История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

привилегий другим членам семьи, желавшим вступить в брак и обзавестись своим домом. Он радовался, когда какая-нибудь еврейская семья выбывала из списка «ординарных» или привилегированных. По закону, еврейский купец, сделавшийся несостоятельным или банкротом, хотя, и не по своей вине, лишался привилегии и обрекался на выселение с семейством; всякие ходатайства о мораториуме, об отсрочке уплаты долгов, оставлялись королем без удовлетворения.

Только позже, во время Семилетней войны, Фридрих II смягчил некоторые строгости своего «регламента», но за такие облегчения он брал большие деньги. Так, он в 1763 г., получив от еврейских общин 70 000 талеров, разрешил «ординарным» членам ее передавать свои привилегии также второму из своих вступивших в брак детей. Убедившись в неосуществимости своего фараоновского идеала: сокращения числа евреев, король решил, по крайней мере, дорого продавать им свой «шутц». Во вторую половину его царствования специально еврейские налоги возросли до крайности. Кроме все возраставших огульных сумм «шутцгельда» и «рекрутенгельда», были введены еще следующие налоги и сборы: «зильберлиферунг» (доставка известного количества серебра для монетного двора по фиксированной цене, которая всегда была ниже рыночной), штемпельный сбор за выдачу разных документов, брачный сбор за выдачу брачного свидетельства («траушейн») и другие. Особенно тяжело облагалось право вступления в брак: за брачную концессию для первого молодого члена семьи взималось сто талеров, а для второго — полтораста; в последнем случае родители новобрачных обязывались сверх того экспортировать за границу мануфактуру из королевских фабрик на 1500 талеров, хотя бы и с убытком для себя. В 1769 г. был введен «фарфоровый налог»: обязательная покупка на государственных заводах фарфора для вывоза на сумму от 300 до 500 талеров при венчании детей, при покупке дома и тому подобных актах. Эта принудительная поддержка государственных монополий была разорительна для еврейского населения.

Фридрих II покровительствовал только еврейской плутократии, которая стала общественной силой во время Семилетней войны. Появились крупные капиталисты, разбогатевшие от откупа монетного дела, от военных поставок, государственных займов и разных биржевых операций. Шефы банкирских домов Итциг, Эфраим и другие были известны под названием «минц-юден» (монетные евреи), как некогда назывались еврейские банкиры в Вене. Они учреждали мануфактурные фабрики, поощряемые к этому королем. Толкая богачей на путь крупной фабричной промышленности, король в то же время запрещал небогатому еврею заниматься скромным ремеслом и сельским хозяйством. Когда Генерал-директориум предложил ему в виде изъятия разрешить одному еврею аренду молочного хозяйства, король отклонил это резкой резолюцией: «Евреям дается шутц главным образом для того, чтобы они занимались торговлей, коммерцией, мануфактурами, фабричным делом, в отличие от христиан, которым нужно предоставить занятия сельским хозяйством: пусть каждый занимается своим делом!» (1764).

В 1772 году король, мечтавший о сокращении еврейского населения в Пруссии, получил вдруг крупное приращение: тысячи евреев, преимущественно бедных, в присоединенной от Польши части Познанской области. Вид и обстановка этих патриархальных масс произвели на Фридриха II такое впечатление, что он не прочь был выгнать обратно за границу тысячи бедняков, и его с большим трудом удержали от этого варварского акта. Польских евреев только изолировали, как в карантине, в пределах присоединенной территории, а затем и здесь был пущен в ход железный аппарат регламентации, который давил все прусское еврейство при Фридрихе II и его преемниках.

§ 27. Сефарды и ашкеназы в Гамбурге

Таким же новообразованием, как еврейский центр в Пруссии, была колония в вольном германском городе Гамбурге ив примыкавшей к нему датской группе городов (Альтона и другие). Здесь рядом с сефардской колонией первой половины XVII века возникла во второй половине века колония ашкеназов. Две ветви нации, разобщенные языком и бытом, снова срослись на берегах Северного моря, сохраняя, однако, каждая свои исторические особенности.

С середины XVII века упрочилось в Гамбурге положение общины сефардов, или «Португезов», как они официально назывались. Либеральный гамбургский сенат, дороживший оживлением внешней торговли, преодолел сопротивление местного христианского купечества и духовенства и наконец легализовал, хотя и с некоторыми ограничениями, еврейскую общину в Гамбурге. По «регламенту» 1650 года евреям «португальской нации» разрешалось собираться для богослужения в нескольких домах, не отличающихся по архитектуре от обыкновенных жилых домов и не называемых «синагогами». Для каждой группы прихожан в 15-25 семейств назначалась отдельная молельня и рекомендовалось входить туда и выходить не скопом, а по три-четыре человека, чтобы не сталкиваться с христианами, которые считали недопустимым всякое иноверное богослужение в протестантском городе. Потомки марранов, привыкших к конспирации, сумели и при таких условиях создать свою организованную общину. В 1652 г. отдельные приходы, или конгрегации, слились в единую общину и выбрали правление, или «Маамад», из семи членов. Маамад выработал статут общины и затем имел регулярные заседания, протоколы которых (на португальском языке) сохранились до сих пор. Одна из молелен была объявлена главной, общественной (под именем «Бет Исраель»), а прочие приватными. При главной молельне была учреждена школа («Мидраш» или «Талмуд-тора»), где дети изучали Библию в оригинале с переводом на «испанский язык». Талмуд преподавали в школе местные раввины, «хахамим». Главным раввином («Chacham de парао») был в то время Давид Коген де Л ара. Позже одним из духовных руководителей общины был р. Яков Саспорт ас, прославившийся в борьбе против охватившей гамбургцев веры в мессианство Саббатая Цеви (выше, § 6).

Оригинален был состав этой сефардской общины. В числе ее нотаблей были перешедшие в иудейство португальские марраны, которые на прежней родине занимали высокие государственные должности. Один из них, Диего-Авраам Тексейра, поселился в Гамбурге в 1645 г. и сразу занял видное место в обществе в качестве крупного негоцианта и финансового агента шведской королевы Христины, которая назначила его своим резидентом в вольном торговом городе. Тексейра вел жизнь испанского гранда: выезжал в обитой бархатом карете с лакеями в ливреях и принимал в своем доме высших представителей местной власти. В его доме останавливалась королева Христина, когда после своего отречения проезжала через Гамбург. Рассказывают, что однажды Тексейру встретил на улице в его пышной карете известный протестантский пастор Шуппиус и, приняв почтенного старого господина за германского князя, низко ему поклонился; узнав про свою ошибку, пастор-юдофоб выразил сожаление о том, что гамбургские власти дают возможность евреям жить по-княжески вместо того, чтобы обратить их в дровосеков и водоносов, как некогда поступили израильтяне с гивеонитами при покорении Ханаана. Была, впрочем, попытка воспользоваться богатствами Тексейры, как одного из бывших гивеонитов церкви, марранов. Еще в 1648 г. возник из-за Тексейры конфликт между гамбургским сенатом и сувереном вольного города, германским императором Фердинандом III в Вене. Номинальный глава «римской империи» решил вступиться