Тайны Пантеона - Марина Суржевская

не все знаем об окружающем нас мире. Мне нравятся колокольчики. По-моему, это просто очень красиво. А красота точно способна гармонизировать, разве нет?

– Красота спасет мир?

– Возможно, – с улыбкой он тронул колокольчик у своего локтя. Тот едва слышно звякнул. И тут же отозвался второй. А потом третий, четвертый, пятый… Зазвенели те, что висели на перилах нашей террасы, а потом звон перекинулся на крышу… И в тихих переливах вдруг явственно прозвучали знакомые ноты.

Я прислушалась.

– Это же… Летний вальс?

Мелодия, которую я когда-то сыграла в доме на скале для главаря деструктов.

Рэй кивнул. В его глазах тоже отразилось воспоминание.

– Но как ты это сделал?

Он снова пожал плечами. Посетители закусочной начали переглядываться, вслушиваясь в мелодию. И Август еще раз тронул колокольчик, останавливая музыку.

– Это было очень… красиво.

– Тебе понравилось?

– Да.

Я ответила на его улыбку.

– Хотя вон тот бронзовый колокольчик на крыше сфальшивил две ноты.

Август рассмеялся, и я тоже. Когда официантка принесла общее блюдо, мы все еще улыбались. Приборов нам не дали, местное кушанье из риса, овощей и специй полагалось есть с помощью рук и тонких лепешек. Поначалу это казалось жутко неудобным, но мы быстро приловчились отправлять порцию риса в рот, а не на стол или колени. От специй пекло губы и кувшин ледяного мятного лимонада пришёлся как никогда кстати.

А может, мои губы горели от взгляда молодого мужчины, который сидел напротив и ел неторопливо и аккуратно, так, словно у него в запасе было все время мира.

– О чем задумалась?

Я не стала говорить, что о нем.

– О том, как сильно местная жизнь отличается от той, что я видела на севере. В Старограде. Здесь все какие-то… другие. Улыбаются, смеются, болтают. Здесь так тепло! Даже не верится, что мы на другом конце империи!

– Ты скучаешь? О тех, кто остался в Старограде? Есть кто-то, кого бы ты очень хотела сейчас увидеть? – Рэй вытер пальцы салфеткой и отпил лимонад. На меня парень не смотрел, но я ощутила важность этого вопроса. Он спрашивал не из праздного любопытства.

– Пожалуй. – Я тоже потянулась к высокому стакану, в котором плясали пряные пузырьки. – Пожалуй, кое-кто есть. Удивительно, но я действительно очень скучаю по нему.

– Значит, это… он? – Брови Рэя сошлись, когда он нахмурился.

– Да. У нас с ним примечательная история знакомства. Когда мы встретились, я думала, что буду ненавидеть его всю жизнь. И сама не заметила, как полюбила. Представляешь?

Август медленно поставил стакан на стол.

– Это мужчина? – тихо спросил он.

– Это крыс.

– Что? – Он с недоумением моргнул, а я не удержалась от смеха.

– Крыс. Крысеныш. Мне его подарили. И поначалу я с трудом сдерживалась, чтобы не выкинуть зверя из окна. А сейчас понимаю, что привязалась к этому созданию. Что по-настоящему скучаю и беспокоюсь. Одно радует, это очень самостоятельный крыс, который умеет находить себе пропитание и ночлег. Уверена, что и без меня он не пропадет. И все же… я переживаю.

– Крыс? – в одном слове было столько возмущения, что я снова рассмеялась.

– Да. Он остался в Кастеле. Моя… знакомая обещала о нем позаботиться, если я… если со мной что-то случится. – Я вспомнила Джему и вздохнула. Надеюсь, Ржаник сможет сдержать свое слово и Опиум на самом деле в порядке. Удивительно, когда он успел найти путь в мое сердце. – А что насчёт тебя? По ком ты скучаешь? Уверена, что в отличие от меня, в твоем окружении есть не только звери.

Взгляд Августа стал задумчивым, и я пожалела о своем вопросе. Конечно, он скучает по сестре и Ирме. Близкие, которых он так и не смог спасти. Все эти дни мы старательно обходили острые темы, радуясь передышке, которую подарила нам эта земля. Нам обоим надо было хоть немного прийти в себя. Выдохнуть и понять, что нам делать дальше. Смириться с поражениями и потерями, научиться новой радости. И найти новый путь. Мы оба знали, что эта передышка не будет вечной и были благодарны за нее. Но я видела, как омрачается лицо Августа, как часто он в бессильной злости сжимает кулаки. Поражение в Неварбурге сводило его с ума беспокойством, которое от тщательно прятал и от меня, и от четы Пейп.

Но если стариков и обманула улыбка Августа, я видела скрывающуюся за ней тьму.

Передышка закончится.

А потом… потом придется двигаться дальше. Совсем скоро.

Но черт возьми! Пусть это будет не сегодня!

Не в день, когда мы поженились. Даже если эта свадьба фальшива, как личина Ванды, поедающей руками блюдо с непроизносимым названием, я не хотела портить ее тяжелыми разговорами.

– Пожалуй, иногда скучаю. Есть один человек, которого я хотел бы увидеть. – Мое сердце сжалось, когда Рэй ответил. И вдруг забилось сильнее от мысли, что он назовет имя какой-нибудь девушки. Вдруг захочет подразнить, подражая моей выходке с крысенышем?

– И кто же это?

– Брайн. Хотя наставник дал ему имя Иларий, по имени святого. Больше десяти лет мы с ним делили комнату в семинарии Духа.

– О, – разжала я сжавшийся кулак и посмотрела на него с удивлением. – Значит, этот Брайн-Иларий был твоим лучшим другом?

– Мы все дружили. В Семинарии проживали в основном беспризорники, сироты или дети из слишком больших семей. Иларий не помнил своих родителей. Наставники семинарии заменили ему всех. Да, пожалуй, он стал моим лучшим другом. У него была удивительная способность влипать в неприятности.

– Ага, это тот самый ученик, который расхаживал без штанов?

– Это он, – осветилось воспоминаниями лицо Рэя.

А я так ясно представила себе мальчишек в сутанах, которые распевали псалмы и учили молитвы, но оставались детьми, мечтающими о печенье и приключениях.

– И где он сейчас? Этот Брайн-Иларий, вечно влипающий в неприятности?

– О, надеюсь, теперь он Брайн-Иларий благополучный, – хмыкнул Рэй. – Получил назначение в одну из духовных школ в западном экзархате. Очень хорошее место, о нем многие мечтали.

– Но не ты, – провела я пальчиком по краю стакана. – Ты собирался на границу. Где с одной стороны чернеют пески Равилона, а с другой – пустоши, за которыми живут язычники. Верно, тебе не давала покоя слава твоего друга и ты решил влипнуть в неприятности по полной.

Август рассмеялся.

– Никогда не смотрел на это с такой точки зрения, – с трудом успокоившись, выдавил он. – Может, так оно и было. Мне всегда нравилась в Брайне его легкость. Он попадал в переделки, но его это совершенно не волновало! Удивительная стойкость Духа. И кстати, большой потенциал, он получил браслет, как и