Бочка но-шпы и ложка яда - Татьяна Полякова

— Не забивай себе голову, — отмахнуласьСофья. — Это дело милиции. Главное, чтобы до нас не докопались.

— Меня беспокоит этот звонок, — вздохнулая. — Вдруг кто-то догадался?

— Не смеши. Кто мог догадаться? Скворцова илиВалентина? Да с какой стати?

Я опять вздохнула, но не решилась признаться Софье, что естьздесь человек, который в той давней истории принимал непосредственное участие.

— В любом случае, эти два предполагаемых несчастныхслучая никак с убийством твоей сестры не связаны. Допустим, кто-то избандитской публики имеет на тебя зуб, но на кой черт убивать Аглаю и топитьХоботова? К тому же все твои враги приказали долго жить. Может, какая-то мелкаясошка и осталась, но они не в счет. Прошло столько лет, что в той истории самчерт не разберется.

Вроде бы Софья была права, и история давняя, и врагиповержены, и связать убийства или несчастные случаи с гибелью моей сестрыневозможно, но на душе от этого спокойнее не стало. И я бродила по дому, точнопривидение, изводя себя все теми же мыслями.

Вечером вся компания собралась на веранде.

Последней появилась Серова с красными глазами и приняласьбеспрестанно чихать.

— Ты простудилась? — язвительно заметилаСкворцова.

— Это аллергия, — отмахнулась Валентина и опятьчихнула. — В кабинете такая пыль, — пожаловалась она, — а ясовершенно ее не выношу.

— Кабинет был заперт весь год, — заметила Софья,не без удовольствия наблюдая за страданиями Валентины. — К тому же Борисобожал всякий хлам и еще при его жизни стенные шкафы обросли паутиной.

— Да, в работе архивариуса без пыли никак, —хихикнула Скворцова, она считала совершенно справедливым, что Валентинеприходилось страдать из-за своего неуемного любопытства.

— И без аллергии, — подсказал Алексей, который,как правило, редко принимал участие в общем разговоре, — Хочешь, дам тебекларитин, — предложила Марина Федоровна.

— Я не пью никаких таблеток, — гордо сказалаСерова, опять чихнула, торопливо достала носовой платок и со злостью посмотрелана него, точно это он был во всем виноват.

— И правильно, — поддакнула Крыся. — Этитаблетки одно лечат, другое калечат.

— Не говори глупости, — не выдержала я, постоянноечихание уже действовало на нервы, да и Валентину было жаль, выглядела онаскверно.

— Я помню, у папаши всегда этот кларитин был настоле, — опять влезла Крыся.

— Борис был очень предусмотрительным человеком, —подхватила Скворцова. — Прими таблетку, — сказала она Серовой, —и от твоей аллергии следа не останется. — И протянула таблетки Валентине.

Если честно, я насторожилась. В свете последних событий…Однако кларитин мне был хорошо известен, и таблетки, которые предложилаСкворцова, выглядели совершенно безопасно. Следовательно, чужого коварстваопасаться не стоит. Как видите, крысиный яд не давал мне покоя, и мысли вголове были соответствующие.

Валентина взглянула на кларитин, чихнула еще раза два ипотребовала стакан воды. Наталья воды принесла, и Серова с видом мученицыпроглотила таблетку, давая понять, что жертвует собой ради общего блага.

— Может, сразу две выпить? — ласково предложилаКрыся.

— Одной вполне достаточно, — вмешалась я. —Средство очень эффективное.

— Сейчас проверим, — сказала Валентина, точнопреподаватель нерадивому ученику. — А ты с какой стати его пьешь? —вроде бы удивилась Серова. Марина Федоровна усмехнулась.

— Догадайся с трех раз. — Но устыдилась и добавиласовсем другим тоном:

— У меня аллергия.

— На что? — полюбопытствовала Крыся. С моей точкизрения, она могла найти тему для разговора получше.

— В основном на бездарных писак, — вздохнулаСкворцова. — Но кларитин, к сожалению, от них не помогает.

— Папаша тоже говорил, что у него на жизньаллергия, — хмыкнула Крыся.

— Твой отец — великий человек. И умница, —назидательно изрекла Скворцова. — Я бы советовала говорить о немуважительно.

— У него и на меня аллергия была, — съязвилаКрыся. — Оттого он меня и в завещании забыл упомянуть.

— Так на что у тебя аллергия? — поспешилаудалиться от скользкой темы Софья, обращаясь к Скворцовой. — Тоже на пыль?

— У меня в офисе ни пылинки, — обиделасьСкворцова.

— Зато дома грязь несусветная, — не удержаласьВалентина.

Марина Федоровна с недовольством покосилась в ее сторону.

— У меня живут семь кошек, — буркнула она.

Так оно и было. Скворцова к кошкам относилась с гораздобольшей симпатией, чем к людям. Бездомный кот был способен вызвать у нее потокислез, и она тащила его в свой дом, а вот нищим никогда не подавала, изпринципиальных соображений, как она утверждала. «Люди должны сами о себезаботиться, — говорила она. — А вот о кошках обязаны заботиться мы».Уже несколько лет она носилась с идеей открыть приют для бездомных кошек, апока собирала их в своей квартире.

— Так у тебя на кошек аллергия? — спросила я.

— Не на кошек, а на шерсть.

— Так раздала бы свой выводок и не мучилась, —нахмурилась Валентина.

— Раздала… Кому? Ты возьмешь? То-то. Вот и спасаюськларитином.

— Ты просто героическая женщина, — не удержаласья.

— Я вспоминаю одну потрясающую историю.

Слушайте, — заговорила Софья. — Одна девушка,страдавшая аллергией, устроилась работать секретарем к молодому бизнесмену,красавцу да к тому же неженатому. Разумеется, она в него сразу влюбилась. Давот незадача: проклятая аллергия. Девушка постоянно чихала, чем доводила шефадо бешенства. Глаза красные, из носа течет. Короче, он едва ее не уволил. Когдамечта заполучить идеального жениха уже играла в ящик, девушка в очередной раззашла в аптеку, и там ей предложили…

— Кларитин, — подсказал Алексей, смеясь.

— Конечно. Аллергии как не бывало, и шеф наконец-торазглядел достоинства своего секретаря.

Кстати, история реальная, и произошла она с моей подругой.

— Так она же описана Борисом в «Судьбенавстречу», — нахмурилась Скворцова.