12 месяцев до алтаря - Ариель Бинкс

слова обратно, чтобы все исправить, но знал, что в этом-то и проблема. Это ничего не исправит.

Три недели терапии не способны были волшебным образом разорвать порочный круг его самобичевания, а Поппи, хотя и поняла, что достойна большего, не могла тем самым излечить свои травмы из прошлого. Он любил ее. Так сильно, что его сердце разрывалось от ее плача. Но его любовь не могла исправить ее. И ее любовь не могла исправить его.

Он так жаждал быть с ней – все его существо желало взять и заключить ее в объятия. Но это было нездорово. До тех пор, пока он не разберется со своей самооценкой, он не сможет дать адекватный ответ на чувства Поппи. Они будут только лишь причинять друг другу боль.

– Поппи, послушай, – сказал Бэк, убрав ее руки, которыми она закрывала лицо. – Я люблю тебя. Больше всего на свете. Если ты захочешь быть со мной через полгода или через два года, я буду любить тебя. Я все еще буду хотеть быть с тобой.

– Ты не хочешь быть со мной, – выдавила Поппи, пытаясь вырвать свои запястья из рук Бэка.

– Я хочу, но вот почему не могу, – с отчаянием посмотрел на нее Бэк. – Ты не веришь, когда я говорю тебе, что ты мне нужна. Может быть, потому, что ты думаешь, что не заслуживаешь этого, или же потому, что думаешь, что, возможно, никому не можешь быть нужной, – пытался объяснить он. – А я не могу вновь и вновь убеждать тебя в том, во что ты отказываешься верить. Потому что я заслуживаю большего. И я не могу корить себя или срываться каждый раз, когда ты расстраиваешься из-за того, что заслуживаешь большего.

– Ты прав, – сказала Поппи, убирая руки. – Ты заслуживаешь кого-то лучше меня.

Бэк вздохнул, наклонился и прижался своими губами к губам Поппи. Она прильнула к нему, а он отбросил сомнения, усадил к себе на колени и обхватил руками ее талию. Она открылась ему, их языки медленно ласкали друг друга. Руки Поппи переместились с плеч Бэка к нему на шею, играя с мягкими волосами на его затылке.

Бэк простонал, не отнимая губ, и притянул ее на коленях еще ближе – чтобы она почувствовала, как он ее хочет, как от одного-единственного поцелуя все в нем воспламеняется. Когда поцелуй прервался, Бэк прислонился лбом ко лбу Поппи, на мгновение перевел дух и нежно коснулся ее губ.

– Я люблю тебя, Поппи. Никто и никогда не вызывал во мне таких чувств, как ты. Я думаю, что ты заслуживаешь всего лучшего в этом мире, и хочу быть тем, кто даст это тебе.

Поппи закрыла глаза. Ее губы задрожали.

– Бэк, я так сильно тебя люблю.

– Я это знаю, – прошептал Бэк и снова коснулся ее губ, не в силах насытиться ее вкусом, ощущением от ее губ на своих.

Они просидели так очень много минут, а может, и часов – Бэк не знал. Казалось правильным просто сидеть с ней вот так в обнимку, и он надеялся, что настанет день, когда не нужно будет прерываться. Прислонившись лбом к ее лбу, с губами так близко, как при поцелуе, Бэк сказал:

– Я хожу на психотерапию.

Поппи открыла глаза и заморгала, щекоча ресницами щеку Бэка, а затем прижалась еще ближе и уткнулась лицом в его шею.

– Это замечательно, Бэк.

– Я хочу стать лучше. Для себя. И для тебя, Поппи, – произнес Бэк, тесно обвив Поппи руками. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты чувствовала, что заслуживаешь моей любви, чтобы когда мы оба будем готовы, я мог утопить тебя в ней.

– Я не знаю как, – пробормотала Поппи Бэку в шею, а он задрожал от волны мурашек, которую вызвало прикосновение ее губ к его коже.

– Начни с разговора с Джаспером, – предложил Бэк.

Поппи кивнула, снова поцеловала Бэка в шею, а затем отодвинулась на его коленях так, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Хорошо.

– Умница, – улыбнулся Бэк. Он давно уже не чувствовал в сердце такую легкость. Он нежно сжал ее ягодицы, и Поппи встала с его колен.

Бэк наблюдал, как Поппи унесла стакан в раковину, а затем, будто щенок, проследовал за ней наверх. Сказать по-честному – он не хотел, чтобы она уходила. Он даже не знал, когда снова ее увидит, но понимал, что нужно дать ей время и дистанцию, чтобы она стала свободной личностью.

Когда они добрались до спальни, то долго смотрели друг на друга с нескрываемым голодом, а затем Поппи сняла старую футболку Бэка и бросила ее на пол. Не нужно было ничего говорить. Бэк прошел через комнату и притянул к себе Поппи, впившись в ее губы своими.

Поппи простонала в поцелуе, обвив руками шею Бэка и привстав на цыпочки, чтобы быть еще ближе. «Возможно, делать это – ошибка», – подумал Бэк. Но нет, это неправильное слово. Не может быть ошибкой то, что столь чудесно. Скорее, неблагоразумно. Неблагоразумно было целовать ее, когда она обнаженная прижалась к нему, и еще более неблагоразумно – думать о том, чтобы заняться с ней любовью.

Бэку недоставало сил сказать «нет», да и, сказать по-честному, он не хотел. Он прошел с Поппи по комнате, пока она коленями не уперлась в край кровати и села на нее. Бэк немедленно опустился на колени и раздвинул ноги Поппи, поцеловав сначала каждое колено, а потом перейдя к внутренней стороне бедер.

Бэк вздохнул, целуя ее шелковистую кожу, когда Поппи запустила пальцы в его волосы и прошептала его имя. Когда он посмотрел наверх, то встретился с ней взглядом, и она раздвинула ноги еще шире. Бэк придвинул ее к краю кровати и зарылся лицом между ног Поппи с невероятным голодом.

Поппи закрыла глаза и запрокинула голову, когда Бэк обхватил губами ее клитор. На этот раз его имя сорвалось с ее губ со стоном, и его пальцы впились в ее ягодицы, когда Бэк отчаянно пытался свести все расстояние между ними на ноль.

Поппи хотелось того же. Она закинула ноги Бэку на плечи, упираясь пятками в спину, пытаясь притянуть его еще ближе. Скоро они расстанутся, Бэк даже не знал, увидит ли он Поппи вновь. Возможно, это была последняя возможность разделить их любовь.

«Бэк». На этот раз голос Поппи был похож на всхлип. Она потянула Бэка за волосы и плечи, чтобы он встал. Но если она и собиралась что-то сказать, все это испарилось из ее мыслей, когда она