Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

можно меньше людей. — Но это также и в ваших интересах.

— Вообще-то подобные события на Рейдере скрыть трудно, — промурлыкал подполковник.

— А вы постарайтесь, господин Нэвэл. Я и мой подзащитный будем очень признательны вам за это. Вы же, мисс Овелен, тоже времени не теряйте.

— Я должна буду явиться к врачам?

— Вы, так или иначе, побываете у них, но совершенно по иному поводу, поэтому впредь советую пользоваться средствами столь рекламируемого сейчас «безопасного секса». Правда, я и сама далеко не всегда пользуюсь ими, но об этом лучше побеседовать без мужчин.

— Что верно, то верно, — въедливо ухмыльнулась девица. Она работала по заданию Валерии Удайт и не могла знать ни всех тонкостей этого дела, ни ролей каждого из замешанных в нем. Единственное, что ей было приказано: разыграв сцену изнасилования, в дальнейшем полностью подчиняться мисс Грей. Что она и делала.

— Для начала откройте любой из номеров, в котором мы могли бы излить друг другу души. Как адвокат и потерпевшая. После чего мне легче будет общаться с моим подзащитным. Не волнуйтесь, подполковник, это займет не более пяти минут.

5

Овелен открыла номер напротив. Грей вошла в него, уселась на краешек стола и, повелительным жестом выпроводив несмело забредшую вслед за ней еще одну номерную, проговорила:

— Два вопроса. Первый: вы конечно же не станете настаивать на том, что вас действительно пытались изнасиловать.

— Могу и не настаивать. Если, конечно, со мной рассчитаются, как было условлено.

— О чем это вы? Кто с вами должен рассчитаться?!

Овелен в страхе зажала рот рукой, решив, что проболталась.

— Об этом вам лучше поговорить с мисс Удайт.

— С кем?!

— С мисс Валерией Удайт. Я что, неверно произношу ее фамилию?

Грей застыла от изумления. Лицо ее стало воплощением ужаса. Овелен была убеждена, что и крик, который вот-вот готов был вырваться из точеной лебяжьей шейки Эллин, тоже будет пронизан изумлением и ужасом. Тем более неестественным показалось ее совершенно естественное спокойствие:

— Ах, Удайт?! Не волнуйтесь, с этой мисс мы поговорим в любое удобное для меня время. А пока что вопрос второй: вы конечно же не станете распространяться о происшедшем?

— С какой стати? — нервно огрызнулась Овелен.

— Вот и чудненько. С вашего позволения, я выключу диктофон, а то вот-вот закончится пленка.

— Могли бы и не утруждать себя. Все равно леди Удайт заставит вас выбросить эту кассету.

— С леди Удайт мы как-нибудь сами разберемся. А что касается вас… Подождите меня несколько минут, никуда не отлучаясь. Можете использовать это время для того, чтобы позвонить все той же леди Удайт.

— Зачем?

— Поделиться впечатлениями. Рассказать о пережитом. Только не говорите настолько громко, чтобы вас могли услышать подполковник и сам лейтенант Вольф. Как-никак он все еще следователь полиции.

— Да уж, подставили вы меня.

— «Вы»? Кого вы имеете в виду? Меня? Это я подставила вас?!

— Ну, не вы лично… — растерянно замялась Овелен. — Я имела в виду мисс Удайт.

— Так все же Удайт, а не меня, — вновь выхватила из сумочки диктофон. — Повторите это достаточно четко. Только это спасет вас от обвинения в клевете. Итак, вы считаете, что Валерия Удайт подставила вас?

— Так оно и было.

— Почему? Зачем ей это понадобилось?

— Не знаю.

— Ладно, диктофон выключен.

— Не знаю, но уверена, что лейтенант разгадает эту подлость.

— Хитрость, Джени, хитрость. Женщины, к вашему сведению, вообще никогда не совершают подлости. Особенно в отношении мужчин, — вдруг совершенно изменила тон Эллин Грей. — Ибо все, что они творят во вред мужчине, является всего лишь небольшой женской хитростью. Только так это и должно истолковываться: небольшая, женская…

— …Которая может стоить мне нескольких лет тюрьмы, — огрызнулась Овелен.

— Не набивайте себе цену, Джени. Вам и так достаточно хорошо заплатили. Кстати, о деньгах. Вам приходилось когда-нибудь работать на пишущей машинке или на компьютере?

— Если скажу, что три года проработала секретаршей — этого будет достаточно?

— Да к тому же объясните, почему оставили свою работу…

— Фирма обанкротилась.

— Будем надеяться, что не из-за вас. Убедите меня в этом.

— Не из-за меня, к сожалению.

— Убедили. Я как раз подумала о том, что неплохо было бы обзавестись личным секретарем. Кажется, вы меня устроите. Что, конечно, не помешает вам подрабатывать тем ремеслом, которым занимаетесь теперь.

Женщины мило улыбнулись друг другу. О том, что когда-то эта паршивка слыла неплохой секретаршей, довольно грамотна и даже немного владеет слогом, Эллин узнала еще вчера, от Валерии, и подумала, что, если смыть с этой девицы отельный налет проституированности, из нее еще действительно может получиться неплохой личный секретарь.

Прежде чем вернуться к «сладострастцу», Эллин предложила проститутке подождать ее, теперь уже в комнатке номерной, а сама принялась названивать Валерии Удайт. Два редакционных номера и два номера телефонов особняка так и не предоставили ей возможность поговорить с начинающей газетной магнаткой по-душам. Однако поднявшая трубку служанка подсказала, что у Валерии, оказывается, есть еще и небольшая вилла — «Голубой домик», — приобретенная ею недавно, прямо на берегу океана, на плато, на окраине городского пляжа.

— Так вот куда мисс Удайт собиралась пригласить меня, — мгновенно сориентировалась Грей в обстановке. — Она несколько раз предлагала отдохнуть на ее загородной вилле, но в спешке я так и не удосужилась понять, о чем, собственно, идет речь. Никогда не повторяйте моих ошибок, сеньора.

— Странно. Обычно она никого туда не приглашает.

— Это почему же?

— Так у нее заведено, — сообщила служанка, как о чем-то непостижимо секретном. Говорила она с заметным испанским акцентом. И, судя по голосу, было ей не больше девятнадцати. А главное — что-то Эллин все еще не могла припомнить ее.

«Очевидно, Удайт и впрямь решила приумножать свою „движимость“ и недвижимость, готовясь по-настоящему властвовать на Рейдере», — не без завистливого злорадства прикинула сочинительница житейских драм.

— Этот «Голубой домик» хозяйка использует, как источник одиночества, — неожиданно расщедрилась на сногсшибательную информацию метиска. — Ей это помогает, как монахине — покаянная молитва. Хотя на ее месте лично я умерла бы от страха. В первую же ночь, проведенную в безлюдном домике, на безлюдном берегу совершенно безлюдного океана.

— «Как источник одиночества…» Сказано с неописуемой образностью. И давно леди Удайт стала владелицей «Голубого домика»?

— Кажется, недели две назад. Во всяком случае, до того как я согласилась работать у нее.

«И скрыла от меня это свое приобретение! Тоже мне компаньонка! Ничего, теперь из „источника одиночества“ вилла очень быстро превратится в „источник сумасшествия“, — мстительно пообещала Грей, набирая названный служанкой номер. — У меня это очень хорошо получается! В чем вы, леди Удайт, очень скоро