Машина убийств. Правдивая история об убийстве, безумии и мафии - Джин Мастейн

выручки, - но он считал, что его обманывают, и однажды вечером, когда он снова столкнулся с Нино, употребил это слово.

Реакцией Нино на такое оскорбление стало разыгрывание семейной карты. "Жульничать? Дом, ты мне как сын. Ты крестный отец одного из моих сыновей".

"Дайте мне передохнуть. У меня жена и двое детей. Я везде бываю ради тебя, тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Мне очень нужны деньги. Я заслуживаю пятьсот в неделю".

Нино, хотя и не так часто общался с Розой и их детьми, был стеснен в средствах, потому что вырос во времена депрессии. Он искренне говорил, когда отвечал: "Я не понимаю, почему двух пятьдесят недостаточно. Я покупаю еду в этом доме. А вы все равно платите только шестьдесят пять в месяц за аренду".

"На Роя работают чуваки, зарабатывающие по тысяче в неделю".

"Может, они и справятся, но никто из команды Роя никуда не уйдет. А вот ты - да. Когда-нибудь. Криса никогда не сделают, потому что он еврей. Генри никогда не станет копом, потому что однажды сдал экзамен. У Джоуи Тесты есть кое-что на примете, но все остальные - легковесы".

Вечером того же дня Рой зашел к Нино и был втянут в спор. Он встал на сторону Доминика.

"Нино, парень не может жить на два пятьдесят в неделю с двумя детьми и женой. Вот что я тебе скажу: пусть Дом займется нашей порнографией в Нью-Джерси - это принесет ему еще денег".

Это предложение вывело Нино из себя. "Ни за что! Если его бабушка увидит, что его арестовали с порнографией, она умрет. Ни за что!"

"Что бы она сказала, - говорит Доминик, - если бы увидела, что меня арестовали за то, что я помогал сбить человека на улице?"

"Это не одно и то же! Конец дискуссии!"

Искаженное различие Нино проистекало из желания оградить свою семью, за исключением Доминика, от мрачного мира, который обеспечивал им комфортную жизнь. Он не хотел, чтобы его собственные сыновья - один из них учился в колледже и собирался стать оптометристом - пошли по тому же пути, что и он. Он также не хотел, чтобы его дочь встречалась с кем-то, хоть отдаленно похожим на его племянника, который в основном был его творением.

Доминик узнал об этом после того, как Баззи признался, что влюблен в девятнадцатилетнюю дочь Нино - Регину. Он познакомился с ней в доме Нино, когда гостил у Доминика и Дениз; по словам Баззи, она была из тех женщин, на которых он хотел бы когда-нибудь жениться.

"Регина - потрясающая, - ответил Доминик, - и было бы здорово, если бы вы когда-нибудь сошлись, потому что это привнесло бы тебя в нашу фракцию семьи. Но я не уверен, что Нино сочтет это за благо. Поскольку ты мой друг, он наверняка считает тебя долбанутым".

"А что, если я спрошу его, могу ли я пригласить ее на свидание?"

"Делайте это на свой страх и риск".

Тридцатилетний Баззи надел пальто и галстук и договорился о встрече с Нино в "Ветеранах и друзьях". Нино, к изумлению Доминика, согласился. Баззи мог пригласить Регину на свидание. Однако вскоре Нино начал жаловаться, что Баззи застал его врасплох; по мере приближения дня свидания он стал яростно возражать.

"Может, тебе стоит отступить", - сказал Доминик Баззи. "Этот человек в бешенстве. Он говорит, что это моя вина, что я не предупредил его".

Баззи продолжил свидание с Региной, но Нино отправил одного из своих сыновей и еще нескольких родственников и друзей сопровождать их. Баззи счел отношения обреченными и больше не приглашал ее на свидания.

"Ты бы все равно не хотела видеть его в качестве тестя", - сказал Доминик. "Поверь мне".

* * *

К весне 1978 года Доминику стало не по себе, когда рядом с ним оказалось столько денег, причем не его. Иногда, во время длительных визитов Нино во Флориду, ловушка в спальне, где он хранил наличность Нино, приближалась к четверти миллиона долларов, дополненная десятью, двадцатью или тридцатью тысячами долларов в неделю, которые он получал от Роя, плюс все кредиты Нино.

Его стало раздражать, что клановое трио из Канарси, двадцатидевятилетний Крис и двадцатичетырехлетние Джоуи и Энтони, добивались сравнительно больших успехов. По его мнению, их успехи объяснялись не столько способностями, сколько свободой от лицемерных правил Нино. Если не считать безжалостности, он был по крайней мере не менее способным, чем все остальные; особенно его раздражал Крис, у которого дела на коленке Роя шли гораздо лучше, чем у Нино, и который имел язвительную привычку напоминать ему, что если бы он работал на Роя, а не на Нино, у него тоже все было бы хорошо.

Неприятно было и то, что его статус в компании Пола не сулил никакого финансового вознаграждения. Когда Нино не было дома, каждый раз, когда Рой хотел поговорить с Полом, отправить сообщение или деньги, ему приходилось проходить через Доминика. Было неприятно, что важность этой роли не стоила ничего дополнительного, как и то, что Рою приходилось общаться с "Уотерхедом" таким образом.

Несколько раз Доминик зарабатывал несколько долларов, покупая у Реги несколько граммов кокаина и продавая их ночным модникам, с которыми он познакомился в Studio 54. Теперь, чтобы финансировать собственное потребление и зарабатывать больше денег, он начал покупать и продавать большие объемы кокаина Реги, развивая удобные отношения "используй и будь использован".

Они с Баззи сказали Реге, чья привычка получать по тысяче долларов в неделю на сайте делала его параноиком, что Генри, который иногда собирал деньги для Роя, и Крис собираются навредить ему, когда он в следующий раз опоздает с вигом по сто тысяч долларов, которые Рега задолжал Нино и Рою.

Рега, руководствуясь не только паранойей и страхом, стал платить Доминику пару сотен долларов, чтобы тот не мешал ему выплачивать половину доли Роя в кредите. Он знал, что Доминик никогда не встанет на его сторону против Генри, но чувствовал, что вложение денег в Доминика укрепляет его отношения с Нино и Роем; их кредиты поддерживали на плаву его автомобильный бизнес и ресторан, а также способствовали его образу жизни большого транжиры. Конечно, имея в своем распоряжении таких срочных банкиров, ему не приходилось беспокоиться о финансировании своих сделок с кокаином и злоупотреблений, которые начинались сразу же, как только он просыпался.

Сын известного букмекера из Нью-Джерси, Рега жил от недели к неделе. Его волновало не столько возвращение основного долга, сколько выполнение еженедельной ставки и отсутствие прочерков в картотеке. Нино оценил бы его логику: "Пока я должен деньги, я буду жить", - сказал Рега Доминику.

У