Рогалик в Хогвартсе - Elanor

буркнул я, отворачиваясь к окну. За ним проносились все те же зеленые и коричневые пятна английских пейзажей, такие же безразличные к моей судьбе, как и все остальные в этом мире.

Воспоминания о второй смерти были особенно свежи и болезненны. Удар по затылку, торжествующий шепот лже-Муди: «Все идет по плану… Темный Лорд будет доволен». Значит, Волдеморт. Этот безносый ублюдок действительно стоял за всем этим, а Турнир Трех Волшебников был лишь прикрытием для моего очередного убийства. И лже-Муди, который, как я теперь был почти уверен, являлся Барти Краучем-младшим, Пожирателем Смерти, был его верным псом, исполнителем.

Мой дневник смертей, который я вел с первого «возрождения», уже содержал две записи. Две мои глупые, бесславные гибели. Этот дневник, спрятанный под расшатанной половицей в спальне Гриффиндора, стал моим единственным доверенным лицом, единственным свидетелем этого повторяющегося кошмара. Каждая запись была напоминанием о моей уязвимости и о том, что враг хитер, безжалостен и всегда на шаг впереди.

На этот раз моей главной целью было пережить Первое Испытание. Я знал, что это будут драконы. В «оригинальной» истории Гарри Поттер столкнулся с Венгерской Хвосторонгой и сумел вырвать золотое яйцо, призвав свою метлу «Молния». Но я не был тем Гарри. Тот Гарри был героем, слепо верящим в добро и справедливость. Я же был… чем-то другим. Искалеченной душой из другого мира, заброшенной в тело мальчика-знаменитости, и моя единственная цель была — выжить. Любой ценой.

Публичные обвинения, как показала вторая смерть, были самоубийственны. Меня просто сочли сумасшедшим и быстро устранили. Значит, на этот раз я должен был играть по их правилам, по крайней мере, до определенного момента. Я должен был позволить Кубку Огня выбрать меня. Я должен был предстать перед драконом. Но я не собирался умирать. Не в этот раз.

Недели до Хэллоуина тянулись мучительно долго. Я старался вести себя как можно «нормальнее», хотя это было невероятно сложно. Каждое дружеское похлопывание Рона по плечу, каждый назидательный совет Гермионы воспринимались мной как часть огромного, жестокого розыгрыша. Я избегал лже-Муди, как чумы, хотя его магический глаз, казалось, преследовал меня повсюду, буравя спину на уроках Защиты от Темных Искусств.

Вместо того чтобы открыто бунтовать, я погрузился в изучение заклинаний. Но не тех, что были в школьной программе. Я искал что-то, что могло бы дать мне реальное преимущество против дракона. Библиотека, особенно ее Запретная секция (куда я научился проникать с помощью некоторых ухищрений и знания о карте Мародеров, которое всплыло в памяти оригинального Гарри), стала моим вторым домом.

Я отмел идею с призывом метлы. Это было слишком предсказуемо. Лже-Муди, зная об этом «каноническом» решении, мог легко его пресечь. Мне нужно было что-то неожиданное. Я сосредоточился на мощных замораживающих и парализующих заклинаниях. Если удастся обездвижить дракона хотя бы на несколько секунд, этого могло хватить, чтобы схватить яйцо. Я наткнулся на упоминание сложного и энергозатратного заклинания «Глациус Дуо» — усиленной версии обычного замораживающего заклятия, способного, по описаниям, создавать большие массивы льда. Теоретически, точный удар по глазам или ноздрям мог бы ослепить или хотя бы серьезно дезориентировать дракона. Рискованно, но это был мой лучший шанс.

Выручай комната стала моим тренировочным полигоном. Ночи напролет я отрабатывал «Глациус Дуо» на манекенах, которые я заставлял комнату создавать, до полного изнеможения. Заклинание требовало огромной концентрации и физической силы, которой этому четырнадцатилетнему телу отчаянно не хватало. Но с каждым разом ледяные струи становились мощнее, точнее. Я цеплялся за эту надежду, как утопающий за соломинку.

Хэллоуин. Большой Зал. Та же гнетущая атмосфера праздника, который для меня давно уже не был праздником. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга. Виктор Крам, Флер Делакур, Седрик Диггори… их имена, вылетающие из Кубка Огня, звучали как прелюдия к моей собственной неизбежной участи.

А потом — Гарри Поттер.

На этот раз я не стал кричать и протестовать. Я сыграл удивление, страх, смирение. Я позволил увести себя в комнату для чемпионов, выслушал лицемерные поздравления Людо Бэгмена и наставления лже-Муди, который, как и в прошлый раз, «по секрету» сообщил мне о драконах и даже намекнул на использование метлы. Этот ублюдок явно наслаждался своей игрой.

Дни до Первого Испытания, назначенного на двадцать четвертое ноября, превратились в один сплошной кошмар ожидания. Косые взгляды, шепот за спиной, откровенная враждебность со стороны некоторых факультетов. Рон, после недолгого периода зависти, «прозрел» благодаря увещеваниям Гермионы и снова стал моим «верным другом». Их попытки поддержать меня вызывали только раздражение. Они не понимали. Ничего не понимали.

Утро двадцать четвертого ноября выдалось холодным и промозглым. Нас, чемпионов, провели в палатку у кромки Запретного Леса, рядом с которой уже возвели арену. Рев толпы доносился даже сквозь плотную ткань палатки, и в этом реве мне чудились нотки кровожадного предвкушения.

Бэгмен с его неизменной фальшивой бодростью предложил нам выбрать миниатюрные модели драконов. Седрик вытащил Шведского Тупорылого. Флер — Валлийского Зеленого. Крам — Китайского Огненного Шара. Моя рука, дрожа, опустилась в бархатный мешок. Пальцы нащупали холодную, шипастую фигурку.

Венгерская Хвосторога. Ну конечно. Самая свирепая тварь из всех возможных. Лже-Муди и его хозяин явно хотели устроить мне особенно мучительную смерть.

Я должен был выступать последним. Я слушал, как ревет толпа, как Бэгмен восторженно комментирует «подвиги» других чемпионов. Седрик получил ожоги, но справился. Платье Флер загорелось. Крам ослепил своего дракона Конъюнктивитным проклятием, но тот в ярости раздавил несколько настоящих яиц, и Краму сняли очки.

— А теперь, встречайте! Четвертый чемпион, Гарри Поттер! — громогласно объявил Бэгмен.

Ноги стали ватными. Я вышел из палатки на арену. Каменистое, бесплодное пространство, окруженное высокими трибунами, забитыми зрителями. И в центре — она. Венгерская Хвосторога. Огромная, черная, как сама ночь, с горящими желтыми глазами и хвостом, усеянным бронзовыми шипами. Она охраняла кладку яиц, среди которых поблескивало одно золотое.

Драконица заметила меня. Повернула свою уродливую голову, из ноздрей вырвался клуб дыма. Она издала низкий, угрожающий рык, от которого у меня затряслись поджилки.

Страх ледяными тисками сжал горло. «Глациус Дуо». Я должен был сосредоточиться. Цель — глаза или ноздри.

Хвосторога сделала шаг, потом еще один, ее когтистые лапы скрежетали по камням. Она пригнула голову, готовясь к атаке.

Я вскинул палочку.

— Глациус Д…

Договорить я не успел. Драконица атаковала с немыслимой скоростью, но не огнем, а своим чудовищным хвостом. Шипастая плеть просвистела в воздухе, и я едва успел отпрыгнуть в сторону. Камни, на которых я только что стоял, разлетелись на мелкие осколки.

Толпа ахнула, а затем раздался смешок, потом еще