Театр китового уса - Джоанна Куинн

друзей в море. Проезжать мимо них было подобно путешествию мимо удивительной живой картины. Все разодеты в костюмы, готовы выйти на сцену. Интересно, где мы будем, когда упадет занавес.

Полагаю, довольно печально, что я сейчас не в Кембридже. Комната в колледже с газовым огнем для тостов. Беседы с родственными душами. Думаю, та версия Дигби счастлива. Но вот я в кровати армейского лагеря, лежу на соломенной подушке, пишу тебе, и, похоже, этот Дигби тоже счастлив. Ç’est la vie![40]

На соседней кровати лежит потрясающий парень из Халла по имени Гроувс. Мы сразу же подружились и вскоре уже говорили о насущной необходимости национализации угольной промышленности. Все мужчины в его семье работали в шахтах. Он был довольно удивлен, обнаружив, что я что-то об этом знаю.

Здесь, как я и надеялся, среди обычных солдат присутствует истинный эгалитаризм. Моя новая форма – возможно, лучший костюм из ношенных мной. Когда мы с Гроувсом идем в местный паб, владелец приветствует меня так же дружелюбно, как и Гроувса. Нет этой почтительной глупости, которую получаешь, когда одеваешься официально.

Напиши мне скорее. До смерти хочу узнать, как был воспринят мой отъезд. Надеюсь, Флосси не слишком расстроилась. Передай, что я ужасно по ней скучаю, и мне очень жаль, что пришлось ускользнуть без должного прощания. Но как же великолепно было сделать то, чего от меня не ожидали.

Завтра мы будем тренироваться в убийстве мешков с песком. Если это все, что могут предложить нам немцы, я не сомневаюсь, что вернусь домой к Рождеству. Гроувс считает, что нас, скорее всего, в промежутке отошлют во Францию.

Куда бы мы ни отправились, я всегда буду —

Твой,

Рядовой Дигби Сигрейв

P.S. Я одолжил Гроувсу твой томик «Как зелена была моя долина». Он за ней присмотрит, уверен.

К – Д

23 октября 1939

Дорсет

Дорогой Дигби,

Какие сцены разыгрались после твоего отъезда! Великолепная загородная драма. Твой отец был в бешенстве, а сейчас погрузился в винный подвал, прокладывая путь сквозь редчайшие свои вина. Твоя мать, после грандиозных греческих трагичных стенаний объявила, что в следующем месяце передислоцируется в Мейфер пожить у Миртл. Она заявляет, что хочет ЛИШЬ СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО ПОЛЕЗНОЕ, но я не сомневаюсь, что она будет убивать время за обедами в «Ритце» и походами в кино, чтобы попялиться на Кларка Гейбла и Фреда Астера. (Флосси тоже влюблена в мистера Астера, но ей, чтобы увидеть его в «Плазе», нужно доехать до Дорчестера, а ты знаешь, какие чувства у нее вызывают поездки на автобусе в одиночестве.)

(Флосси тоже безнадежно расстроена твоим отъездом. Я вырежу эту сцену из окончательной постановки, потому что не думаю, что она понравится тебе, Дигс. От слез она едва могла говорить. Напиши ей поскорее).

Конечно, я и сама едва могла это вынести. Вернее, совсем не могла. Чем больше я об этом думала, тем более смешным мне казалось, что ты отправляешься сражаться, пока я остаюсь тут, поэтому я решила последовать совету твоей матери вступить в ЖВС. Один из немногих ее советов, которым я последовала.

Я попросила Перри одолжить мне на поезд, и он был очень любезен. Дал мне больше, чем нужно, и теперь я сижу на лавке на станции Дорчестер со своим старым потрепанным чемоданом. В последний момент я закинула в него ту статуэтку Сехмет. Тарас говорил, что она богиня войны, вот мне и подумалось, что ей понравится поездка.

Перри велел сообщить главным офицерам, что я владею французским и немецким и хороша в математике, чтобы меня сделали «служащим по особым поручениям». Я напомнила ему, что в жизни не учила математики, а он сказал: «Ты сообразительная девочка, разберешься».

Он вернулся в Лондон. Оказывается, он завербовал в качестве водителя Леона (уж кого-кого!), хотя я подозреваю, что занят он будет не только этим. Не могу представить Леона в качестве почтительного шофера, а ты? Когда я слышала о нем в последний раз, он работал на кораблях и ввязывался в драки.

Я получила письмо от Миртл. Она пишет, что в Лондоне тихо, как в соборе, потому что всех детей эвакуировали. Странно представлять город без играющих на улицах детей. Она говорит, что все занимаются своими делами как обычно, стараясь не замечать солдат, копающих окопы в Гайд-парке и раскатывающих колючую проволоку вдоль Темзы.

Города в Европе должны затихать. Знакомые места. Улицы, по которым мы гуляли. Все те города в Нормандии, где мы сбегали от мадемуазель Обер. Австрийские курорты, где я каталась на лыжах. Даже та прекрасная деревня в Провансе, куда Миртл возила нас на мой день рожденья. Тот отель с голубыми ставнями. Флосс в восторге от tarte au citron[41]. Теперь все пусто и забаррикадировано.

Когда я уезжала, Флосси сказала, что надеется, что война будет не так ужасна, как все думают. Я напомнила ей о нацистах, которых видела в Австрии. Абсолютный УЖАС. Только тот факт, что я отправляюсь выполнять свой долг, дает мне возможность почувствовать себя лучше, хотя было невыносимо оставлять Флосс одну в Чилкомбе. Я заставила Билла поклясться, что он защитит ее и театр тоже. Маленький Билл отправился во флот, и Бетти, как понимаешь, в ужасном раздрае.

У меня есть идея на постановку «Бури» следующим летом – Просперо должен быть харизматичным диктатором, а Ариэль, Калибан и Миранда – носить одинаковую форму в качестве его подданных. Остров – фашистское государство. Черные и красные флаги на фоне. Или это слишком очевидно? Не хочется дубасить этим зрителей по голове. Хотя приходится.

Я рада, что ты нашел себе в Кенте друга, хотя меня теперь едва интересуют обсуждения внутренней политики. Можно нудеть про демократию до посинения, но суть дела в том, что, если Адольф победит, наша страна не выживет, как и мы сами. Делай все, что велят тебе инструкторы, Дигс. Не отвлекайся.

Мой поезд прибыл! Я еду на войну! Будь проклят Гитлер! Пиши мне!

Криста

Д – К

29 октября 1939

Кент

Дражайшая Криста,

Огромное спасибо тебе за письмо. Я до самых подошв моих изгвазданных сапог рад, что ты отправляешься навстречу приключениям. Ты была рождена для приключений.

Погода здесь отвратная. Ливни всю неделю дубасили по кровле, а нам приходится выходить под дождь. Мы начали шесть недель подготовки длинными маршами и муштрой. По уверениям, это «затолкает мягкотелых нас в форму». Мы должны выполнять все упражнения с мешком