Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны - Венди З. Голдман

базар, где торговали талонами, хлебом и товарами широкого потребления[590]. Рядом с Магнитогорским металлургическим комбинатом с утра до вечера собирались толпы из сотен людей, торговавших крадеными продовольственными карточками, различными материалами и товарами[591]. На Кировском заводе в Челябинске сотни рабочих ежедневно толпились вокруг здания, где размещались администрация и отдел кадров. Они окрестили это место «Хитрым рынком» – так в народе прозвали нелегальную торговлю буквально на глазах у заводского руководства. Рабочие и люди со стороны приходили туда торговать одеждой, постельным бельем и продовольственными карточками. Местные власти почти ничего не предпринимали для контроля над торговлей, пока летом 1943 года «Хитрый рынок», равно как и другие сомнительные торговые площадки, не были закрыты в рамках кампании по борьбе с воровством в общежитиях[592]. Торговлю карточками пресечь не удалось. Деньги почти ничего не стоили, зато карточки обладали реальной ценностью, равной указанному на них количеству продуктов, и их легко было украсть, спрятать и перепродать[593]. Когда страна перешла на натуральный обмен, продовольственные карточки превратились в самый ходовой товар на рынках. Среди рабочих Кировского завода торговля получила столь широкое распространение, что каждой карточке и талону по договоренности была присвоена своя цена. Так, карточка на сто граммов хлеба стоила десять рублей, а хлебная карточка на месяц – пятьсот. Талон на первое в столовой стоил пять рублей, на второе – десять[594].

Толкучки, или неофициальные рынки, составляли источник дохода все более многочисленной группы мелких торговцев, живших исключительно за счет товаров, которые они покупали и перепродавали. Государство называло их «перекупщиками» или более уничижительно – «спекулянтами». Многие «предприимчивые» люди всех профессий, в том числе фронтовики, время от времени занимались мелкой торговлей. Колхозники, в ярмарочные дни приезжавшие со своей продукцией, часто имели смутные представления о ценах. Перекупщики быстро скупали у них товары и тут же перепродавали с большой наценкой[595]. И рабочие, и крестьяне относились к перекупщикам враждебно. Вместе с тем перекупщики оказывали желанные услуги: освобождали крестьян от долгой дороги в город, а рабочих – от стояния в очереди. Когда в 1943 году районная администрация Орджоникидзе запретила колхозникам использовать лошадей и телеги в каких-либо иных целях, кроме весеннего посева, а милиция заставила крестьян в запряженных лошадьми телегах вернуться в колхозы, образовавшийся вакуум немедленно заполнила армия перекупщиков и мешочников. Из городов они отправлялись в села, где покупали продукты, пешком тащили их назад в мешках и выгодно перепродавали. Продукты появлялись на рынках, но уже по завышенным ценам[596].

Партийные и государственные органы не одобряли вездесущей неофициальной торговли, но не могли ее искоренить. В сентябре 1944 года нарком торговли Любимов уведомил Берию, главу НКВД, что торговля с рук приобрела в Москве массовый характер. Люди торговали на улицах с утра до ночи. На вокзалах и оживленных улицах теснились мелкие торговцы. Любимов писал, что торговля идет открыто, с раннего утра до поздней ночи, на глазах у милиции, и просил Берию поручить начальнику московской милиции положить конец спекуляции. Однако милиция почти ничего не предпринимала. Через месяц глава инспекции при Наркомторге написал начальнику московской милиции, жалуясь на не в меру бойкую торговлю с рук на центральных площадях, улицах, на станциях метро и железной дороги, и просил пресечь спекуляцию продуктами и потребительскими товарами[597]. В Наркомторге проблему видели не в торговле как таковой, а в том, что большинство товаров было украдено из запасов, предназначавшихся для выдачи по карточкам, и перепродавалось по «спекулятивным» ценам.

Огромная популярность рынков свидетельствует об их значимости. Но насколько важную роль рынки играли в жизни рабочих? Часто ли они ходили на рынок и зачем, с какой целью? Подробный опрос, проведенный в сентябре 1942 года среди 84 молодых челябинских рабочих, позволил составить довольно точное представление об их бюджете и стратегиях выживания[598]. Большинство опрошенных рабочих занимало среднее положение на шкале зарплат, получая в среднем 437 рублей 50 копеек в месяц. Правда, исследователи сосредоточились всего на одном месяце, создав схематичный набросок, не отражавший колебаний, сопряженных с премиями, сверхурочной работой и разовой продажей личных вещей. В силу перечисленных обстоятельств в рассматриваемый месяц доход некоторых рабочих был выше обычного. Например, Плишко, машинист пятого разряда, в сентябре 1942 года заработал 1115 рублей, тогда как Хабаров, механик более высокооплачиваемого разряда, получил свои обычные 518 рублей. Те, кто проводил исследование, рассчитывали бюджет рабочих исходя из того, сколько денег у них было на руках, а не из их официальной заработной платы.

Большинство рабочих составляли подростки, мобилизованные на работу в Челябинске и жившие далеко от дома в землянках и общежитиях. Согласно опросу, в среднем их необходимые ежемесячные расходы достигали 352 рублей, то есть значительно меньше среднего заработка – 437 рублей. Больше всего – более трети заработанных денег – молодые рабочие тратили на продукты, выдаваемые по карточкам в столовых и государственных магазинах. Другие потребности: жилье, товары первой необходимости, баню, стрижку, ремонт одежды и обуви, ежедневные поездки – тоже обеспечивало государство, стоимость этих услуг была ничтожно мала, так что в общей сложности на них приходилось до 19 % всех трат. Еще часть зарплаты – около 5,4 % – шла на уплату профсоюзных, комсомольских и партийных взносов для тех, кто состоял в этих организациях. Оставшиеся 40 % заработка рабочие тратили на разные статьи расходов (кино, газеты, театр), главной из которых был табак. Более половины рабочих покупали в небольших количествах рассыпной табак, стоивший от 30 до 50 рублей за маленький стаканчик. Курильщики испытывали не менее острую потребность в табаке, чем в дополнительном питании. И если бы рабочие получали достаточно продуктов по карточкам и еды в столовой, их зарплата полностью покрыла бы все их основные потребности и дополнительные расходы. Однако того, что давали по карточкам и в столовых, не хватало, хотя 80 % опрошенных молодых рабочих получали «второе горячее». Поэтому большинство – 76 % – дополняли рацион продуктами, купленными на рынке[599].

При этом бюджеты рабочих представляли собой загадку: в среднем рабочие тратили на рынке 311 рублей в месяц, что существенно превышало среднюю зарплату, если принимать во внимание другие расходы[600]. Как это объяснить? В данном случае исследователи создали не совсем верную картину «среднестатистических» рыночных расходов. Она показывала не сумму, которую каждый рабочий регулярно тратил за месяц, а среднее арифметическое затрат всех опрошенных рабочих, а среди них были те, кто один раз сделал крупные приобретения на деньги, вырученные от продажи личных вещей. В этом плане исследование отражало