Тайны Пантеона - Марина Суржевская

лепестки. Лотос. Символ чистоты и вечной привязанности.

Я подняла голову и встретила взгляд того, кто станет моим мужем. На этот раз он не отвел глаз. Смотрел серьезно и остро, а еще – нежно. Или мне это лишь казалось.

Бернар – удивительно величественный в тяжелой праздничной сутане, расшитой золотой ниткой, – откашлялся, поправил на носу очки и положил ладони на талмуд писания.

Марта тут же всхлипнула, и супруг погрозил ей пальцем, чтобы не мешала.

– Друзья мои! Мои любимые дети! Мы собрались в этом святом месте и в этот добрый час, дабы связать священной нитью брака два любящих сердца! Двух человек, пожелавших стать единым и обрести друг друга в этой жизни и в последующих!

Марта снова всхлипнула и прижала платок к щеке.

В крошечной часовне с одним круглым окном я смотрела в глаза мужчины, стоящего напротив. В голове звенело. Колени слегка дрожали, а губы сохли от волнения, и я не понимала – почему. Это ведь не по-настоящему… всего лишь игра. Постановка, как в спектакле. Еще одна моя Маска. Так почему я переживаю?

Август протянул руки и сжал мои холодные пальцы.

– …священные узы брака даются Истинным Духом как сила великая, дабы…

Я не слышала.

Сквозь слова Бернара пробивались другие.

«Смотри на меня, Кассандра. Я буду твоим якорем».

– Сегодня и навеки!

Пальцы Августа дрогнули, и я вдруг поняла, что он тоже волнуется.

– Август, готов ты стать защитой и опорой для своей жены, готов помогать ей и беречь ее, готов любить со всей силой своего бессмертного Духа?

– Да, – его ответ прозвучал твердо.

– Кассандра, готова ты стать поддержкой для своего мужа, готова беречь его и любить со всей силой своего бессмертного Духа?

Я вздрогнула. Комок в горле мешал дышать и говорить. И на миг даже показалось, что я не смогу произнести ни звука!

Но все-таки смогла.

– Да, – сказала я.

– Властью, данной мне Истинодухом и церковью, объявляю вас мужем и женой! Обменяйтесь кольцами! И поцелуем.

Кольцами? Черт, но у нас нет колец! И чем я только думала?

Но запаниковать я не успела. Август отпустил мои ладони и достал бархатную коробочку. Внутри блеснули серебром два ободка.

– Надеюсь, не ошибся с размером, – улыбнулся мой… муж?

Серебряное кольцо тонкой полосой обняло мой палец.

– В самый раз, – вздохнула я.

Второе колечко очутилось на руке Августа, и мы замерли.

– Ну целуй же! – не выдержала Марта.

Пальцы Августа дрогнули, и эта дрожь передалась мне. Мы таращились друг на друга как два испуганных зайца, застигнутых бурей. Моя решительность куда-то испарилась, и я поняла, что значит быть смущенной и робкой Кассандрой Вэйлинг.

А потом Август наклонил голову и коснулся моих губ. Его оказались нежными. Я все еще ощущала тепло его пальцев и холодок серебряного ободка. И луч света, скользящий по нашим лицам, путающийся в ресницах. И запах ветивера, который вытеснил остальные, став единственным. И давление мужских губ – незаметное и всеобъемлющее.

Я все еще была той самой Кассандрой, но в то же время рассыпалась на миллионы частей, чтобы сложиться заново.

Август снова не закрыл глаза. Когда и тогда, миллионы лет назад, в чайной «Клевер и роза»… Я все еще видела тьму его радужек, которая стала моей личной пропастью. И звезды, сияющие в этой тьме. Очень медленно мой муж положил правую руку на мою щеку. Потом левую. И все-таки зажмурился. И я – тоже…

И поцелуй стал еще нежнее, потому что так, во тьме закрытых глаз, существовали только мы вдвоем.

Он тронул губами уголок моего рта. Потом другой. Его ладони согревали и нежили. Потом губы снова коснулись моих губ, уже чуть-чуть сильнее. Я ощущала это давление как нечто невообразимое. Волнующее. Хотя никто из нас так и не углубил этот поцелуй, так и не раскрыл губ.

Где-то в другом мире уже не сдерживаясь всхлипнула Марта. Я очнулась, а Август разжал ладони и прервал поцелуй.

– О мои дорогие! Вы такая прекрасная пара! Как с картинки, ну скажи же, Бернар! Как я за вас рада!

Супруги закружили нас в объятиях и поздравлениях. Растрогавшийся Бернар снова стал пунцовым и долго тряс руку Августа, наставляя на брачный путь. Марта причитала и тараторила, но я слушала ее вполуха. Внутри падали звезды, и я была слишком поглощена их созерцанием, чтобы слышать слова доброй женщины. Мельком глянула на Августа и улыбнулась, заметив его покрасневшие скулы. Значит, не только меня тронул этот почти невинный поцелуй. И пусть наш брак ненастоящий, поцелуй был самым искренним из всех возможных.

Когда все наставления и поздравления были сказаны, я несколько растерянно посмотрела на дверь. И куда теперь? Снимать платье и приступать к обычным обязанностям? Признаться, я не думала о том, что случится после церемонии.

Бернар отобрал у супруги платок и вытер глаза. А потом объявил:

– Что ж, дорогие дети, А сейчас самое время отведать пирог с печенью и поднять сливовую наливку за ваше будущее! А мне – снять этот тяжелый наряд, боюсь, еще немного – и я превращусь в вареного гуся!

Смущенные, улыбающиеся и несколько растерянные, мы вышли на порог. Солнечные зайчики скакали по траве, стрекотали цикады. Я все еще не верила, что стала женой.

У порога лежала тушка с перепончатыми крыльями.

– Летучая мышь! – воскликнул Бернар. – Я ведь говорил, что завелась, мерзавка!

– Похоже, уже отлеталась… Ой, что это я! Уснула тварюшка, день ведь на дворе! Вот и спит! – насупилась Марта и испуганно покосилась на нас. Даже в Старограде найти в день свадьбы что-то подобное – дурная примета. А летучая мышь вовсе не выглядела спящей. Она выглядела безнадёжно дохлой.

Август присел, рассматривая ночницу. Медленно протянул руку и коснулся перепончатого крыла.

– Не трогай, сейчас я ее… – начал Бернар.

Летучее создание ночи фыркнуло, открыло глаза и, возмущенно застрекотав, раскрыло крылья и унеслось под крышу монастыря.

– Это что ж творится?! – Бернар, сдернув с носа очки, тщательно протер стекла. – Совсем ночницы распоясались. Днем летают! И где теперь ее искать? Точно гнездо свила!

– Летучие мыши не вьют гнезда, глупый ты старик, – хмыкнула Марта, во все глаза рассматривая Августа. Но потом всплеснула руками. – Что же мы стоим! Там ведь пирог! Идемте скорее!

– Я хотел отвезти Кассандру в Шанси. – Август прервал мечты супругов о застолье.

Лицо Бернара сначала вытянулось, но потом просияло.

– И то верно! Незачем вам сидеть в теньке да набивать животы тестом! На это у вас будет старость. Езжайте! Сейчас же! Марта, ну почему ты