Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

– А разве такие решения не должны принимать другие люди? – спросила я, вспоминая идеальную крокетную гладкость крошечного английского сада. Я не знала, как они умудрились заставить алтеи и люпины расти в одном углу, чайные розы – в другом и ароматную вистерию у кирпичной стены в центре: это был пейзаж из «Алисы в Стране чудес». – Разве тебе не нужно посоветоваться с дедушкой?

– Он очень занятой человек. И он любит, когда другие проявляют интерес к садам – остальные члены семьи больше думают о драгоценностях короны и том, у кого из окон будет самый красивый вид.

Лео обнял меня и прижал к себе. Вокруг больше никого не было, но я тревожно покосилась на дворец: мне очень не хотелось, чтобы меня застали за чем-то неприличным.

И, по правде говоря, я нервно дергалась из-за фотографов. На сайте «Молодые-Золотые-Холостые» разместили просто ужасный кадр, на котором мы с Лео выходили из бистро неподалеку от его дома: ракурс был таким, словно я делала что-то очень непристойное с его штанами. Чего точно не было, честное слово.

– Не беспокойся насчет вечера, – пробормотал Лео мне в волосы. – София будет вести себя куда приличнее, когда за ужином соберется все семейство.

– Это будет большой ужин? – Нервы завязали мой желудок узлом, когда в голове возник образ сверкающих над столом диадем. Для перепалки за ланчем хотя бы не пришлось наряжаться. – В смысле, когда ты говоришь «все семейство»…

– Я именно это и имею в виду: семейный ужин. Ничего официального. Павлос со своей женой Матильдой и моими кузенами. Они чуть младше нас. И дедушка тоже будет – просто помни, что нельзя гонять его грейхаундов от стола, если он их с собой приведет.

Грейхаунды были пока что единственными членами семьи, с которыми я была не прочь встретиться.

– А если мама попытается втянуть тебя в… – Он запнулся. В кармане его пиджака завибрировал телефон. – Извини, подожди минутку.

Выражение его лица изменилось, когда он принял звонок, и, к моему изумлению, Лео начал что-то быстро говорить на беглом итальянском. Я никогда не слышала, чтобы он говорил по-итальянски. Это звучало очень сексуально. Я тут же решила как можно скорее выучить этот язык.

Но о чем бы ни шел разговор, его тема заставила Лео недовольно нахмурить брови и затем нажать на отбой.

– Отпустишь меня на минутку? – Он коснулся моей руки. – Офис пытается со мной связаться, нужно отправить им срочное письмо. Принести тебе что-нибудь выпить? Лимонад? Кофе со льдом? Чего бы ты хотела?

– Ничего! Я с удовольствием здесь поброжу. – Я обвела жестом замечательные клумбы. – Можешь бросить меня тут хоть до вечера.

– Ну уж нет, – улыбнулся Лео, затем взбежал по каменным ступеням и скрылся за высокими пальмами.

Средиземноморское солнце было теплым, большие пчелы вились вокруг сиреневых кисточек лаванды. «Мед из этого сада наверняка будет невероятно сладким, – подумала я, – пропитанным солнцем и цветами». Я закрыла глаза и вдохнула аромат ближайших роз, а затем раздвинула ветви, чтобы лучше видеть таблички с названиями. Я представила себе усилия, которые потребовались для того, чтобы привезти растения из Котсуолда[51] и укоренить их в средиземноморском климате, и это заворожило меня так, что я не замечала присутствия рядом, пока вежливый голос не произнес:

– Вы садовница?

Я испуганно подняла взгляд. Надо мной стоял пожилой джентльмен в белом льняном костюме и древней садовой шляпе, затеняющей его лицо. Судя по глубокому загару и морщинам, он много времени проводил на свежем воздухе. Не меньше, чем его выгоревшая на солнце шляпа. Из тени под ее полями на меня смотрели очень внимательные голубые глаза. Пронзительно и пристально, но без предвзятости.

– Я восхищаюсь гранитными метками, – сказала я. – Мне всегда хотелось размечать сорта на своих клумбах, но сначала мне не хватает самодисциплины, а потом я забываю, что посадила.

– Ах, но таблички всегда нужны. Они как фотографии. Многие уверены, что никогда не забудут имен или мест, но все всегда забывают. – У него оказался легкий акцент, который я никак не могла определить, и, несмотря на старомодные интонации хорошо поставленного голоса, было в нем нечто очаровательное.

– Зависит от того, насколько особенное это растение. – Я поднялась на ноги, надеясь, что не произвела впечатление слишком уж любопытной. – И, конечно, насколько велик ваш сад.

– О да. В свое время у меня было немало садов, – ответил он с мечтательной улыбкой. – Надеюсь, я не смутил вас, дорогая. Приятно видеть того, кто улучил момент, чтобы насладиться розами, вместо того чтобы щелкать камерой. – Он вынул из кармана мешковатого пиджака маленький секатор и срезал с толстой ветки розу абрикосового цвета.

– Мой фаворит, – сказал он, протягивая мне цветок с величественным наклоном головы. – «Леди Хиллингдон». Распространенный старый вьющийся сорт, но с очень сладким ароматом. И цвета ваших чудесных волос, если позволите такое сравнение.

– Благодарю. – Я тут же погрузила нос в атласные лепестки и решила не слишком задумываться об аналогиях с плетистыми розами. – Я тоже люблю этот сорт. И высадила его в саду, над которым работаю в Лондоне. Это исторический розовый сад, там много подобных традиционных видов.

Старый джентльмен приподнял пальцем полу шляпы и изогнул седую бровь.

– Как интересно. Я хорошо знаком с Лондоном. Где именно?

– Кенсингтон. Неподалеку от Королевского Альберт-холла.

Его голубые глаза заговорщически заискрились.

– Ах да! Альберт-холл… А вот еще один чудесный вид с глубоким розовым оттенком лепестков. «Эми Робсарт», знакомы? Взгляните, даже у листьев есть свой аромат.

Он профессионально срезал один листок, растер пальцами, чтобы освободить запах.

Я встретилась с ним взглядом поверх цветка и с удивлением ощутила, что меня смущают его рыцарские ухаживания. Он был из тех мужчин, которые знают сорт роз, подходящий любому цвету глаз и волос, имени каждой кинозвезды в этой гавани. Я улыбнулась. И все равно он умел сделать так, чтобы девушка почувствовала себя особенной.

– Позвольте показать вам красные розы, – сказал он, предлагая мне руку, и мы неторопливо двинулись мимо пышно цветущих клумб, останавливаясь, чтобы восхититься тем или иным видом.

Вскоре у меня в руках оказался целый букет идеальных роз с тщательно срезанными шипами; также мне пообещали дать с собой черенки. Судя по действительно энциклопедическим знаниям о садах и по гордости, с которой он отвечал на мои вопросы об уходе за ними, я догадалась, что он либо главный смотритель, либо (я не дура) дедушка Лео. Я не хотела выдавать себя расспросами, да и в любом случае это не имело значения: мы говорили о растениях, а не о дворцах, и в данной сфере я чувствовала себя куда увереннее, чем в том, что касалось диадем.