Авиатор: назад в СССР 12 - Михаил Дорин

полёты. Над лесом один из лётчиков на МиГ-29 выполнял одну фигуру за другой. Тут же по полосе выполнили пробег и торможение, пара МиГов, стараясь быстрее освободить ВПП. На стоянках запускались ещё несколько самолётов, готовясь к очередному «разлёту» в зоны и по маршрутам.

Вольфрамович уже прорулил мимо нас, приветливо помахав.

— 502й, прошу вырулить за 332 м, — запросил Ветров и, получив разрешение, начал рулить.

Вижу, что паренёк старается соблюдать скорость на рулении. Проговаривает каждое действие, будто он курсант в училище, а я его инструктор.

— Какое училище заканчивал? — спросил я, когда самолёт осматривали на техпосту.

— Харьковское.

— Понятно. А в Орловку-то как попал?

— Знаете, здесь два вида людей — сосланные и невезучие. Я ко второму типу отношусь. Распределили на Дальний Восток. Приехал я в штаб округа за распределением самый крайний. Вот и отправил меня кадровик сюда.

Наверняка, приврал парень немного, но в такое «непрезентабельное» место, как Орловка желающих немного. Думаю, что их вообще нет.

Ребров уже занял исполнительный старт. Вывел двигатель на форсажный режим и рванул по полосе. Ветров вырулил после взлёта нашего напарника.

— Закрылки 25°, крыло 16°, — проконтролировал положение механизации и консолей крыла Ветров.

— Ремни?

— Притянуты. Секундомер… готов. 502й, взлёт, форсаж! — запросил Павел.

Руководитель полётами дал разрешение на взлёт. Я включил секундомер на часах и стал контролировать работу систем самолёта.

Температура газов двигателя начала расти. Обороты роторов высокого и низкого давления тоже. Самолёт держит Паша на тормозах, но он уже готов сорваться с места. Характерный толчок, и форсаж включился.

Рывок и самолёт побежал по полосе. Быстрый разгон скорости. Ветров плавно поднимает носовое колесо. Тут же отрывает от бетонной поверхности основные стойки.

Мы выскочили за облака и заняли курс в пилотажную зону. При первом взгляде на то, как пилотирует Ветров, я был приятно удивлён. Очень чётко и без резких движений. Все параметры держит ровно. В разворот вводит плавно.

— Каменный, 502й, ближняя граница пилотажной зоны. Напарника наблюдаю, — доложил Паша, но голос его звучал не совсем уверенно.

Я посмотрел вперёд и увидел, как выполняет виражи Ребров.

— 332й, к работе готов, — доложил Ребров и вывел самолёт из виража.

Мы постепенно приближались к нему. В первой атаке Вольфрамович будет атаковать, а Ветрову нужно от него уйти.

— Определился, как будешь действовать?

Возможно, не вовремя я спросил, но уж слишком напряжён Ветров. В его голосе есть ощущение неуверенности.

— Да. Импровизировать. Крыло 45°…установил.

Крыло самолёта в нужном положении. При такой стреловидности МиГ-23 может выполнять весь спектр фигур простого и сложного пилотажа.

Самолёт Реброва постепенно приближался, а Ветров продолжал выдерживать курс по направлению к нему. По команде от Вольфрамовича, они начнут ближний бой.

— Внимание! Атака, — скомандовал Ребров.

Паша сманеврировал так, что меня отбросило к остеклению фонаря. Круто! В первые секунды я не сразу восстановил ориентировку. Бочка, боевой разворот, и тут же Ветров уходит под пикирующего Реброва. Дышать непросто становится. Предыдущие пять человек, так смело не начинали воздушный бой.

Пока Ребров ещё держится за нами, но Ветров вновь маневрирует. Вот-вот нас накроет Вольфрамович. А, нет!

Переворот и мы вновь пикируем. Ребров продолжает пытаться сменить позицию и выйти под ракурсом. Но Ветров ловит на этом Вольфрамовича! Будто знал!

Уходит вправо и тут же задирает нос. Начинает управляемую бочку. Вишу вниз головой и смотрю, как под нами пронёсся Ребров. Думаю, он не меньше меня удивился, что Ветров знаком с таким манёвром.

Паша вышел слева от Вольфрамовича. Левой ногой я почувствовал, что педаль практически полностью ушла вперёд, и я до неё не достаю. Ветров заложил максимальный левый крен.

Теперь уже он в атакующей позиции.

— 502й готов, — доложил Ветров.

— Продолжай, — ответил ему Вольфрамович.

Пауза на осмысление своего положения и вот уже Ветров командует «Атака!». Ребров уходит вниз, выполнив переворот. Паша переводит самолёт на пикирование и следует за ним. Вольфрамович задирает нос МиГа и начинает выполнять горку. Теперь Ветрову можно атаковать с принижением. И это лишь обманчивое впечатление. Ребров сейчас поймает парня на «кадушку».

И вновь меня удивляет Ветров! Он тоже начинает задирать нос и остаётся сзади Реброва. Вот только теперь скорость у Вольфрамовича слишком маленькая для маневрирования.

— Пуск один. Пуск два, — спокойно сказал в эфир Паша.

Мы отработали ещё несколько атак. Ребров больше не дал себя победить, а я продолжал просто наблюдать со стороны и не лез к Ветрову с советами. Даже, когда он не видел очевидную хитрость, подсказок ему не давал.

Ребров после очередной атаки ушёл в сторону и вызвал меня.

— 334й, на связь.

— Ответил, — выхожу я в эфир.

— Мне всё понятно. Заканчиваем задание.

— Понял.

На стоянке я первым вылез из кабины. Настроение у меня было весьма хорошим. Не зря выполнили этот полёт.

— Разрешите получить замечания? — спросил Павел.

— Неплохо. Очень даже. Я только одного помню человека, который так вёл воздушный бой. У него многому научился, — ответил я.

Слегка задумался о том, что этим человеком был тот, которого мне пришлось сбить в Афганистане. Я повернул голову и увидел, как к нам спешил Ребров. Его комбинезон промок насквозь от пота.

— Да мне тоже дядя много чего о воздушных боях рассказывал.

— А кто твой дядя?

— Он погиб уже давно. Так вы меня возьмёте?

К нам подошёл Ребров. Видно было, что он подустал.

— Да… старость не радость, маразм не оргазм. Заставил ты меня попотеть, орлёнок, — подёргал он лейтенанта за щёки.

— Я Ветров, товарищ подполковник.

— Ещё и спорит! Я на Родина смотрю. Он даже не вспотел от полёта. Чего так плохо