История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

ярмарки, куда стекались купцы из всех частей Германии и других стран, особенно из Польши. Условия пребывания здесь для еврейских купцов были тяжелые: приезжие должны были представлять свидетельства о благонадежности от своего начальства и наличность не менее 600 талеров; тотчас по приезде в Лейпциг они должны были платить за явку и налог за покровительство, а по окончании ярмарки немедленно уезжать. Если какой-либо гость засиживался дольше срока, пользуясь снисходительностью местных властей, то бюргеры поднимали шум. В октябре 1682 г. приехавшие на ярмарку позволили себе большую вольность: устроили в праздник Сукот палатку, покрытую зелеными ветвями, молились и обедали там. Это, по-видимому, повторялось и в осенние приезды следующих лет. Но в 1693 г. набожный курфюрст Иоанн-Георг IV прислал городскому совету Лейпцига следующий приказ: «Мы вовсе не намерены потворствовать бесчинствам и идолопоклонству евреев, а потому желаем, чтобы им запретили устройство своего праздника кущей и ложного богослужения». Через несколько лет городские власти услышали совсем иные речи от нового курфюрста, Фридриха-Августа Сильного, который в 1697 г. был избран польским королем под именем Августа II и принял для этого католическую веру. Увидев, что в Польше церкви не рушатся от соседства синагог, Август решился предложить лейпцигскому городскому совету дозволить евреям во время ярмарок собираться для богослужения в частном доме, соблюдать свой праздник кущей и хоронить за городом своих мертвецов с уплатой 12 талеров за каждое погребение (1698). Но городской совет и оберконсистория, возмущенные предложением курфюрста-ренегата, резко возражали против нарушения запретов, освященных старой лютеранской традицией. Совет признавал пользу от участия евреев в ярмарках, но боялся, что они заберут всю торговлю, а в своих праздничных собраниях будут молить Бога, чтобы он погубил христиан, как некогда египтян. После долгих споров курфюрст должен был уступить защитникам египетского рабства: евреям было запрещено совершать общую молитву даже в частных домах (1703).

Между тем как в Лейпциге старались помешать зарождению еврейской общины, в столице Дрездене такой зародыш уже появился. Здесь жил крупный еврейский финансист, без помощи которого курфюрст Август не мог обойтись. То был Беренд Леманн (Исахар Берман) из Гальберштадта, который тогда в Пруссии прославился своими широкими финансовыми операциями. В 1697 г. он помог саксонскому курфюрсту путем займа и продажи некоторых его имений достать ту десятимиллионную сумму, которая нужна была для приобретения польской короны, а позже, в годы Северной войны, он поддерживал временно развенчанного короля своими финансово-дипломатическими комбинациями. Не раз ездил он по поручениям Августа в Варшаву, Амстердам, Вену и другие столицы для переговоров о займах, военных поставках и т. п. Он носил титул «резидента», т. е. уполномоченного, в Польше и других местах. Агенты Леманна со своими семьями жили в Дрездене. В 1705 г. дрезденский магистрат обнаружил к своему ужасу, что в городе живет около 15 еврейских семейств, имеющих свою молельню и занимающихся торговлей и ремеслами. Пошла жалоба к курфюрсту: евреи отнимают заработок у мещан и оскверняют протестантскую землю тем, что «совершают там свое проклятое суеверие». На этот раз курфюрст ответил решительно (1707): он не может отказать своему верному резиденту Беренду Леманну, оказавшему большие услуги государству, и его уполномоченным в праве проживать в Дрездене и Лейпциге, а потому просит оказывать им покровительство, конечно, при условии платежа «шутцгельда» и совершения ими богослужения «в полной тишине» («in aller Stille»). Так образовались первые общинные ячейки из привилегированных семейств в Дрездене и Лейпциге. Местные власти делали все возможное, чтобы не допустить поселения «простых» евреев в этих городах, но задерживаемый людской поток разрушал всякие преграды и прорывался в запретные места. Власти на заставах взимали с приезжих пресловутый «лейбцолль», установленный для привозимого скота; евреи платили и двигались дальше, частью с намерением осесть в стране. В Дрездене и Лейпциге к середине XVIII века образовались уже порядочные еврейские колонии, и «регламент» («Judenordnung») 1746 года должен был только напомнить, чтобы евреи не осмеливались открыто служить ни своему Богу, ни общему купеческому богу Меркурию: не открывать синагог для публичного богослужения и магазинов для розничной торговли.

Семилетняя война произвела некоторые перемены и здесь, как в Пруссии: увеличилось число предприимчивых капиталистов и откупщиков, известных под именем «Münzjuden», сгущались ряды их агентов и служащих. По окончании войны (1763) в Дрездене оказалось около 900 еврейских душ; выросла колония и в Лейпциге. Община в Дрездене уже имела свои учреждения: приют для больных, погребальное братство, кладбище, но синагогу все еще не разрешали строить. Правительство всеми силами задерживало рост общины, увеличивало налоги за концессии для богатых, а несостоятельных выгоняло. В 1777 г. назначено было к высылке несколько сот евреев. Узнав об этом, Моисей Мендельсон послал из Берлина письмо своему другу, начальнику торговой палаты в Дрездене, с просьбой о приостановке выселения. «Я слышал, — писал он, — что готовится изгнание сотен моих собратьев из Дрездена. Между ними есть весьма порядочные люди, лично мне известные, которые, может быть, вследствие разорения не могут платить наложенные на них подати. Куда же этим несчастным идти с женами и детьми, где им искать защиты и приюта, если страна, где они лишились своего достояния, выбрасывает их? Изгнание для еврея — жесточайшая кара, равносильная запрету жить на Божьей земле, где предрассудки отгоняют его вооруженной рукой от всякой границы». Высылка была приостановлена. Но унизительное положение евреев в Саксонии как едва терпимых иностранцев продолжалось до XIX века.

Та же система покровительства капиталистам практиковалась и в Ганновере, который в конце XVII века имел своего «великого курфюрста» в лице Эрнста-Августа (1679 — 1697), подражавшего примеру своего бранденбургского коллеги. Обергоффактор Лефманн Берендс (Липман Коген) играл здесь ту же роль, как в Саксонии Беренд Леманн, связанный с ним финансовыми операциями. И в Ганновере правом постоянного жительства пользовались только евреи, получившие особые концессии от курфюрста на основании их имущественного ценза, а все остальные жили на правах гостей, приезжих по делам.

Шествие капитала открыло евреям путь, хотя также очень узкий и тернистый, в герцогство Мекленбург, откуда их предки были изгнаны на рубеже средних и новых веков. Близость еврейской колонии в богатом Гамбурге и желание мекленбургских герцогов насадить промышленность в своей стране привели к тому, что и тут появились еврейские гофагенты и гоффакторы. Первыми были два еврея из Гамбурга, Авраам Гаген и Натан Бенедикс, которые в 1679 г. получили от герцога Людвига I привилегию на монопольную продажу табака во всей стране. За ними потянулись другие богатые купцы, получавшие от герцогов разные концессии за большие деньги. Но для среднего еврея-торговца, а