делам, советский лидер заявил: «Совместные, согласованные усилия Советского Союза и ГДР направлены на то, чтобы Западный Берлин перестал быть детонатором напряженности и кризисных ситуаций и чтобы были обеспечены нормальные условия для жизни этого города и его населения, — разумеется, при должном учете законных интересов и суверенных прав Германской Демократической Республики»[577].

Коснувшись состояния дел на переговорах, Генеральный секретарь ЦК КПСС сказал: «Мы считаем, что ведущиеся сейчас переговоры по Западному Берлину позволили прежде всего прояснить позиции заинтересованных сторон. Закономерно поэтому, что переговоры переходят теперь в стадию рассмотрения конкретных предложений о содержании возможного соглашения. Не знаю, как наши партнеры по переговорам, но мы со своей стороны готовы приложить усилия к тому, чтобы довести это дело до успешного завершения и чтобы достигнутая договоренность была эффективной и проводилась в жизнь»[578].

На двадцать втором заседании послов четырех держав, состоявшемся 25 июня 1971 г., атмосфера в еще большей мере улучшилась и характеризовалась прежде всего деловым подходом к обсуждавшимся вопросам. По некоторым из них был достигнут умеренный прогресс.