Авиатор: назад в СССР 12 - Михаил Дорин

что надо. Пятёрка, не меньше. Да и жену я люблю, — ответил Ребров.

— Ну, смотри! Я никому не скажу, — посмеялся генерал.

Спустя пару минут, Хреков, решил обсудить завтрашний день. Задерживаться в Орловке генерал не хотел. Так что дал он нам указание в течение завтрашнего дня проверить потенциальных кандидатов сразу в полёте.

— Теперь обсудим, кто будет проверять. Я летать не могу. У меня глаз нечётное количество. Так что думайте, товарищи. Сейчас решим, и пускай верстают плановую, — сказал Хреков.

— Вы уверены, что кандидатов будет немного? За возможность свалить из Серышево, любой военнослужащий готов на многое, — спросил я, вспомнив, как несколько минут назад генерал сделал подобное предположение.

— Родин, мы десять полков облетели, и особого рвения ни у кого не увидел. Что по программе?

Я предложил сделать всё в комплексе, чтобы не тратить время на новые вылеты.

— Летим в зону. Работаем минут 10 пилотаж. Жора и Вольфрамыч тоже. Потом поочерёдно сходимся в ближнем бою.

— Ты так уверен в подготовке этих ребят? Это мы с тобой умеем, практикуем и без подготовки, в ближний бой вступать.

— Если не умеют драться в воздухе, тогда они нам точно не подходят. Будем просматривать только тех, кто имеет допуска, — сказал Ребров.

Генерал дал указание командованию полка запланировать полёты с желающими. На следующий день в классе предполётных указаний на аэродроме нам всех представили. Сразу стало понятно, что Хреков чутка промахнулся в своих ожиданиях.

— Блин, вы все в палубную авиацию собрались? — удивился он, когда увидел порядка 20 человек в классе.

— Так точно! — хором ответили лётчики.

— А я вам говорил, — шепнул я Хрекову, проскользнув мимо него.

Просмотрев плановую таблицу, я сразу выписал себе полёты и с кем мне предстоит слетать. Как только закончились указания, я сразу подозвал к себе тех, кто сегодня полетит со мной. Пока ребята получали указания от своих командиров, мы с Вигучевым уточнили особенности полётов в районе аэродрома. Штурман полка показал на карте пилотажные зоны, маршруты и довёл безопасные высоты. Зам командира по инженерно-авиационной службе полка рассказал об особенностях техники в войсковой части.

Наконец, ко мне подошли те, кого нужно сегодня проверить. Из разговора я понял, что всех интересует только возможность свалить из Серышево. Не скажу, что это плохо, но нам нужно нечто иное.

— А просто в палубную авиацию никто не хочет? — спросил я.

Ребята только громко посмеялись. С таким подходом к работе будет сложно ещё кого-то отобрать.

— Скажите, а каково это, на палубу садиться? — задал мне вопрос один из парней.

Он стоял позади всех. Молодой, среднего роста, но с такой шеей, что её двумя ладонями не факт, что можно было обхватить.

— Как бы тебе покороче сказать. В момент касания и торможения, ощущение такое, что из тебя душу выталкивают. Руки, ноги, сопли летят. И всё это мгновенно. Мысли в голове такие, что невольно задумываешься: а зачем мне вообще всё это нужно? — посмеялся я.

— А потом?

— Вылезаешь из самолёта, и хочется палубу расцеловать. Настолько круто себя ощущаешь.

Парень кивнул, а остальные продолжили смеяться над фразой «а зачем мне вообще всё это нужно».

Несколько часов интенсивных полётов дали результат. Готовясь к очередному вылету, я с Вигучевым и Ребровым обсудили промежуточные итоги.

— Один подходит, но слабенький. Пилотаж крутил отлично, а бой вёл неуверенно, — сказал Георгий, вытирая пот со лба.

— У меня есть двое, но хилые. Перегрузки выдерживают слабо. Три минуты интенсивного боя, и всё. Начинают уставать. А так неплохие. Главное, хотят, — указал на двоих лётчиков рядом с самолётом Ребров.

Я такими энтузиастами похвастаться не мог. Летают неплохо, да только ни одного воздушного боя не выиграли. Зато после посадки расхваливали себя знатно.

— Ни анализа ошибок, ни скромности, ни достаточных умений. Вот ещё один остался, — сказал я.

— Так может, и не будем подниматься? Мы троих уже отобрали. Остальных из военных училищ уже Апакидзе будет набирать, — предложил Вигучев.

Я посмотрел на Реброва, который тоже был бы не против закончить с отбором. Но это было бы нечестно по отношению к оставшемуся кандидату.

— Вам решать, Гелий Вольфрамович. Вы — командир полка.

— От одного раза не убудет. Заодно и я потренируюсь. Нам же осталось только одного — проверить?

— Верно, — ответил я.

— Давай ты на спарке МиГ-23, а я на одноместном. Заодно и Жора отдохнёт.

Логичное решение. Нам осталось проверить только одного парня из моей группы, и поднимать ещё один самолёт смысла не было.

Я вернулся к самолёту, возле которого ходил лётчик с широкой шеей. Он тщательно выхаживал по бетонке задание на свой полёт, проговаривая каждое действие.

— Ручка управления на себя, рычаг двигателя вперёд и продолжаю набор, — шептал он себе под нос.

В руках он держал наколенный планшет, где у него были сделаны дополнительные записи. Единственный из всех моих проверяемых, кто так тщательно готовится к полёту.

— Сергей Сергеевич, я готов, — выпрямился он передо мной.

Знакомый взгляд у этого паренька. Так и хочется его назвать «жадным до полётов». Когда-то уже встречал такого человека.

— Напомни, как тебя зовут?

— Лейтенант Ветров Павел Александрович.

— Значит так, Паша, приходим в зону. Пилотаж крутить не будем, а сразу начнём ближний бой. Работаешь, как учили и как обговаривали перед полётами.

Ветров кивнул, и мы стали занимать места в самолёте. Давно я столько много не летал, как сегодня. Комбинезон не успевал высыхать от пота после очередного вылета, как вновь приходилось лезть в кабину.

— Каменный, 502й, запуск, — вышел в эфир Ветров.

— Запускайтесь, — ответил ему руководитель полётами.

На аэродроме, несмотря на приближающееся окончание лётной смены, продолжались интенсивные