Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта - Андрей Валентинович Болдырев

Доктор исторических наук, член-корреспондент Российской академии наук Пётр Черкасов, который публиковал эту историю[46], также отмечает ещё и то, что во Франции, в связи с этим инцидентом, даже поднялась шумиха. Газеты писали о том, что французский полковник сослан в Сибирь и что нужно как-то освободить французского подданного из лап страшной Екатерины. В итоге, как мы знаем, несколько позже Анжели был освобождён по просьбе французского посланника в Вене, о чём ниже…

Рис. 24. Луи де Роган. Неизвестный художник. XVIII век

Нужно сказать, что в письмах графа де Сен-При, французского посланника в Константинополе, которые стали достоянием нашего дипломата Голицына, содержится информация о 50000 франков, а также из них явствует, что эти деньги выделялись Анжели для непредвиденных расходов, помимо суммы, которую король выделил уже в прошлом месяце. Здесь нужно думать, что таких месяцев было много, а, соответственно, и денег тоже было много. Также была инструкция: «не жалейте ничего для того, чтобы нанести решающий удар». И приписка: «нет такой суммы, которую король не предоставил бы ради осуществления наших замыслов». Таким образом, есть ещё и замыслы, на которые ссылается данный дипломат.

После того, как эта история вскрылась, Gazette de France от 25 июля утверждала, что если бы полковника Анжели не обезвредили, то вся русская армия перешла бы под знамена мятежников.

Позже французский дипломат де Роган, посланник в Вене, нашему посланнику Барятинскому за ужином у испанского посла начал втолковывать версию о том, что публикации во французских газетах достойны всяческого сожаления, поскольку на самом деле (и об этом де Роган просит Барятинского проинформировать российского главу внешнеполитического ведомства Панина) Франсуа Анжели – это прекрасный, замечательный человек, с которым он ранее был знаком. К тому же Анжели – человек тонкой душевной организации и очень жалостлив, поэтому, увидев, что русские солдаты и офицеры находятся в крайней бедности, он им решил оказать материальную помощь, о коей эти русские его просили. В свою очередь Анжели попросил об этом французского короля (!!!), и король «одобрить сие соизволил». Мол, имя Анжели поменял только потому, что был отпущен на лечение в Баден, но без дозволения поехал в Вену и Париж. Во Франции-де у него была в прошлом некая дуэль. Но в связи с тем, что во Франции Анжели был как бы подозреваемым, поэтому и приехал он туда инкогнито, под чужим именем. С герцогом же д’Эгийоном, у которого Анжели забрал деньги, он виделся, дескать, накоротке, чуть ли не где-то в приемной его кабинета и не имел некой полноценной аудиенции…

Чтобы поверить в такую версию событий, надо быть глупее папуаса, который менял золото на стеклянные бусы. Безусловно, в неё никто и не верил. Кроме графа Панина (!!!), о чём позже. Более того, Барятинский разговаривает ещё и с прусским посланником по поводу публикаций в Gazette de France. Прусский посланник уверяет его, что действительно Анжели был в Вене у французского посланника и именно у него получил направление к д’Эгийону. Известно также, что Анжели рассказывал о состоянии войск императрицы Екатерины, о восстании Пугачёва и что он имел от министерства секретные инструкции. В свою очередь, Фридрих II откровенно и многократно самым разным вельможам и послам заявлял о том, что пугачёвщина является французской проделкой. Фридрих недаром был прозван Великим: он и дипломатически, и на войне побеждал все государства Европы, за исключением России. И, естественно, эти победы не могли происходить без хорошо поставленной разведки. Поэтому, когда Фридрих говорил о «французской проделке», то он, конечно, опирался на свои многочисленные и качественные разведданные. Однако Екатерина, уже позже и по ходатайству Панина (!!!), просьбу де Рогана удовлетворила и Анжели освободили.

Всё тот же Барятинский в 1775 году, уже после того, как Анжели освободили, сообщает, что бывший на российской службе полковник Анжели живёт в Париже у известного Шуазёля. А Шуазёль был министром иностранных дел Франции, правда, ещё до Пугачёвского восстания, до герцога д’Эгийона. Таким образом, связи Франсуа Анжели с самыми высшими дипломатическими кругами, довольно странными для простого полковника, просто потрясают. На время восстания Пугачёва, после смерти маркизы де Помпадур в 1764 году, Шуазёля действительно на некоторое время отстранили от дипломатической службы, но в 1774 году он вновь был на неё возвращен. И при Шуазёле как раз оказался Франсуа Анжели, который явно был его агентом и который к тому же взаимодействовал с д’Эгийоном.

Пётр Черкасов, доктор исторических наук и член-корреспондент РАН, больше про Анжели ничего не знает. Это большая проблема современной исторической науки. Всех историков, которые читают исторические книги по разным темам – считают «верхоглядами». «Профессионалы» же занимаются «Итальянским фашизмом», «Положением женщины в средневековой Испании», «Английским оружием времен столетней войны» и другими узкими и специальными вопросами. Друг друга они не читают. В противном случае, Петр Черкасов знал бы о работе научного сотрудника Института всеобщей истории Андрея Александровича Митрофанова[47] о графе д’Антреге и о том, что Анжели не пропал с исторической сцены, а всплыл на службе у французских революционеров. Так вот, в 1792–1793 годах граф д’Антрег, являющийся одним из идеологов Бурбонов, познакомился с российским посланником в Генуе Лизакевичем. Для того чтобы обратить на себя внимание и вызвать доверие у Лизакевича, д’Антрег передал российскому дипломату добытый им план гражданской войны в России. Мол, если я, француз, даю тебе, русскому, такой важный документ, то между нами очень всё хорошо и доверительно. К тому же этот документ должен был настроить Екатерину против французской власти, существующей на тот момент. А в 1792–1793 годах, насколько мы помним, у власти уже были французские революционеры, провозгласившие Французскую республику. Так вот, д’Антрег, вручив Лизакевичу этот план, рассчитывал на то, что царица напугается и с большей прытью будет помогать свергнутым Бурбонам.

План устройства гражданской войны в России, который якобы разрабатывал конвент, был написан никем иным, как знакомым нам Франсуа Анжели, который теперь поступил на службу к французским революционерам. Анжели хвастался тем, что раньше жил в России и очень хорошо её знает. Дескать, поэтому он готов при хорошем финансировании взбунтовать русские полки, захватить Ригу, даже поднять восстание крестьян, пойти с этими полками на Петербург, свергнуть Екатерину, провозгласив императором великого князя Павла. Также Анжели хвастался тем, что он поддерживал связи с Пугачёвым, с казаками на Волыни, что за свою деятельность он был схвачен Екатериной, и только заступничество де Рогана, дескать, позволило ему избежать сурового наказания